Развитие Дальнего Востока — приоритетная задача, поставленная Владимиром Путиным в президентском послании 2013 года, — невозможно без появления новых производств и развития бизнеса, а это влечет за собой создание рабочих мест, увеличение ВРП, рост бюджетных поступлений. Чтобы в регион шли инвесторы, было решено обеспечить для них льготные условия. На Дальнем Востоке уже действуют 18 территорий опережающего социально-экономического развития (ТОР), а также зона «Свободный порт Владивосток» (СПВ), к которой относятся все главные порты юга Приморского края и аэропорт Кневичи. Режим порто-франко распространен и на ключевые гавани в Хабаровском крае, на Сахалине, Камчатке и Чукотке. На этих территориях действует льготный налоговый режим, снижено административное давление на бизнес, в ТОРах за государственный счет ведется строительство инфраструктуры.
Управляет всеми этими нововведениями Корпорация развития Дальнего Востока (КРДВ). Генеральный директор КРДВ Денис Тихонов рассказал нам о приоритетных направлениях ее деятельности.
— Что важнее: люди или деньги?
— Я думаю, что на данном этапе — люди. Под каждый проект нужен конкретный человек, который поверит, что он состоится, приложит максимум усилий для его реализации. И наша задача — оказать ему поддержку, которая приведет к финальному положительному результату. А деньги — это инструмент, который будет помогать ему этого результата достигать.
— Получается достигать?
— Инвесторы и предприниматели поверили в государственную систему поддержки экономики на Дальнем Востоке. Это видно по настроению, по интересу, даже по критике в адрес институтов развития. Если раньше критика в основном была такая: «Да это все фантазии. Ничего у нас не получится. Вы все равно ничего не дадите», — то сейчас она уже звучит иначе: «Давайте сделаем новый инструмент развития. А давайте вот в этом инструменте подправим что-то, чтобы он был более эффективным. А еще мы хотим, чтобы вы вот здесь нам помогли».
Сегодня уже есть один очень важный результат: государство не нарушило ни одного пункта своего соглашения с бизнесом Дальнего Востока. Все, что мы обещаем бизнесу, мы реализовываем. Я говорю «мы», потому что это одна большая дальневосточная команда, которая работает как слаженный механизм, включая и региональные, и муниципальные уровни власти. Есть проблема качества выполнения этих обязательств, да, мы над этим работаем. Этот год мы в корпорации посвятили повышению качества нашей работы. Чтобы каждый резидент был услышан, чтобы каждый принесенный им проект был реализован. Но в целом мы все обязательства перед бизнесом выполняем. И теперь бизнес заключает с нами соглашения, точно зная, что и свои обязательства ему придется исполнять. На сегодня до реализации удается доводить 85 процентов достигнутых соглашений, наша цель — 100 процентов.
— На что вы делаете упор при организации зон развития: на территорию или на инвестора? То есть у вас есть территория, которую нужно поднять, вы там создаете ТОР и так привлекаете инвестора или инвестор приходит к вам и говорит: «У меня есть проект, я его делаю, идет тяжело, помогите развить, создайте там, где я уже работаю, ТОР».
— И на то, и на другое. Как раз в этом одна из особенностей двух инструментов развития территории — ТОРа и свободного порта Владивосток. ТОР создается там, где это нужно инвестору. Инвестор определяется и говорит: «Вот это место — точка приложения наибольших усилий, которая позволит мне сделать интересный проект. Мне нужна поддержка в виде территории опережающего развития». Это может быть и один какой-то большой инвестор или группа инвесторов. В свою очередь особый экономический режим свободного порта Владивосток накладывается на территорию в целом — на Приморский край.
И здесь как раз каждый предприниматель, который хочет реализовать проект, может стать резидентом и получить государственную поддержку. Есть особенности. На территории опережающего развития мы строим инфраструктуру и предоставляем земли, а в зоне свободного порта Владивосток предприниматели получают земельные участки без торгов.
— Чем ваши ТОРы отличаются от других существующих в России?
— Вообще, дальневосточные ТОРы — родоначальники всех территорий опережающего развития, и они работают в комплексе с другими мерами поддержки. В этом и кроется причина положительного результата, который уже получен, и того, на который мы надеемся в дальнейшем. Что такое комплексная поддержка? У нас кроме корпорации, которая непосредственно готовит площадку и обеспечивает резидентов инфраструктурой, административными льготами и так далее, есть агентство, которое привлекает в ТОРы инвесторов. Есть также агентство по привлечению человеческого капитала, которое для конкретных инвесторов ведет подбор рабочей силы из всех регионов России и иностранных государств.
Есть Фонд развития Дальнего Востока, который обеспечивает софинансирование строительства, привлекая еще и иностранные источники. Во главе всего этого Министерство РФ по развитию Дальнего Востока. И, наверное, у нас в России уникальная ситуация, когда каждый резидент может встретиться лично с вице-премьером и министром и задать любые вопросы. Если говорить не про дальневосточные ТОРы, то механизмы их развития нужно докрутить, чтобы они были более эффективными. По моему мнению, наделение статусом ТОР депрессивной территории, наверное, мера хорошая, но точно недостаточная. Поэтому для того, чтобы ТОРы заработали везде, нужно картину смотреть в комплексе.
— Если у вас такие прекрасные условия, почему у вас еще не вся страна?
— Если президент сказал, что приоритет двадцать первого века — Дальний Восток, значит, здесь он видит прорывную точку для всей страны. Отсюда, как мы считаем, пойдет вектор развития и дальше, то есть в Центральную Россию, в Сибирь, в забайкальские регионы.
— То есть у вас нет цели перетянуть к себе бизнес со всей России?
— Совершенно нет. Причем это диктует сама экономика. Нам до Токио, до Сеула, до Пекина, тем более до северных районов Китая намного ближе, чем до Москвы. Поэтому строить бизнес, ориентированный на Центральный регион, здесь бессмысленно. Все компании, которые строят бизнес здесь, ориентируются на местный рынок или на рынок стран АТР.
— Нет ли опасности, что иностранные резиденты подомнут под себя местный бизнес?
— Я думаю, что нет. Наше законодательство очень хорошо защищает национальные интересы. И мотивы иностранных инвесторов, в том числе китайских, действительно нам выгодны. Они хотят развивать экономику, зарабатывать. И, может быть, поначалу негативные примеры такого сотрудничества всплывали в сельском хозяйстве, но сегодня мы их практически не видим. Пришли компании, которые уже не только в своих национальных экономиках занимают ведущее место, они уже глобальные мировые. Вот, например, с компанией TH True Milk из Вьетнама — одним из лидеров в мировом производстве продуктов питания на ВЭФ-2017 подписали соглашение на сумму более 16 миллиардов рублей. Поэтому мы уверены, что и культура производства, и отношение к окружающей среде будут такими же, как и в других странах.
— Опыт иностранных компаний, их сила, их финансовые ресурсы позволяют им быть впереди российского бизнеса. Не получится ли так, что они не дадут ему развиваться? Что мы получим здесь транснациональные иностранные компании, а наш бизнес не поднимется в этих условиях? Просто не выдержит конкуренции.
— У нас сегодня, если говорить о балансе между иностранными инвестициями и отечественными (заранее уберу два больших проекта «Роснефти» и «Газпрома», потому что тогда будет не показательно), примерно треть инвестиций — иностранные. И я бы сказал, что наш бизнес уже на равных конкурирует с иностранным. Если брать сельское хозяйство, у нас реализуются проекты таких компаний, как «Русагро», «Мерси Трейд», которые строят животноводческие комплексы по стандартам не хуже, чем те же вьетнамские. Или, например, ССК «Звезда», которая строит уникальный современный судостроительный комплекс. Рынок АТР настолько велик, что места хватит всем: и отечественным компаниям, и иностранным. У Дальнего Востока уникальное положение, которое он может смело использовать и кормить и Азиатский, и Тихоокеанский регион. И емкости наших отечественных инвесторов просто не хватит, чтобы они весь этот рынок освоили. Поэтому, конечно же, пусть приходят иностранные.
— Вы сказали, что в ТОРах строите инфраструктуру. Это определенные вложения со стороны государства, со стороны бюджета. Вы их окупили?
— Вот смотрите, территория опережающего развития создается на семьдесят лет. Модель, которая в ней заложена, рассчитана на то, что вносить свой вклад в экономику она начнет, когда предприятие состоится и налогами компенсирует государству его вклад. В модели все получается. Сегодня в краткосрочной и даже в среднесрочной перспективе не стоит задача окупить инфраструктуру. Стоит задача запустить экономический процесс, который будет необратимым, который будет генерировать бюджетную прибыль. Если говорить о уже полученных результатах, то в ТОРах и СПВ запущен 51 новый проект. Это те, которые уже работают. До конца года еще 45 предприятий будет запущено. Вот на таком коротком плече это очень хороший результат. Резиденты вложили уже почти 100 миллиардов рублей и создали пять тысяч рабочих мест. Это локальный результат, который получился в прошлом году. А чтобы обеспечить инфраструктуру, государство вложило 4,2 миллиарда рублей.
— Это в прошлом году. А всего сколько вложили в инфраструктуру?
— В этом году вложим около семи миллиардов. В целом на все ТОРы выделено 56 миллиардов из федерального и регионального бюджетов. Но это не означает, что все они завтра будут потрачены. Принцип как раз такой, чтобы начинать строить инфраструктуру синхронно с резидентом. Все сроки сдачи нашей инфраструктуры синхронизированы со сроками сдачи объектов инвесторов. Более того, у них есть юридическая ответственность за исполнение своих обязательств. Допустим, речь идет о моно-ТОРе под одного резидента, мы строим ему инфраструктуру, но если он не реализует свои проекты, то должен будет компенсировать все наши затраты.
— Такие случаи были?
— Слава богу, нет. Потому что уже на этапе договоренностей партнеры очень хорошо друг друга знают, и их задача — реализовать проект.
— И все-таки, вот эти 56 миллиардов, которые вы предполагаете вложить в инфраструктуру, через какое время окупятся? Есть расчет?
— Сложный вопрос. Да, есть модель, но прямо сейчас объявить точный срок трудно. То, что эта модель счетная, — однозначно. То, что со стороны государства это не благотворительность, — сто процентов. Мультипликатор сегодня один к двенадцати, то есть частные инвесторы вкладывают двенадцать рублей на один бюджетный рубль. Сегодня экономика Дальнего Востока растет быстрее, чем экономика страны в целом. И цифры прироста, налогов, инвестиций, которые мы сегодня уже видим, конечно, будут кратно превышать затраты государства на инфраструктуру.
У нас подписано сегодня соглашений на 2,1 триллиона рублей инвестиций. Это юридически обязывающие документы. И вот сравните 56 миллиардов рублей государственных инвестиций в инфраструктуру и 2,1 триллиона рублей инвестиций резидентов.
— На Восточном экономическом форуме в ходе различных дискуссий звучала такая информация: на Дальнем Востоке доля «серого» бизнеса больше, чем в среднем по России. На ваш взгляд, создание льготных условий способствует сокращению доли теневой экономики?
— Конечно, способствуют. Мы в самом начале пути. У нас есть механизмы, если можно так сказать, гибкого обеления бизнеса, которое происходит за счет того, что мы создаем для него более комфортные, чем обычно, условия прозрачной работы. Сейчас разрабатывается механизм, когда за счет открытия информации о движении товаров предприятие получит значительное упрощение начисления таможенных платежей.
Это удобно и предприятию, и таможенному органу. С одной стороны, это снижение издержек, с другой — таможенники уверены, что все работает так, как положено по закону. Следующая тема: сегодня для небольших предприятий мы разрабатываем сервис сопровождения их бухгалтерского учета. То есть корпорация возьмет на аутсорсинг ведение бухгалтерии. Чтобы получить эту услугу, предпринимателю нужно будет открыться. Такую же схему можно использовать и в системе контроля: предложить резидентам подписать с нами соглашение, по которому мы будем отчитываться за них в контролирующих органах. И вот такие механизмы, такой мягкий подход к сотрудничеству, я уверен, помогут в решении проблемы, которую мы обсуждаем.
— И много ожидаете таких раскаявшихся грешников, перешедших на светлую сторону силы?
— У меня большой опыт работы вот как раз в этой сфере с бизнесом. Я уверен, что все перейдут. Потому что работать в белую будет выгоднее и эффективнее.
— В ТОРах работать?
— И в ТОРах, и вообще. Мне кажется, наши законы уже дружественны предпринимателю, и понятно, каким образом происходит их реализация. Поэтому таких явлений, как зарплата в конвертах, думаю, скоро мы не то что на больших, а и на средних предприятиях уже не увидим.
