Глобального рынка газа не существует — географическими, геологическими и экономическими обстоятельствами он разделен на три непохожие друг на друга части. По своей физиономии полярно противоположны самодостаточный и даже уже газоизбыточный североамериканский рынок — и сверхзависимый от импортных поставок рынок Юго-Восточной Азии с ядром в виде динамично наращивающих потребление голубого топлива Китаем, Южной Кореей и Японией.
Европейский газовый рынок занимает промежуточное место — это и не рынок продавца, и не рынок покупателя. Европейские страны — традиционно в газовом балансе континента к нему относят и Турцию — в целом импортируют чуть больше половины ежегодного объема потребления (притом что ряд стран являются крупными нетто-экспортерами газа, как Норвегия, а у некоторых, например у «атомной» Франции, природный газ занимает скромное место в топливном балансе). Причем порядка 70% всего европейского газового импорта, или чуть более трети потребления, обеспечивает Россия.
Серьезной альтернативы российскому газу у Европы нет. Потребление, несмотря на все усилия по развитию альтернативной энергетики, остается довольно высоким и в последние годы вновь начало увеличиваться. А вот собственная добыча либо сокращается, как в Англии и Голландии, либо стабилизировалась, как в Норвегии. Доказанные запасы газа в Европе тоже сокращаются.
Гипотетически конкурентами «Газпрома» на европейском рынке могут быть Алжир и Ливия, имеющие неплохую ресурсную обеспеченность по газу. Но пока что эти страны не демонстрируют бурного роста добычи, да и в силу сложившейся конфигурации газотранспортной инфраструктуры их внимание сосредоточено почти исключительно на Италии, Франции, Испании и Португалии.
При этом сжиженный природный газ из-за дороговизны используется мало. Европейские СПГ-терминалы загружены в среднем на 15−17%, а сами поставщики СПГ также предпочитают не европейские, а более доходные азиатские рынки. В последние годы амбициозные планы СПГ-экспансии на европейский рынок вынашивают США. Традиционно активен Катар. Однако при существующей диспропорции цен есть основания полагать, что трубопроводный газ останется предпочтительным для европейских потребителей.
Потенциальным фактором нестабильности рынка может выступить Иран. Эта страна имеет крупные запасы газа (33,5 трлн кубометров — чуть больше российских) и давние планы строительства магистрального трубопровода в Европу. Однако война в Сирии и нестабильность на севере Ирака заставляют Исламскую Республику «смотреть на Восток». По словам министра энергетики России Александра Новака, компании из России и Ирана создадут совместное предприятие по поставкам газа и строительству газопровода из Ирана в Пакистан и далее в Индию. Соответствующий меморандум между «Газпромом» и Иранской национальной нефтяной компанией был подписан еще в прошлом ноябре.
Головная боль России в газовой истории пока не столько конкуренты, сколько страны-транзитеры, нынешние и потенциальные, самый тяжелый из которых — Украина. Истекает третье десятилетие то тлеющей, то грохочущей газовой войны с нашим юго-западным соседом. За постсоветские четверть века Украина снизила зависимость от нашего газа с 80% менее чем до 40% (правда, весьма своеобразным образом — практически обнулив национальную промышленность), а Россия сократила зависимость от украинского транзита на европейском направлении своего газового экспорта до 44%. Тем не менее понадобится еще несколько лет и несколько миллиардов долларов инвестиций в обходные маршруты по дну Балтийского и Черного морей, чтобы завершить этот болезненный развод. Действительно, море — лучший транзитер.
Впрочем, какие-то символические объемы украинского трубопроводного транзита, не исключено, все же останутся. В этом заинтересованы европейцы, опасающиеся впасть в избыточную зависимость от СПГ-поставок из Катара и США. Но тогда России логичнее договариваться с ЕС о продаже газа на российско-украинской границе, а там уж пусть сами европейцы строят строптивую Украину.
