Реальность, в которой банки, их клиенты и регулятор существуют с августа 2017 года, чем-то напоминает комедии про зомби: да, монстры существуют, но реального вреда они причинить не могут. Да, банки с плохими активами существуют, но мы научились купировать их влияние на кредиторов, контрагентов, клиентов. Хеппи-энд. На самом же деле нам только предстоит узнать, какие риски несет в себе великодушный подход ЦБ к приему обескровленных банков с дырами в балансах от «уставших собственников».
Напомним, на исходе августа ЦБ применил к «ФК Открытие» принципиально новую схему санации. Если раньше банк передавали на оздоровление другому банку, изъявившему такое желание, и в придачу давали денег (с 2008-го по лето 2017-го на санации и выплаты вкладчиком было выделено 3 трлн рублей), то к середине этого года ЦБ осознал, что деньги тратятся вовсе не на оздоровление санируемых банков; более того, положение санаторов тоже магическим образом ухудшается. Поэтому для «ФК Открытие», закат которого начался с санации «Траста», была изобретена иная схема — ЦБ создал Фонд консолидации банковского сектора (ФКБС) и передал ему контроль над банком. Обнаружив дыру в капитале, ФКБС получил право сократить капитал «ФК Открытие» до одного рубля и исключить таким образом из числа владельцев прежних акционеров, чем и воспользовался в ноябре. Теперь наблюдательный совет «ФК Открытие» возглавляет первый заместитель председателя Банка России Ксения Юдаева, возглавить санацию банка готовится Михаил Задорнов, а бывший бенефициар банка Вадим Беляев находится в Лондоне и «больше не сотрудничает» с ЦБ («Открытие холдинг» Беляева должен банку «ФК Открытие» и «Трасту» более 170 млрд рублей).
Через месяц на санацию в ФКБС отправился Бинбанк, а в декабре наступила очередь Промсвязьбанка. Но самым большим шоком стало заявление чиновников ЦБ, что они готовы «принять» банки любых «уставших собственников». Возник вопрос: получается, ЦБ допустил серьезное надувание капитала у целого ряда банков, а теперь собирается изменить их судьбу за госсчет?
Претворяя новую схему в жизнь, ЦБ ставил своей целью сохранить полное спокойствие на банковском рынке. И действительно, клиенты, контрагенты и кредиторы банков не замечали никаких изменений, разве что некоторые облигационные выпуски на бирже переводились в более низкий уровень листинга. «Пострадавшими» остаются лишь акционеры и держатели субординированных облигаций. Казалось бы, вот он, идеал оздоровления. Однако как прежняя модель санации закладывала бомбы замедленного действия под банки, которые решили в нее поиграть, так и санация через ФКБС может нести серьезные риски, которые никто пока не может точно сформулировать — ясно лишь, что они будут влиять на весь банковский рынок. Во-первых, неизвестно, во что выльется стремительное огосударствление банковского сектора (см. график). Как многочисленные гос- и квазигосбанки будут выяснять, кто сильнее? Удержится ли ЦБ от сиюминутных решений, спровоцированных той или иной группировкой чиновников и банкиров? И что делать теперь частным банкам, у которых стремительно сокращается поле для работы? Во-вторых, большой вопрос, сможет ли ЦБ сконструировать для своих новых подопечных новую, работающую бизнес-модель — ее и у рыночных игроков что-то не видно. На XIII Международном репо-форуме председатель правления Райффайзенбанка Сергей Монин заявил, что по итогам этого года не более десяти банков покажут рентабельность около 20% — а это минимум, которого ждут от банковской отрасли инвесторы и акционеры. Значит, в обозримом будущем ЦБ могут подбросить еще банков, от которых акционеры «устали».
На том же репо-форуме директор департамента исследований и прогнозирования ЦБ Александр Морозов заявил, что весь мир уже перешел от банковского финансирования к финансированию через рынок ценных бумаг. Возможно, нам тоже следует приготовиться к жизни без банковской системы, а лишь с несколькими госучреждениями, на чьих балансах висят следы проклятого прошлого и которыми управляет ЦБ.
Еще одним доводом в пользу того, что ЦБ больше не хочет поддерживать банковскую систему, может служить тот факт, что регулятор фактически снимает с себя полномочия постоянно действующего кредитора последней инстанции — он практически убрал из ломбардного списка облигации банков, а в 2018 году вообще оставит там лишь ОФЗ и КОБР. У нуждающихся банков он будет выкупать любые бумаги в рамках механизма экстренного предоставления ликвидности «в режиме индивидуального анализа». Таким образом, банкам — держателям облигаций, которые пытаются занять денег, остается лишь биржа — будет интересно наблюдать за устойчивостью центрального контрагента Мосбиржи, когда в репо будут приносить стремительно обесценивающиеся облигации какого-нибудь банка или же когда сам банк, на который на МКБ закрыли лимиты, в отчаянии будет вбрасывать в рынок пакеты ценных бумаг по любой цене.
