Семь заповедей жены художника сформулировала в своем дневнике Вера Судейкина — жена художника Сергея Судейкина. Они гласят: 1) заставлять работать художника хотя бы палкой; 2) любить его работы не меньше самого художника; 3) каждому порыву работы идти навстречу, зажигаться его новыми замыслами; 4) держать в порядке работы, рисунки, наброски, карикатуры. Знать каждую работу, ее замысел, значение; 5) относиться к новым работам как к неожиданным подаркам; 6) уметь смотреть картину часами; 7) оставаться физическим идеалом, а потому быть его вечной моделью. Последний пункт, скорее всего, особенно важен. Упорядочить картины живописца может кто угодно, но вот стать для него объектом вдохновения суждено лишь избранным. У каждого художника есть внутренний компас, стрелка которого указывает на красоту, и, если женщина попадает в это поле, она неизбежно становится объектом притяжения. Он начинает двигаться ей навстречу, и ничто не может его остановить.
Если художник предлагает женщине стать его моделью, то затем с большой долей вероятности может последовать и предложение стать женой. Именно так произошло у Кузьмы Петрова-Водкина, встретившего свою Марию Маргариту Жозефину Йованович и однажды заявившего ей, что страстно желает написать ее портрет. Далее все произошло по известному сценарию. Уже на третьем сеансе он предложил Марии стать его женой. Та согласилась, и они прожили вместе тридцать два года. Одну из вариаций этого сюжета мы можем наблюдать в судьбе Игоря Грабаря. Однажды тот начал писать портрет двух сестер — тогда они были еще подростками. И продолжил его писать, когда они стали уже взрослыми женщинами. Одна из них к тому времени уже стала его женой. Когда она заболела и ушла из семьи, ее место заняла та самая сестра. Она была искусствоведом и могла квалифицированно следовать четвертой заповеди жены художника — знать его работы.
Схема отношений усложняется, если художник создает семью с сестрой по ремеслу. Как это произошло с Робертом Фальком, встретившим свою первую жену в Московском училище живописи, ваяния и зодчества. В двадцать один год он пишет ее нежнейший портрет: красавица в белой блузке и голубой юбке сидит на зелено-желтой траве, склонив голову, так что мы не видим ее глаз. Зато можем разглядеть красивые руки в странном, но очень изящном жесте. Через два года они поженятся. Еще через одиннадцать разведутся. Вторая жена, дочь Станиславского Кира Алексеева, тоже была художницей, и прожили они вместе совсем недолго — три года. Третья жена Фалька — художница, но и поэтесса Раиса Идельсон. В 1921 году, когда Фальк, по некоторым данным, был еще вовсю женат на дочери Станиславского, Раиса пишет ему послание: «В бою, как оружье, сжимаешь ты кисть, / Соратников было немного. / Миры от случайностей пыли очисть, / Твори лаконично и строго». Уже на следующий год она выходит за него замуж. В 1926-м он пишет ее портрет: мы видим молодую красивую женщину, судя по взгляду необычайно целеустремленную. Через восемь лет Идельсон ушла к художнику Лабасу. Четвертую жену Фальк обрел в 1939 году, когда ему уже было пятьдесят три года. Ангелина Щекин-Кротова была по образованию переводчиком. На портрете, который художник писал два года, она сущий ангел. После его смерти посвятила жизнь сохранению, исследованию и популяризации творчества мужа.
Часто художники женятся на писательницах и на танцовщицах. Возможны и экзотические случаи: художник Александр Монин связал свою судьбу с учительницей физкультуры. На портрете она держит мяч, неподалеку на газете — увесистые гантели. Константин Юон ездил на этюды в Нижнее Подмосковье и присмотрел «статную, с правильными чертами лица и огромной косой» крестьянку. Сердцу не прикажешь. На портрете она занята хозяйственными делами. Пол, на котором она стоит босиком, чисто вымыт. Комната дышит свежестью, и чувствуется, что все это автору портрета чрезвычайно приятно.
