— Какова динамика торгово-промышленного оборота между Россией и Германией за последний год?

— Российская экономика выходит из рецессии. На фоне положительной конъюнктуры возобновился и рост товарооборота между Россией и Германией: за первые девять месяцев 2017 года он составил почти 30 процентов. Параллельно выросли и прямые инвестиции из Германии в российскую экономику. Так, по данным Бундесбанка, за первое полугодие 2017-го немецкие компании вложили в Россию уже порядка двух миллиардов евро — это почти в два раза больше, чем за 2016 год. Положительная динамика сохраняется.

— В каких областях есть благоприятные сдвиги?

— Мы наблюдаем положительную динамику практически во всех производственных отраслях. Но в первую очередь 2017 год порадует производителей автомобилей и сельхозтехники, чьи обороты должны вырасти как минимум на десять процентов. Примерно так же должен увеличиться и спрос на лекарственные препараты. Кроме того, мы ожидаем роста производства станков, оборудования и продуктов перерабатывающих химпредприятий в районе пяти процентов. Это хорошие показатели, свидетельствующие, что российская экономика выходит из кризиса.

— Что происходит с немецкими компаниями в России? Их стало больше или меньше?

— По данным Федеральной таможенной службы, абсолютное количество немецких компаний за три года кризиса снизилось с 6000 до 5200. Но это скорее количественный показатель, чем качественный: ФТС учитывает все юридические лица с участием немецких физических лиц. На деле мы столкнулись с очищением рынка, когда мелкие игроки и индивидуальные предприниматели сократили деловую активность, в то время как крупные игроки и именитые малые и средние предприятия сохранили ее на прежнем уровне, а сейчас снова начали инвестировать в российскую экономику, чтобы подрасти вместе с ней.

— Как эти компании оценивают деловой климат, условия и перспективы работы?

— В целом положительно. В нашем последнем опросе по деловому климату, который мы проводили в начале года, две трети всех немецких игроков на российском рынке по-прежнему верят в него и готовы к дальнейшим инвестициям, причем около трети из них высказали готовность к вложениям в краткосрочной перспективе. Вопрос перспективы и инвестиций ключевой для немецкого бизнеса: он выстраивает свою стратегию на десять, двадцать, а иногда и на тридцать лет вперед. И в долгосрочной перспективе российский рынок остается для Германии одним из ключевых. Да и для России в двустороннем торговом балансе Германия занимает второе место после Китая.

— А какие факторы мешают немецкому бизнесу в России?

— Именно этот вопрос мы адресовали нашим членам в рамках опроса по деловому климату, который ВТП проводит два раза в год. Почти 60 процентов опрошенных назвали инфляцию и курс рубля, а также общую непредсказуемость ситуации. Более трети респондентов указывали на санкции, бюрократические процедуры и проблемы с финансированием как на ключевые препятствия. Ну а с внедрением политики импортозамещения многие компании стали жаловаться на протекционистские тенденции, которые сказываются в первую очередь при тендерах на госзакупки, в ограничениях на импорт и в процедурах сертифицирования и получения разрешений. Правда, около трети опрошенных компаний считают, что протекционистские меры вообще никак не отражаются на их деятельности. Но практически все указывают на структурные проблемы российской экономики — бюрократию, нехватку квалицированного персонала и отсутствие поставщиков. Последние две проблемы мы готовы решать совместными усилиями с российскими компаниями — членами ВТП.

— Сколько немецких компаний локализовали свое производство в России? В каких отраслях?

— Трудно назвать точное число всех немецких компаний с локализованным производством в России — к сожалению, далеко не все они являются членами Российско-германской внешнеторговой палаты. Но почти у всех крупных немецких предприятий есть свои производства в России, насколько это целесообразно исходя из долгосрочного спроса на рынке. В первую очередь это сложные, технологичные продукты. Так, только за последнее лето в России было размещено двенадцать новых немецких производств полного цикла и логистических центров.

— Можете привести конкретные примеры?

— Если говорить о громких инвестициях, то за последние два года производство в России локализовали производители инструментов и станков DMG Mori, комбайнов и сельхозтехники Claas, а буквально на прошлой неделе к ним присоединился известный производитель насосного оборудования Wilo Pumpen, открывший в прошлом году свой самый современный завод не где-нибудь в Европе, а в Ногинске.

Все эти компании подписали так называемый специнвестконтракт (СПИК) — новую форму инвестиционного договора, разработанного Минпромторгом. По этому же договору вложит средства в свой завод и Mercedes-Benz. Таким образом, из десяти компаний, подписавших СПИК, четыре — немецкие. Кроме того, осенью в Москве открылcя завод по производству контрольно-измерительных приборов WIKA Mera.

СПИК был подписан с концерном Daimler на строительство завода в Подмосковье. Другой автопроизводитель — BMW — сейчас подбирает площадку под строительство на территории РФ завода полного цикла, в который готов вложить несколько сотен миллионов евро.

— Как немецкий бизнес отнесся к введению США новых санкций против России?

— Крайне негативно. Летом мы провели соответствующий опрос, и немецкий бизнес практически единогласно выступил против дополнительных санкций против России со стороны США. Из 193 немецких компаний, работающих на российском рынке, 97 процентов выступили против — это однозначный результат, мы сами такого не ожидали.

— И как эти санкции затронут германскую экономику?

— В первую очередь новые санкции нацелены против энергетических компаний, конкретно — против проекта газопровода «Северный поток — 2», по которому российский газ должен поставляться в ЕС. Однако пока не ясно, на какие другие отрасли и компании будут распространяться эти санкции и будут ли они введены вообще: закон лишь допускает такую возможность, но не конкретизирует ее. Тем не менее он уже отрицательно повлиял на бизнес, создав атмосферу всеобщей неопределенности и тревоги: 38 процентов опрошенных компаний заявили, что санкции опосредованно коснутся и их — через поставщиков и клиентов. Это означает, что помимо энергетического сектора они повлияют и на немецкие компании из сферы информационных технологий, консалтинга, финансовых услуг, логистики и выставочного бизнеса.

— Каковы, на ваш взгляд, возможные точки для экономического роста в России?

— Перспективные отрасли с точки зрения германского бизнеса — это те, в которых сильна германская экономика: автомобиле- и станкостроение, производство сельхозтехники, медоборудования и лекарственных препаратов, оборудования для добычи и переработки энергоносителей, химическая отрасль. В последние годы мы наблюдаем рост инновационного потенциала российской экономики и приветствуем программы, которые принимает российское правительство, например утвержденную концепцию создания цифровой экономики. Индустрия 4.0, «умное» производство, интернет вещей, внедрение технологий блокчейн и Big Data в управление компаниями — это те инструменты, которыми славится немецкая экономика. И именно поэтому мы создали в рамках Российско-германской внешнеторговой палаты новый комитет по цифровым технологиям. В долгосрочной перспективе, в которой существует германский бизнес, именно за этим направлением будущее.