Значение российской победы в Сирии сильно недооценено. Экспертов смущает локальный характер участия наших войск, крохотные потери, нежелание показывать лидерство в союзной тройке с Сирией и Ираном. Не очевидны и прямые выгоды от этой операции — чаще всего говорят о политике (отвлекли внимание от украинской войны) и ВПК (обкатали оружие, основали базы) да о вещах нематериальных — щелкнули американцев по носу и восстановили справедливость. Но восхищение сирийской победой усиливается, если проанализировать те тренды и процессы, которые Москва за два года развернула вспять или запустила с нуля как у себя дома, так во всем мире.
Россия
Сирийская виктория метафизически вернула нации двух самых верных союзников — армию и флот. Быстрая и локальная кампания по всем аспектам военного искусства получилась самой успешной за последние несколько десятков лет, то есть еще со времен Советского Союза. По сути, мы наблюдаем выход армии из затяжного кризиса, который начался в 1970-е. Мы пережили трагедии Афганистана и Чечни с предсмертной судорогой в югославской Приштине, но затем последовало возрождение с мощной программой ВПК и радостными аккордами в грузино-осетинском конфликте 2008-го и вежливом крымском сценарии 2013-го. Сегодня очевидно, что наша армия способна проводить не только локальные и гибридные операции, но планировать и осуществлять полноценные военные кампании. Работа тылов и логистики, хитрые разработки штабистов, скоординированные действия различных родов войск, подключения флота и авиации, обкатка новейших вооружений, которые дают реальное превосходство на поле боя, — такую армию увидела Россия. Такой армии снова боится условный противник.
Терроризм
Сирийская кампания ясно показала: на поле боя все по-прежнему решает качественная пехота. Именно поэтому оканчиваются крахом все «дистанционные» операции Запада. Нет никаких сомнений: не вмешайся Россия (с проиранскими «прокси») в сирийский конфликт, мы бы сегодня наблюдали усилившееся террористическое государство запрещенной в России организации ИГ, поглотившее Сирию и Ирак. А дальше — Афганистан, Северный Кавказ и Средняя Азия. Угроза полностью не ликвидирована, террористы ушли в подполье, среди них большинство как раз составляют выходцы из Средней Азии, наиболее стойкие и обученные. Но альтернатива российской помощи Дамаску была бы ужасна: взрыв на южных рубежах страны и полная дестабилизация обстановки. Наша безопасность — заслуга солдат в Сирии. А еще на нас молятся десятки тысяч христиан на Ближнем Востоке. Россия оказалась единственной страной в XXI веке, которая обеспокоилась религиозным и этническим геноцидом в регионе и остановила катастрофу.
Дипломатия
Важнее победы военных стала победа дипломатов. Конечно, тут важна связка силовых и дипломатических подходов. Впервые за четверть века миру была явлена альтернативная западной парадигма разрешения внутренних национальных и религиозных конфликтов. Была разрушена монополия западного арбитража, результатом которого было продвижение собственных интересов, а не компромисс сторон. Самым ярким проявлением этого процесса стала конкуренция двух переговорных площадок по сирийскому урегулированию — в Астане и Женеве. Победил российский формат в столице Казахстана. К слову, и в украинском конфликте переговорной площадкой стал Минск, а не какая-либо другая европейская столица. Москва своих гарантий не нарушает и доверие оправдывает. И вот уже Соединенные Штаты оказываются в изоляции в ООН по вопросу о статусе Иерусалима, не помогают ни угрозы, ни шантаж. Сумасшедшего мессию перестают бояться, если есть другой арбитр.
Ближний Восток
Россия также задала альтернативный вектор формирования региональной геополитики, причем в архисложнейшем с этой точки зрения регионе. Успешная сирийская кампания заморозила территориальный передел Ближнего Востока и дальнейшую хаотизацию внутрирегиональных процессов, которые начались с «арабской весны» (а по факту намного раньше, со вторжением американцев в Афганистан и Ирак). Задачу дальнейшей эскалации насилия на Ближнем Востоке Запад не снимает, и ситуация вокруг Иерусалима тому яркое подтверждение. Но англосаксонские пограничные швы в регионе пока сохраняются, причем решениями местных игроков при российском посредничестве. Москва также запускает процесс формирования новых институтов и союзнических связок либо может усилить старые (Лигу арабских государств, к примеру). Все это стабилизирует регион, который еще недавно катился к масштабной кровавой войне «всех против всех». А еще Россия дает шанс многим странам Ближнего Востока пройти эволюционный путь обновления собственной государственности от автократичности к большей демократизации с арабской спецификой, минуя участь радикальных теократий. Россия уважает право наций на мирное самоопределение и не навязывает свою картину мира.
