Спору нет, что-то с ООН делать надо. Разыгрывать Кассандру — дело непочётное и невесёлое, но видно же, к чему идёт. Возьмите хоть восток нашего континента. Что Северную Корею от ядерного оружия не отговорить, уже ясно. После того как Каддафи и Хусейна так славно вознаградили за отказ от ядерных программ, иного глупо и ожидать. А это значит, что вскоре ядерным оружием так или иначе обзаведутся и Сеул, и Токио. Если Трамп продолжит наскакивать на договор с Ираном, от них не отстанет и Тегеран. У нас с Китаем ЯО и так есть — официально, у Индии с Пакистаном — полуофициально. Итог: восемь туго прижатых друг к другу владельцев атомных бомб, причём нежность взаимной приязни между любыми двумя плохо поддаётся описанию. Что может сделать ООН, чтобы хоть замедлить движение по этому смертельно опасному пути? Да ровным счётом ничего — посмотрите на действенность её единодушных решений по Пхеньяну.
Похоже, она не может ничего сделать вообще ни в каком конфликте, если в нём замешана серьёзная страна. Не только американцы, но и, например, французы бомбят тех и тогда, кого и когда считают виноватыми — не запрашивая санкции Совбеза и не опасаясь с его стороны ни малейшего осуждения. То, что называют международным правом, всегда было и всегда будет правом сильного; но в лучшие свои годы ООН была механизмом согласования интересов сильных и тем самым своеволие этих сильных в известной степени ограничивала. Более этого нет — именно поэтому ООН недееспособна, и именно поэтому, если говорить всерьёз, её реформой и стоило бы заняться. Вануату или, там, Гайану, затей они что-нибудь дурное, и без ООН нашлось бы кому приструнить, но кто, если не ООН, возьмётся призвать к порядку великую державу? Вот только предлагаемая сейчас реформа, к сожалению, направлена в противоположную сторону. Она не только не воссоздаст механизмы ограничения своеволия великих держав, но и упрочит гарантии безнаказанности своеволия для единственной нынешней сверхдержавы — для США.
Я говорю не о «дебюрократизации» гигантской конторы и даже не о «повышении её эффективности», о которых сейчас так много и охотно рассуждают. Такое бла-блабла нужно пропускать мимо ушей — от него, как обычно, не будет ни пользы, ни большого вреда. Речь о серьёзных переменах в распределении полномочий, и вот этого мимо ушей пропускать не следует. Предлагают, например, поднять статус решений Генеральной ассамблеи — они ведь пока, в отличие от решений Совбеза, и формально не обязательны к исполнению. Как американцы набирают большинство голосов стран-членов, мы только что видели как раз по поводу реформы: невнятную и не вполне легитимную декларацию США о реформаторских намерениях моментально подписали 130 государств. Учитывая, что на Генассамблее ни у кого нет права вето, американцы хотят получить в единоличное пользование оружие, против которого у оппонентов просто нет защиты. Зато так будет справедливее? Как знать. Не всякого убедишь, что так уж справедливо считать равными голос Ирана и голос, допустим, Гаити; голос Соломоновых Островов — и голос Китая.
И уж совсем непролазные дебри окружают тему увеличения числа постоянных членов Совбеза и носителей права вето. Разумность, а то и необходимость наделения таким статусом Германии, Японии, Бразилии и ещё ряда стран кажется едва ли не самоочевидной — спорят лишь о том, какие из нынешних обладателей статуса захотят или не захотят поддержать того или иного кандидата. Но это весьма странный подход. Для статуса одного из судей и вершителей глобальной политики мало экономических успехов — надо бы предъявить, например, ещё и суверенитет, причём суверенитет доказанный. В терминах Совбеза, доказательством стоило бы считать голосование, не совпадающее с мнением патрона, хотя бы по некоторым существенным вопросам. С такой точки зрения, те же Германия с Японией при неоспоримом экономическом величии суверенитетом похвастаться не могут — даже не потому, что последние семьдесят лет остаются оккупированными, а потому, что невозможно вспомнить, когда они голосовали отлично от Штатов. Так зачем давать им право вето в Совбезе — чтобы у американцев было этих прав не два, как сейчас (считая британское), а три или четыре? Даже оставив в стороне тот очевидный факт, что в нынешних обстоятельствах предлагаемые перемены открыто направлены против нашей страны, я не взялся бы найти аргументы в пользу того, что «эффективность ООН» таким манером хоть немного повысится.
Между тем не так уж трудно вообразить перемены в устройстве ООН, которые и вправду дали бы шанс на её возрождение. Для этого, я думаю, стоило бы не умножать число носителей права вето, а совсем наоборот — усложнить жизнь его нынешним владельцам. Представьте себе, что любой из нынешней пятёрки, нарушивший действующую резолюцию СБ или, скажем, без его санкции начавший военные действия, подвергается ощутимому наказанию: экономические санкции, временное ограничение того же права вето и т. п. Это не стало бы панацеей: ясно, что решения и такого Совбеза не были бы всесильными; однако предсказуемости, а со временем, возможно, и порядка на глобусе стало бы понемногу прибавляться. Обсуждать подробности такой реформы нет никакого смысла, ибо она очевидно несбыточна. Принудить пятёрку постоянных членов СБ взять на себя подобные обязательства — некому; предположить, что они договорятся между собой и наложат такие вериги на себя сами, — ещё труднее. Такого не будет.
А это значит, что возможности ООН по поддержанию мира и стабильности будут и дальше деградировать — теперь под разговоры о радикальной реформе организации. Замечу, что реформа, проталкиваемая Штатами, сбыточна не более моей: Россия и Китай заведомо на неё не согласятся. На такой случай США заранее пригрозили: создадим-де «параллельную ООН», объединяющую только своих. Приверженцев демократии. Эффективность таким образом получится совсем уж никакая. Что ж, дивиться нечему. ООН долго и небезуспешно существовала, поскольку была основана победителями в немыслимой дотоле войне. Следующую устойчивую структуру, вероятно, создадут победители какой-то будущей встряски — хорошо бы не такой кровавой.
