Саудовская Аравия находится на пороге исторических перемен. Тридцатидвухлетний кронпринц Мохаммед бин Салман при помощи своего отца, действующего короля Салмана бин Абдельазиза, уже в ближайшее время взойдет на престол и обещает сразу же начать серию системных либеральных реформ. Среди них ускорение реализации программы «Видение-2030» (развитие неуглеводородных секторов экономики), либерализация общественной жизни, и даже религиозная реформа. Кронпринц обещает построить новое государство, основанное не на ваххабизме, а на принципах толерантности, открытое всем религиям. То есть превратить ментально средневековую Саудовскую Аравию в современную, развитую, демократическую и толерантную страну. Символом которой станет сам энергичный принц (даже жена у него всего лишь одна). Поэтому целый ряд радикальных проповедников заточены в тюрьму, и сейчас Мохаммед бин Салман, по некоторым данным, готовит реформу Совета улемов.
Однако на пути у принца-реформатора встали местные охранители — широкий союз из родственников-коррупционеров, личных неприятелей, ультраконсерваторов и религиозных ваххабитских лидеров, которые собрались вместе, чтобы помешать реализации неслыханно дерзких планов принца и не дать ему вырвать страну из идеологического средневековья. Не сумев предотвратить назначение Мохаммеда кронпринцем, они попытались устранить его физически — несколько месяцев назад на Мохаммеда было совершено покушение. Однако принц остался целым и невредимым и в первой половине ноября нанес ответный удар, скопом арестовав коррупционеров с намерением их судить и конфисковать награбленное в пользу народа. Ну и, наконец, расчистить путь королевства в светлое будущее.
Так выглядит поверхностная трактовка «ночи длинных кинжалов», которая случилась в Саудовской Аравии в начале ноября. На самом деле никакой битвы за либерализацию или демократизацию в Саудовской Аравии нет и в помине. А есть элементарная борьба за власть. За изменение системы престолонаследия, а также за замену коллективного управления государством потомками первого короля Абдельазиза ас-Сауда на личное управление королем. Так что король Салман и сын его Мохаммед не столько освобождают королевство от ваххабитской религиозной диктатуры, сколько пытаются заменить ее личной светской диктатурой. Параллельно превращая Саудовскую Аравию не в демократическую Аравию, а в салмановскую Аравию.
От старика к старику
Некоторые эксперты, впрочем, не видят в действиях Салмана и Мохаммеда никакого преступления — лишь совпадение личных интересов и государственных. Реформа системы престолонаследия назрела уже очень давно. По элементарной причине: вымирают наследники.
Изначально в Саудовской Аравии существовала лествичная система престолонаследия — не от отца к сыну, а от одного сына основателя королевства Абдельазиза бен Сауда к другому. Ее введение королем Абдельазизом диктовалось стремлением уважить не многочисленных отпрысков, а их родственников по материнской линии.
Тогда, в первой половине XX века, Абдельазиз «сшил» Саудовскую Аравию из огромного числа племен, но при этом не имел абсолютной легитимности на Аравийском полуострове (он не потомок Мухаммеда, да и род его не был таким уж уважаемым и значительным). Проблему он решил абсолютно в логике родоплеменного строя — взял себе в гарем представительниц всех уважаемых и нужных родов, после чего ввел лествичную систему престолонаследия. В результате каждый клан был уверен, что если его представительница в гареме является достойной женщиной (то есть родит королю сына) и если этот сын будет здоровым, то у него есть шанс стать королем всей Саудовской Аравии. А сыновей у умершего в 1953 году короля Абдельазиза набралось — приготовьтесь! — сорок пять человек.
Однако со временем у этой системы проявились побочные эффекты. Как верно, хоть и цинично, отметил американский публицист Томас Фридман, «последние сорок лет ключевой силой, определяющей положение дел в Королевстве Саудовская Аравия, был не исламизм, не фундаментализм, не либерализм, не капитализм и не “игизм”. Это была болезнь Альцгеймера». Старики наследовали старикам. Если, конечно, успевали — в последнее время кронпринцы стали умирать раньше королей (предыдущий король Абдалла пережил двух таких наследников — кронпринца Султана, почившего в 2011 году, и кронпринца Найефа, умершего в 2012-м), поэтому даже была введена должность «вице-кронпринца», то есть второго в очереди наследования. Однако было очевидно, что пора определять, кто станет первым королем из поколения внуков. И чьим сыном он будет.
Занявший престол в 2015 году нынешний король Салман бин Абдельазиз решил, что сын будет его, и из всех своих детей остановил выбор на принце Мохаммеде бин Салмане, которого для начала назначил на пост министра обороны. После чего стал расчищать ему дорожку к власти. Сначала убрал с нее своего младшего брата и наследника Мукрина (вице-кронпринца при Абдалле, ставшего кронпринцем при Салмане), который в том же 2015 году подал в отставку. Сделать это было нетрудно. По словам арабиста Леонида Исаева, позиции Мукрина изначально были очень слабыми, в том числе потому, что его матерью была бывшая йеменская рабыня.
После отставки Мукрина король официально запустил в кронпринцы третье поколение. Поначалу Мохаммед бин Салман был назначен лишь вице-кронпринцем, а основным наследником стал сын не успевшего стать королем Найефа Мохаммед бин Найеф. Справиться с которым оказалось куда сложнее, чем с Мукрином. Новый кронпринц был влиятельной фигурой в королевской семье и к тому же унаследовал от папы пост главы МВД. Однако в итоге справились и с ним — уже в июне 2017 году Мохаммеда бин Найефа «уходят» с поста наследника, и его занимает Мохаммед бин Салман, становясь тем самым первым наследником.
Молодой и дерзкий
На первый взгляд выбор короля оказался не очень удачным. Кронпринц Мохаммед бин Салман, конечно, отличается умом и сообразительностью, но параллельно известен своей экспрессивностью и эмоциональностью. «Этакая квинтэссенция молодой саудовской элиты. Амбициозный, подвержен эмоциям. С ним сложно вести переговоры, он действует ситуативно, ему не хватает прагматизма», — поясняет Леонид Исаев. На первый взгляд именно эта вспыльчивость и привела к фиаско в двух важнейших внешнеполитических проектах, которые начал и курировал молодой кронпринц: войне в Йемене (которую Мохаммед бин Салман начал уже через несколько месяцев после своего восшествия на пост министра обороны КСА) и дипломатическом давлении на Катар.
Однако другие эксперты считают, что выбор был верный и что королевству сейчас нужен именно такой агрессивный принц. «Из всех своих сыновей Салман выбрал Мохаммеда во многом из-за решительности последнего. Да, эта решительность иногда превращается в авантюризм, однако на фоне кризиса в Персидском заливе любое противостояние Ирану выглядит как решительный шаг», — пояснил в беседе с нашим корреспондентом эксперт российского совета по международным делам Антон Мардасов.
Что же касается проигранных кампаний, подпортивших политическое резюме кронпринца, то это еще как посмотреть. «Если целью было усиление геополитических позиций КСА, то, например, война в Йемене была ошибкой, и саудовское участие в ней к успехам не привело. Но если целью было упрочение личных позиций кронпринца Мохаммеда в королевстве, то он свои дивиденды получил. Под предлогом мобилизации ресурсов на борьбу с врагом — Ираном и его йеменскими союзниками — кронпринцу удалось устранить с занимаемых должностей ряд неприятных ему людей», — рассказала «Эксперту» советник директора российского Института стратегических исследований Елена Супонина.
Катарскую операцию можно оценивать точно по таким же лекалам. Для государственных интересов КСА она завершилась, мягко говоря, конфузом, но при этом помогла кронпринцу Мохаммеду бин Салману избавиться от второго соперника в борьбе за трон — кронпринца Мохаммеда бин Найефа. «Мохаммед бин Найеф принадлежал к клану, который корнями уходит к правящему в Катаре семейству ат-Тани. Поэтому его окружение имело определенную связь с Катаром, ориентировалось на связь с Дохой и даже некоторыми считалось катарскими лоббистами в КСА», — поясняет Леонид Исаев. И когда разразился кризис в саудовско-катарских отношениях, то получилось, что министр внутренних дел королевства оказался замешанным в связах с «главным спонсором терроризма в Заливе». Во властных коридорах Эр-Рияда сразу же поднялась волна, которая и понесла Мохаммеда бин Найефа прямиком к отставке, причем как с поста кронпринца, так и с поста министра внутренних дел. После чего кронпринц Мохаммед бин Салман взял под контроль министерство и начал там зачистку. Собрав тем самым, под своим контролем две из трех важнейших силовых структур королевства.
Хипстеры в помощь?
Впрочем, устранения конкурентов было недостаточно: против папы и сына выступила значительная часть племянников и кузенов. И не помогли даже отточенные десятилетиями королевские навыки (до своего восшествия на престол король Салман исполнял роль семейного «решалы» — он примирял и находил компромисс между кланами и отдельными принцами). Все ведь прекрасно понимали, что после занятия трона Мохаммед будет править долго и самостоятельно, а значит, на коллективной системе управления королевством, как и на шансах лет этак через пять прийти к власти, можно поставить крест.
Элементом внутренней борьбы Салмана и Мохаммеда с Семьей и стала попытка обратиться за поиском легитимности к народу: вся программа «Видение 2030», все либеральные речи были нацелены на повышение популярности кронпринца среди саудовской молодежи. И на первый взгляд линия была верной. Почти 70% населения Саудовской Аравии — это люди моложе тридцати лет. Двести тысяч учатся за границей, тридцать пять тысяч из них ежегодно возвращаются домой по завершении обучения, и они, естественно, хотят не шариата, а развлечений, как в Америке и Швейцарии. Хотят жить нормальной «западной» жизнью дома, а не кататься регулярно за глотком ее в соседний Бахрейн. Неудивительно, что кронпринц со своими идеями быстро стал героем твиттера. Однако вне пределов твиттера помощи Мохаммеду от этой страты немного. «Молодежь королевства вряд ли в полной мере будет способна поддержать его нынешние идеи просто в силу отсутствия у нее социальных стимулов совершать какие-либо революционные действия и предельно узкого кругозора у ее подавляющего большинства», — пишут эксперты Института Ближнего Востока. Как, в общем-то, было мало надежды и на внешнюю поддержку — аплодисменты иностранных правозащитников сложно было конвертировать в реальную поддержку кронпринца в деле преодоления или предотвращения возможного бунта саудовских элит.
В то же время сами элиты просто ждали подходящего момента для этого бунта. А именно междуцарствия — периода от смерти короля Салмана до коронации самого кронпринца Мохаммеда. Это первое наследование по прямой линии от отца к сыну, и многие, не стесненные более авторитетом папы, могли бы легко и громко оспорить легитимность сына.
Салман и Мохаммед, конечно, просчитывали такой вариант, и именно поэтому, по слухам, король решил окончить свое правление по-китайски — то есть не выносом вперед ногами, а почетной отставкой с передачей власти наследнику еще при своей жизни. Король Салман очень болен и даже передвигается с трудом. Поэтому ожидалось, что вся эта процедура пройдет уже в конце 2017-го — начале 2018 года.
Однако, по некоторым данным, степень здоровья короля была сильно переоценена — его состояние быстро и серьезно ухудшается. Поэтому король и кронпринц решили основательно проредить оппозицию. «Большая чистка была неизбежна. Оппозиция выдвижению Мохаммеда бин Салмана была слишком сильной, договориться с ней не представлялось возможным. Очевидно, что рано или поздно нужно было расчищать королевские конюшни. Вариант действий не лучший, но все-таки неизбежный», — говорит Елена Супонина.
Пожалуйте в отели
«Ночь длинных кинжалов» началась 4 ноября. В ходе масштабной спецоперации, включавшей в себя блокирование аэропортов и взятие под охрану важнейших объектов страны, прошли массовые аресты саудовской элиты. Среди задержанных более десяти принцев, четыре члена кабмина, десятки бывших министров, влиятельных сановников и просто уважаемых в саудовской иерархии людей.
Одним из важнейших арестованных «кузенов» стал принц Мутаиб бин Абдалла — сын предыдущего короля. Тут не было ничего личного, просто принц контролировал последнюю неподконтрольную Мохаммеду серьезную силовую структуру — Национальную гвардию. «В случае серьезного протеста среди отстраняемых наследником членов королевской семьи она, в принципе, могла стать альтернативным центром силы, — говорит Антон Мардасов. — Ведь Нацгвардия, по сути, племенная структура. Большая часть ее принадлежат к племени шамар, из которого вышла мать бывшего короля Абдаллы». Под дамоклов меч попал и один из богатейших людей страны — принц аль-Валид бин Таляль, капитал которого оценивается в 17 миллиардов долларов. Его называли возможным спонсором саудовской фронды.
Пришли и к находящемуся под домашним арестом «катарскому страдальцу» — Мохамеду бин Найефу. Он вроде как и не особо хотел лезть в борьбу между кронпринцем и фрондой, однако если бы все-таки решился, то стал бы серьезным инструментом в руках последней. Во-первых, из-за своего предыдущего статуса кронпринца, во-вторых, из-за связей внутри бывшей семейной вотчины — МВД, в-третьих, из-за хороших контактов с американцами.
В целом же на момент сдачи этого номера в печать аресты продолжаются, по неофициальным данным, задержано уже более 500 человек. Большая часть из них содержится в «тюрьмах для уважаемых людей» — пятизвездочных отелях.
Естественно, обвиняют их не в политических преступлениях, а в финансовых. Специально созданный Национальный антикоррупционный комитет (который по случаю возглавил Мохаммед бин Салман) обвинил всех арестованных в коррупции. Они «поставили личные интересы выше общественных и стали воровать из государственных фондов», — говорится в пресс-релизе комитета.
Выбор обвинений был весьма мудрым. Во-первых, факты коррупции легко доказать — система управления в КСА построена на взятках и «комиссионных». Во-вторых, именно эта де-факто узаконенная система взяточничества больше всего бесит молодежь, на мнение которой и опирается Мохаммед бин Салман. Ну и, наконец, в-третьих, обвинения в коррупции позволяют экспроприировать у экспроприаторов. По данным министерства информации королевства, банковские счета арестованных будут заморожены, а любые активы, связанные с коррупционными делами, будут зарегистрированы как государственная собственность. По некоторым данным, власти могут стрясти с арестованных порядка 800 млрд долларов. Неудивительно, что, по данным Bloomberg, из КСА уже начался исход капиталов. Целый ряд саудовских миллиардеров продают свою собственность в Заливе, переводя состояние в кэш или в ликвидные активы за рубежом.
Фронда продолжится
В целом нынешний раунд остался за Мохаммедом бин Салманом. Более того, он явный фаворит в дальнейшей борьбе с Семьей. На его стороне папа, административный аппарат, весь (теперь, после ареста Мутаиба бин Абдуллы) силовой блок. «Пока кронпринц действует очень грамотно — он не просто устраняет недовольных, но и ставит на освободившиеся места своих людей. И если он станет королем, то подчиненные тех, кого он убрал, будут слушаться Мохаммеда — власть в КСА всегда была персонифицирована и сконцентрирована на личности короля», — говорит Елена Супонина. Однако королем нужно еще стать. Теоретически, конечно, Салман может прямо сейчас отдать власть Мохаммеду (для этого уже все готово, в том числе видеообращение). Но если отставка состоится сейчас, то пропагандистской машине королевства будет очень трудно противостоять крамольным версиям, что антикоррупционная кампания по сути является элементарной чисткой. Поэтому, не исключено, папа и сын немного подождут, что дает их противникам неоценимый ресурс — время.
«Вряд ли сейчас стоит ожидать от саудовской фронды серьезного контрудара. Ее членов слишком сильно приложили и заблокировали со всех сторон. Однако в среднесрочной перспективе возможности могут появиться, особенно если кронпринц Мохаммед будет совершать ошибки», — говорит Антон Мардасов. Среди этих ошибок может оказаться авантюра в Ливане (которая не только ударит по саудовскому бюджету, но и может привести к усилению изоляции КСА) или обострение конфликта в Йемене. Оба конфликта считаются элементами войны против Ирана, и кронпринц — ярый сторонник этой войны. Мохаммед бин Салман уже назвал поставки иранских ракет хуситам прямой военной агрессией Тегерана и актом войны против королевства. Возможно, он попытается через обострение внешнего конфликта консолидировать элиты, однако может нарваться на саботаж этих элит и получить болезненные фиаско.
Наконец, есть более радикальные варианты решения проблемы с молодым Мохаммедом. «Глухая фронда из дворцов продолжится и может принять самые разные формы. В истории королевской семьи были случаи и насильственной гибели монархов от рук родственников, поэтому исключать самые неожиданные события нельзя», — говорит Елена Супонина. По некоторым данным, первый подход к снаряду уже состоялся: в августе на кронпринца Мохаммеда была совершена попытка покушения. Возможно, она и послужила триггером для подготовки «ночи длинных кинжалов».
А что же внутренняя трансформация и модернизация? Некоторые эксперты надеются, что она все-таки состоится в качестве инструмента войны кронпринца против консервативной элиты. Другие же смотрят на процесс более реалистично. «Она заглохнет сразу же после выигрыша главной гонки — уничтожения любой конкурирующей с ним силы внутри королевства. Коррупция никуда не исчезнет: молодых принцев тоже надо кормить, они должны набирать жирок, а иначе не будет лояльности и поддержки», — пишет Институт Ближнего Востока.
