Аналитический центр (АЦ) «Эксперт» завершил первую волну исследования изобретательской активности отечественных вузов. Итоговые показатели были рассчитаны по собственной методике — они стали основой уникального рейтинга отечественных университетов. Методика и результаты исследования 5 октября были представлены на круглом столе «Изобретательская активность российских университетов: между наукой и деньгами», его аудитория — профильные проректоры ведущих инженерных вузов страны и экспертное сообщество. Знакомим читателей с материалами исследования и ключевыми тезисами состоявшейся дискуссии.
От публикаций к патентам
В прошлом году АЦ «Эксперт» взялся за масштабную работу — комплексно оценить научно-исследовательскую и инновационную деятельность российских университетов. Эта оценка должна базироваться на исследовании трех основных сфер — стадий процесса: результативности научных исследований, способности университетов генерировать изобретения и способности к предпринимательству (коммерциализации разработок).
Итоги исследований первого блока — результативности исследований в части публикационной продуктивности — уже были подробно освещены на страницах нашего журнала (см. № 23 за 2016 год и № 21 за 2017 год). Представленный 5 октября рейтинг на основе индекса изобретательской активности университетов — первый подход к оценке второго блока обозначенной триады. Исследование последнего блока — предпринимательской результативности — АЦ «Эксперт» планирует начать в 2018 году. Мы уверены, что три эти измерителя в сумме дадут новый срез, позволяющий оценивать общий ландшафт российских университетов в части научно-исследовательской инновационной эффективности и динамику его изменения.
Какова идеология нашего подхода к анализу вузов?
Прежде всего, мы стараемся максимально подробно и рельефно показать региональный ландшафт российской университетской среды, чтобы обратить внимание не только на известные московские вузы-лидеры, но и на сильные провинциальные вузы, зачастую остающиеся в тени. На наш взгляд, это удалось и при расчете «Рейтинга факультетов», и (чуть забежим вперед) в случае с индексом изобретательской активности, который также помог высветить инновационно активные региональные университеты.
Далее. В университетских рейтингах АЦ «Эксперт» использует только открытые, однозначные и верифицируемые показатели. Известно, что во многих методиках оценки эффективности вузов используются многочисленные косвенные показатели (как правило, получаемые при помощи опросов, анкетирования и глубинных интервью); такие данные, с одной стороны, позволяют учесть больше аспектов развития вуза, однако, с другой стороны, они снижают прозрачность оценки. Все методики АЦ «Эксперт» максимально прозрачны для стороннего восприятия.
Наконец, важный принцип нашей работы — обязательная масштабируемость на другие регионы и страны. Мы сознательно не используем те показатели, которые в будущем не могли бы рассчитать для университетов Восточной Европы, Китая, Южной Америки и др.
Фактор наблюдателя
Публикационной активности университетов в последние годы в России (как, впрочем, и в мире) уделяется очень пристальное внимание. В случае нашей страны его корень — программа «5–100», проект вывода российских университетов на международную арену, по результатам которого пять университетов должны попасть в топ-100 по версии международных рейтингов, а публикации и их цитируемость — краеугольный камень большинства таких рейтингов. Оттого число публикаций российских университетов в базе Scopus с 2009 до 2016 года выросло более чем вдвое; основной рост начался в 2013 году, когда была запущена программа «5–100».
В то же время изобретательская активность вузов оставалась вне фокуса исследований, да и в целевых рейтингах вузов она практически не представлена. Если в них речь и идет о патентах, то учитывается, как правило, лишь один показатель — их общее число; таковы QS Stars (Innovation rating), U. S. News: Most Innovative Schools, таков и отечественный рейтинг «Интерфакса». Подробно темы изобретений и их патентования касается только рейтинг Reuters Top 100. Однако мы постарались проанализировать патентную активность еще детальнее.
Наше исследование основывается на данных патентных информационных систем (ФИПС, Patent Lens, Google Patents), рейтинг первой волны построен на рассмотрении показателей за 2012–2017 годы. Финальный рейтинг выстроен на трех субрейтингах, которые вытекают из трех агрегированных тематических блоков. Первый блок — прямые показатели востребованности изобретений университета. Второй блок — «Качество патентов» (косвенные показатели востребованности). Третий блок — то, что мы назвали «Базовые условия», — общее число патентов университета и число цитирований другими патентами статей данного университета (подробнее см. «Что и как мы считали»).
Нетривиальный ландшафт
Согласно нашим расчетам, изобретательская деятельность заметна у 70–80 российских университетов. Однако «хвост» этой выборки сильно отстает от основной ее части, поэтому мы решили, что для полноценного рейтинга первой волны будет достаточно подробно оценить 50 первых вузов (см. таблицу «Индекс изобретательской активности российских университетов»).
Сначала обратим внимание на лидеров субрейтинга по первому агрегированному блоку — прямой востребованности патентов (см. график). Лидером этого субрейтинга оказался МГУ им. М. В. Ломоносова, что не стало неожиданностью. Однако обратим внимание, что в первой десятке на столичные вузы приходится лишь половина позиций, а вторая половина за регионами: три вуза с Урала (Уральский федеральный университет, Пермский ГНИУ и Южноуральский государственный университет), один «сибиряк» — Сибирский федеральный университет, а также Нижегородский технический университет.
Мы видим, что наиболее существенное количественное влияние в целом здесь оказывает число патентов в коллаборации с другими компаниями — этот показатель существен для всех вузов. Однако если говорить о количестве технологий, запатентованных за рубежом (а это очень сильный показатель успешности изобретательской работы), то мы увидим, что абсолютным лидером во всем рейтинге является Сибирский федеральный университет. Мы считаем, что это — одно из самых существенных открытий нашего исследования (см. также «Аргумент в переговорах с реальным сектором»).
В топ-10 субрейтинга по агрегированному блоку «Качество» доля Москвы еще ниже — только 40%. А лидерство здесь за тройкой университетов из всех частей страны: это столичный МФТИ, петербургский ЛЭТИ и сибирский КемГУ (см. график).
По блоку «Базовые условия» (см. график) снова лидирует МГУ, однако за столичными вузами здесь вообще лишь две позиции из первых десяти.
В результате в числе первых 15 университетов из оцененных 50 столичную «прописку» имеют восемь, в их числе и лидер рейтинга — МГУ им. М. В. Ломоносова. В середине первой десятки — петербургский ЛЭТИ. Шесть из пятнадцати первых позиций — это провинциальные вузы; считаем, что это очень хорошая представленность региональных университетов, особенно с учетом того, что уверенным вторым лидером нашего рейтинга стал Сибирский федеральный университет.
Всего в выборке-50 представлены университеты из 26 субъектов федерации. Наибольшее представительство у Москвы (14 университетов), Санкт-Петербурга (4), Татарстана (3). Белгородская, Нижегородская, Новосибирская, Томская области, Пермский и Краснодарский края и Башкирия делегировали в рейтинг изобретательской активности по два вуза; еще 16 субъектов федерации отметились в таблице одним университетом.
Напоследок заметим, что если рассчитать по нашей методике показатели для вузов — мировых лидеров (возьмем первую десятку по Reuters Top 100 — см. график), то разрыв между ними и отечественными университетами, даже лидерами МГУ и СФУ, оказывается колоссальным.
Один — не поле
Обсуждение первой волны исследования с экспертами оказалось жарким. Наибольшие споры были вокруг принципов расчета рейтинга, а не столько о расстановке мест в итоговой таблице.
«Вы ставите общее число патентов вузу в плюс. Я в последние пять лет занимаюсь тем, что снижаю количество российских патентов, которые поддерживает наш университет. Мы каждый год вынуждены регистрировать по 50–80 патентов, потому что патент зачастую не реальный объект для коммерциализации, а индикативный показатель, который вытекает из федеральных целевых программ. И из этих 50–80 заявок нашего вуза в Роспатент идут лишь штук пять патентов — это результаты хозяйственной деятельности, которые представляют экономический интерес, — заостряет проблему проректор по науке МИСиС Михаил Филонов. — Я также против коллабораций с другими организациями — это патенты, которые потом невозможно реализовать. Как только появляются два владельца, патент становится мертвым грузом. Им можно отчитываться, но продать его становится фактически невозможно».
Отказаться от валового учета общего числа российских патентов призывали и другие участники дискуссии. О практике сознательного прореживания патентной базы рассказал и заместитель проректора по научной и инновационной деятельности Белгородского ГНИУ Андрей Пересыпкин. А директор по развитию МФТИ Виталий Баган и декан факультета повышения квалификации МИФИ Сергей Киреев предложили учитывать российские патенты только в том случае, если они были проданы университетом коммерческой компании, — лишь это, подчеркнули они, однозначно свидетельствует о реальной востребованности.
Совершенно в ином ключе присутствовавшие отзывались о значимости зарубежных патентов. Дмитрий Гайворонский, проректор по научной работе ЛЭТИ: «Один из наших приоритетов — выход на международные рынки. В том, что касается патентов, мы в первую очередь ориентируемся на американский и европейский рынки, ведь там уровень патентной культуры заметно выше отечественного, работа на них требует очень высокой квалификации». Михаил Филонов: «Зарубежные патенты позволяют двигаться на внешние рынки: ты никогда не зайдешь на рынок Малайзии, Сингапура или Кореи, если у тебя нет патентов, — с тобой не заключат никакого договора, потому что у тебя нет защиты. Хотя зарубежное патентование — это очень затратная штука».
О первостепенной актуальности зарубежных патентов высказывались и сторонние эксперты. Евгений Крюков, директор по ключевым клиентам компании Elsevier S&T в России: «Рынок инноваций является глобальным, поэтому надо сразу же говорить о защите своих разработок в глобальном конкурентном поле. Когда вокруг разработок, международных патентов возникает облако поддерживающих публикаций, на наш взгляд, это является важным показателем, доказывающим, что разработка сильная и коммерчески значимая. Роль публикаций тут может стать критической: если вы выходите на международные рынки с технологией, то предварительно должны показать, что в этой сфере вы действительно эксперты».
Сергей Киреев призвал не забывать, что не вся изобретательская деятельность отражается в патентах: «Мы должны помнить, что у многих вузов есть и закрытая часть деятельности — технологии, которые отдавать за рубеж никто не собирается, хотя на экспорт поставляется конечный продукт. Такая работа в патентной деятельности никак не отражается, а ведь она идет очень активно».
Пароль «пароль»
Неприязнь к общему числу отечественных патентов как к положительному показателю работы вуза собравшиеся объясняли также реальной неспособностью защитить разработку от копирования, да и общей неразвитостью отечественной культуры оценки и защиты интеллектуальной продукции.
«Ценность этого исследования в том, что оно впервые обращается к общей теме интеллектуальных продуктов, а ведь у нас в стране крайне низка культура в области интеллектуальной собственности. Приведу пример из работы “Росатома”: некоторые наши изделия, которые используются при строительстве атомных станций, имеют, скажем, десятки патентов. Но как только станция построена в Китае, на наших же изделиях китайцы пишут еще тысячу патентов! И все оттого, что многие наши специалисты вначале не готовы заниматься этим трудом: а зачем? а кто и как это учитывает?» — замечает Сергей Киреев.
«Культура работы с интеллектуальной собственностью как с коммерческим активом — краеугольная проблема изобретательской сферы в России, — обобщает первый проректор Уральского федерального университета Сергей Кортов. И поясняет на примере: — В 2013 году мы попытались работать с американским рынком интеллектуальной собственности. Выбрали консалтинговую компанию из числа крупнейших, пригласили к нам и предложили им продавать нашу интеллектуальную собственность за рубежом. Они быстро отозвались, приехали и некоторое время изучали нашу практику работы с интеллектуальной собственностью. Их вердикт был таков: все коммерчески значимое вы публикуете быстрее, чем мы успеваем об этом подумать. Но после таких публикаций работать с результатами ваших исследований с точки зрения их коммерциализации очень рискованно. Поэтому если вы хотите работать на мировом рынке, то вы должны все коммерчески значимое сначала публиковать в США — застолбить этим себе приоритет, и тогда мы с вашим материалом начинаем работать. Но, признаться, тогда у нас с ними сотрудничества так и не выстроилось».
Звучали предложения ориентироваться на альтернативные инструменты. Михаил Филонов: «Лучше всего продается ноу-хау — потому что все осуществляется в режиме коммерческой тайны. Чем плох наш патент? Как только он попадает в Роспатент, все вывешивается на сайт — патент становится открытым. О какой защищенности здесь можно вести речь? Действительно, система работы с интеллектуальной собственностью в России кардинально отличается от принятой нашими зарубежными коллегами. А ноу-хау — это более защищенный товар и более продаваемый».
О той же практике рассказал Андрей Пересыпкин: «Ноу-хау, по-моему, в сегодняшних реалиях более востребованная вещь, чем патенты. У нас по договору с правительством области создан региональный депозитарий ноу-хау, сейчас там уже более трехсот ноу-хау. И, по нашему мнению, предприятия более активно идут на приобретение ноу-хау, чем на покупку патента, — все боятся потерять приобретаемые разработки».
Суметь продать
Было высказано немало пожеланий к будущему развитию рейтинга изобретательской активности. Большинство из них так или иначе касались лучшего учета экономической значимости изобретений и проблемы коммерциализации научных разработок.
«Стоит задаться вопросом об экономической модели интеллектуальной собственности в системе доходов университета. Пока мы такую модель не построим, исследования патентной активности не будут иметь реального воздействия на управленческий процесс, — рассуждает Сергей Кортов. — Нынешняя экономическая модель университета — это доходы от услуг и доходы от активов. Изобретения — это вообще-то активы. И пока мы их не переведем в активы, управление университетом этой деятельности не видит. Но даже как активы изобретения нынче не приносят видимого дохода для большинства университетов. Либо университет может получать от изобретений административные дивиденды: если включить индекс изобретательской активности, скажем, в число показателей программы “5–100”, уверяю вас, что мы тут же увидим активизацию этой деятельности у отечественных вузов. В таком случае первичной должна стать, как это часто бывает, административная воля нашего учредителя, однако пока таких решений мы не наблюдаем. Да и не хотелось бы: лично мне приятнее оставаться в парадигме экономической целесообразности».
Если говорить о развитии рейтинга в сторону экономической модели, то, по словам Сергея Кортова, нужно сосредоточиться на числе активных патентов в расчете на одного научно-педагогического работника, на доле патентов, которые поддерживаются дольше двух сроков, объеме доходов от продажи лицензий и самих патентов (особое внимание уделить экспортной выручке), доле зарубежных патентов.
По мнению Дмитрия Гайворонского, стоит также учитывать объем выполняемой университетом хозяйственно-договорной деятельности и объем работы в рамках федеральных целевых программ — это позволит более объемно показать эффективность патентной деятельности на фоне общего бюджета научной деятельности университета.
«Когда Массачусетский технологический институт проводит презентацию, он не показывает своих мест в публикационных рейтингах. Там с ходу демонстрируют очень простую цифру — суммарную капитализацию компаний, созданных выпускниками. В этом смысле нам всем не надо просто смотреть на нашу публикационную или изобретательскую активность, но необходимо смотреть дальше: а как мы будем зарабатывать деньги на тех ученых, которые у нас есть, на их публикациях и на тех лабораториях, которые действуют в нашем университете? Поэтому для нас в МФТИ крайне важно, чтобы наши лаборатории не просто учились публиковаться в Nature and Science (это барьер многими отечественными университетами уже взят), но и учились коммерциализировать разработки. Я уверен, что в этом смысле мы, все российские университеты, находимся в одной лодке, нам всем нужно найти пути успешной коммерциализации своих разработок», — высказался на ту же тему, но в ином ключе Виталий Баган.
Звучали мнения, что за мониторинг патентов как таковых и вовсе не стоит браться, поскольку патент не итог работы, а лишь инструмент в процессе коммерциализации разработки, поэтому вернее измерять только итог — успех коммерциализации. Мы, однако, не согласны с таким мнением и склоняемся к позиции, емко сформулированной Евгением Крюковым: «Меня приятно удивило, что АЦ “Эксперт” проведено принципиальное разделение между изобретательским рейтингом и инновационным, ведь это действительно разные вещи — invention и innovation. И invention — это еще далеко не innovation, это еще лишь начало процесса, его база, которая зарождается внутри университета. И новый рейтинг АЦ “Эксперт” важен как раз тем, что это целенаправленная работа по изучению именно начальной стадии процесса (изобретательского потенциала), ведь предметно на нее в нашей стране обращается немного внимания». Однако, добавим, указанная стадия этого внимания необходимо заслуживает, особенно если мы говорим о настоящей комплексной оценке инновационного процесса целиком, а не только его конечной стадии.
При этом мы вовсе не умаляем необходимости обратиться к изучению успешности коммерциализации университетских разработок; повторимся, что эта работа — исследование предпринимательской результативности отечественных вузов — запланирована АЦ «Эксперт» на 2018 год.
