Президент Польши Анджей Дуда подписал изменения в закон об институте национальной памяти. Правки предусматривают, в частности, уголовную ответственность за пропаганду бандеровской идеологии и обвинения польского народа в причастности к холокосту. В том плане, например, что теперь нельзя говорить о «польском лагере смерти Освенцим» — только о «немецком концлагере Аушвиц».
Закон сразу же вызвал острейшую критику извне, однако в основном она касалась спорных пунктов о непричастности поляков к холокосту. Да, по числу праведников народов мира (почетное звание, присваиваемое неевреям за спасение евреев во время Катастрофы) поляки находятся на первом месте, но в то же время нельзя спорить с утверждениями ряда израильских политиков о том, что тысячи евреев в Польше погибли еще до встречи с немецкими солдатами. Поляки активно способствовали охоте немцев за евреями. Более того, преследование евреев в Польше продолжилось даже после войны — новые власти попросту выдавили значительную часть выживших из страны.
Россию же больше интересует та часть, которая касается пропаганды бандеровской идеологии. Ведь речь идет не просто о ситуативном конфликте, а очередной ступени на пути перевода украинско-польских отношений из романтично-русофобских небес на бренную землю. И не исключено, что последней ступенью на этом пути будет сближение Москвы и Варшавы в вопросе о том, что нынешний ущербный государственный проект на Украине нуждается в глубочайшей реформе.
Крокодильчик сорвался
Символы украинского национализма (Степан Бандера, Роман Шухевич, Украинская повстанческая армия, Организация украинских националистов и т. п. — все запрещены в России) давно были не в почете у польского населения — под этими символами случилась Волынская резня (1943), в ходе которой были уничтожены десятки тысяч польских граждан. Поэтому ни для кого не секрет, что приезжать в Польшу с такими символами не стоит — потом придется искать серьезные деньги на ремонт машины (а то и собственного тела). Тем не менее польские власти поддержали и Майдан, и приход к власти в Киеве носителей бандеровской идеологии. Причин тому было много, но главная — поляки были одержимы русофобией, поэтому были готовы поддержать любую русофобскую силу на Украине. Идеалисты искренне верили, что им удастся приручить «крокодила украинского национализма», а реалисты просто посчитали, что игра стоит свеч, — сдерживание России было приоритетом для тогдашних элит.
Однако сейчас ситуация изменилась. Во-первых, приручить или хотя бы надеть намордник на крокодильчика не удалось — киевский режим вошел в конфликт с Европой и отказывается проводить системные экономические реформы, которые ущемят права и кошельки окружения президента Петра Порошенко.
Во-вторых, своим демонстративным неподчинением Киев подгадил лично Варшаве. Поляки годами вкладывали огромные средства в проекты, которые будут позиционировать Польшу как лидера Восточной Европы, эдакого смотрящего по региону (для США или ЕС — в данном случае неважно), который решает там проблемы. Сорвавшаяся с поводка Украина показала, что у Польши нет воли или инструментов для того, чтобы быть эффективным контролером.
В-третьих, естественное развитие украинского национализма привело к выпячиванию «бандеровской» идеологической составляющей в виде героизации УПА, а также проспектов Шухевича и Бандеры. И это естественно, ведь не только нынешний украинский режим, но и сам русофобский концепт государственности Украины базируются на идеях Бандеры и его собратьев. Именно они обеспечивают идеологические основы русофобии и постоянной борьбы против России.
Наконец, в-четвертых, в Польше электоральные предпочтения резко сдвинулись в сторону правых сил — антиевропейских и националистических. Это не только привело к власти партию «Право и справедливость» (ПиС), но и позволило ей впервые в посткоммунистической истории сформировать однопартийный кабинет. И чтобы сохранить власть, ПиС должна была учитывать точку зрения населения, в том числе в «бандеровском вопросе». Украинцам четко было заявлено, что с Бандерой в ЕС они не пойдут. «Мы не повторим ошибок девяностых годов, когда мы не закрыли определенных вопросов с Германией и Литвой, — заявил в середине 2017-го тогдашний министр иностранных дел Польши Витольд Ващиковский, имея в виду неурегулированный статус польского меньшинства в этих странах. — Мы будем решительно добиваться от Украины, чтобы все вопросы были закрыты, прежде чем Киев встанет у ворот Европы с просьбой о членстве».
Поскольку антибандеровские настроения в Польше лишь растут (свидетельством чему является реакция населения на польский фильм «Волынь»), ПиС тоже идет дальше в антибандеровской борьбе. Так, власти поддержали идею правой партии «Кукиз’15» (33 места в сейме из 460, чуть более семи процентов) принять закон о криминализации Бандеры. «Нужно назвать вещи своими именами. Бандеровцы убили более ста тысяч поляков и около сорока тысяч своих. Ношение баннеров с портретами бандитов и делание из них героев может иметь фатальные последствия в будущем. Следующее поколение может поклоняться дьяволу — таким же был Бандера», — говорит лидер партии Павел Кукиз. Нынешние власти «отравляют бесчеловечными идеями ОУН-УПА сознание своих молодых сограждан, предоставляя им в качестве “героев” настоящих убийц и фашистов!» — поддержал депутат сейма Януш Саноцкий. Любопытно, что в ходе голосования по законопроекту против него высказались лишь пятеро — не желавшие принимать его депутаты настолько опасались общественного порицания, что выразили свое нежелание либо через отсутствие в сессионном зале, либо через отказ от голосования.
Не время для закона
Украинская реакция на польский закон была разноплановой. Если Киев пытался реагировать аккуратно (Бандера Бандерой, но Польша Украине ой как нужна, особенно сейчас, когда ЕС разворачивается к Москве), то общественные активисты и политики оказались в своем репертуаре.
Официальные власти делали упор на то, что, во-первых, закон антиукраинский. Верховная рада выступает категорически против попыток польской стороны «приравнять действия всех борцов за независимость Украины к преступлениям двух тоталитарных режимов ХХ века — нацистского и коммунистического», — говорится в обращении украинского парламента. Власти, по сути, пытаются натянуть убогую, местечковую и неонацистскую бандеровскую идеологию на все население страны и показать полякам, что другой идеологии в Украине не будет. И тут они отчасти правы — нынешний украинский государственный проект строился по принципу «Украина не Россия», и воинствующая бандеровщина с хуторянским украинским национализмом являются его скрепами. Без них эта идеология неизбежно проиграет российскому миру как более сущностному и универсальному концепту. В рамках этого аргумента они обратились за поддержкой к западным партнерам, которые должны были призвать Польшу не обращать оружие против соратника по русофобскому лагерю. И партнеры вроде как призвали — Госдеп попросил поляков пересмотреть решение. Однако эта просьба была связана скорее с «израильской частью» закона. Кроме того, «не стоит преувеличивать заинтересованность американских чиновников бандеровским вопросом, и даже в их полноценной осведомленности я очень сомневаюсь, — говорит доцент НИУ ВШЭ Дмитрий Офицеров-Бельский. — В Варшаве это хорошо понимают и в целом готовы проигнорировать настоящие и будущие возражения».
Во-вторых, по мнению Киева, закон недемократичен. «Историческая правда требует откровенного разговора и диалога, а не запретов. Оценки, содержащиеся в этом решении, являются абсолютно необъективными и категорически неприемлемым», — возмущается Петр Порошенко. И в чем-то он тут прав — закон действительно нарушает принципы свободы слова, и аналогичная криминализация позиций (например, по геноциду армян) была отвергнута во Франции именно по причине нарушения этим законом конституции страны. Именно поэтому президент Анджей Дуда, подписавший документ, отдал итоговое решение на усмотрение судебной власти. «Из-за деликатности вопроса, поскольку звучат опасения, что будет запрещено говорить правду, намерен представить закон на рассмотрение в конституционный суд. Пусть суд решает, ограничивает ли закон свободу мнений и свободу слова, а также соответствует ли он принципам демократии и социальной справедливости», — отметил он. В Киеве надеются, что суд отменит поправки и Варшава в интересах Украины выйдет из ситуации, не потеряв лицо польской власти.
Однако такой сценарий маловероятен. С юридической точки зрения есть и обратный пример — криминализация отрицания холокоста, которая принята в разных странах. Поляки легко найдут параллели между Катастрофой евреев и Волынской резней. С электоральной же точки зрения отрицательный вердикт конституционного суда будет воспринят правыми избирателями как предательство. Конституционный суд, считают многие поляки, подконтролен ПиС, и вряд ли правые пойдут против мнения электората — их просто не поймут. Особенно после того, какая реакция на закон проследовала от параллельной украинской власти — тамошних националистов, нацистов и люмпенов.
К кольям
Эти страты украинского общества выдвинули целый ряд обвинений в адрес Варшавы. Во-первых, по традиции, ставшей на Западе нормой, назвали польских националистов «агентами Путина». «Оказывается, закон призван… поддержать “действительно демократические сообщества в Украине”. Принимая во внимание то, что в Украине этот закон положительно воспринимают исключительно пророссийские силы, становится понятно, кого собираются поддерживать польские политики», — отметил директор Института национальной памяти (структура при власти, занимающаяся конструированием истории не существовавшей украинской государственности, а также виктимизацией и деуниверсализацией украинского сознания) Владимир Вятрович. ПиС как союзник Путина — над этим анекдотом посмеется любой поляк. Ну или оскорбится таким тезисом.
Другие украинские товарищи позиционировали решение Варшавы как еще одно проявление польского империализма. «Учитывая ту политику, которую сегодня проводят шовинистические круги в Польше, я не исключаю выдвижения территориальных претензий к Украине со стороны Польши», — говорит лидер украинской Радикальной партии Олег Ляшко. Фактически Ляшко поднимает еще один вроде как закопанный томагавк польско-украинских отношений — территориальный вопрос и судьбу так называемых Восточных кресов (земель нынешней Западной Украины и Западной Белоруссии, которые СССР изъял у Варшавы после Второй мировой войны).
Отличились и местные власти. Города Западной Украины решили не просто возразить, а пойти на эскалацию конфликта. Так, глава Тернополя Сергей Надал постановил во время праздников вывешивать на административных зданиях города не только жовто-блакитный флаг Украины, но и «красно-черную тряпку» — символ украинского национализма (запрещен в России). «Этим решением мы демонстрируем, что не позволим другим странам переписывать страницы нашей истории», — отметил украинский политик. Во Львове же поступили скромнее — «красно-черная тряпка» теперь там будет висеть «лишь» десять раз в году. В дни, символические для украинского национализма: день рождения Бандеры, день рождения Шухевича, день основания ОУН и т. п.). О том, как это решение повлияет на судьбы и заработки находящихся в Польше украинских гастарбайтеров (многие из них как раз с Западной Украины), львовские и тернопольские политики не думают.
А стоило бы. Только в 2017 году в Польше было выдано более 1,8 млн разрешений на работу для украинцев — на 39% больше, чем в 2016-м. По сути, украинские гастарбайтеры будут первыми жертвами закона о криминализации Бандеры (именно их будут преследовать по статье как людей, находящихся на территории Польши), и именно они будут объектами охоты со стороны местных националистов. Однако украинские политики не то что не защищают их, но даже дают польским националистам дополнительные аргументы. Так, бывший министр обороны Украины Александр Кузьмук заявил, что украинские гастарбайтеры в Польше «схватятся за колы, если мы будем вспоминать всех казаков, от Львова до Киева повешенных». Вопрос в том, готов ли теперь господин Кузьмук кормить семьи тех гастарбайтеров, которых покалечат в Польше или выгонят оттуда? Вопрос риторический. А практический вопрос в том, когда поляки наконец станут воспринимать как враждебные не только бандеровскую идеологию на Украине, но и бандеровский режим в Киеве? Судя по всему, ответа на него ждать осталось недолго.
