Валерий Федоров, генеральный директор Всероссийского центра изучения общественного мнения (ВЦИОМ), поделился своим взглядом на предвыборный ландшафт накануне 18 марта и рассказал, из чего складывается запрос на перемены в обществе и элитах.
— Валерий Валерьевич, кто же конкретно в российском обществе хочет перемен?
— Общество большое, разное. Кому нужны перемены? Пенсионерам точно не нужны. А это у нас самая активная часть электората, как известно. Молодым хочется просто движухи, то есть это запрос не на содержательные перемены, а на новизну. А у среднего возраста, конечно, запрос на перемены гораздо более глубокий и наполненный.
— И что нужно россиянам среднего возраста?
— Больше денег, больше высокооплачиваемых и квалифицированных рабочих мест, более эффективная образовательная система, потому что у них уже, как правило, дети идут в школу. Конечно, им также необходима современная медицина. Не потому, что сами уже больные, а потому, что заботятся и о детях, и о родителях. Им нужно меньше коррупции, больше справедливости, в том числе в налоговых вопросах, и больше равенства всех перед законом. Как видим, практически все главные запросы лежат во внутренней плоскости, а не во внешней, и скорее в социально-экономической сфере, чем в политической. То есть тут нет запроса на бóльшую свободу слова, на независимые СМИ, на либерализацию отношений с Западом. Есть вопрос равенства возможностей — чтобы «больше делились»… Кто? Работодатели — с работополучателями.
— Эти люди не готовы жертвовать внутренними успехами ради внешних побед?
— Внутренних успехов они особо не видят, потому что у нас последние два года кризис и еще год стагнации. И это достаточное время для того, чтобы произошла адаптация, наступило понимание, что у нас не 2007 год с восемью процентами роста ВВП и соответствующим ростом доходов. Притязания снизились — стали более определенными, реалистичными. Но, конечно, есть желание жить лучше. Устали уже от кризиса, хочется что-то большее себе позволить.
— За кого голосуют эти люди, которые устали и хотят перемен?
— Идет борьба за роль лидера перемен. Или, иначе, гаранта развития. Кто претендует? Путин, Грудинин, Собчак. Ну, Титов еще сбоку. За Жириновского отдельные люди голосуют, и они на других особо не смотрят. А вот Грудинин — новый персонаж. Он не человек из железа, не упертый коммунист, а он такой: и вашим, и нашим, то есть готов играть по широкому фронту. И программа у него левопопулистская: всех посажу, все заберу в государство и восстановлю социализм, пособия, все будут при деле. В общем, это перемены в стиле «Наше будущее — в нашем прошлом!». Собчак никаких реальных перемен не обещает, одни маловажные и малоинтересные большинству людей фейки. Но сама лично, внешним видом и повадкой, Ксения резко отличается от всех других кандидатов, так что запрос на перемены она олицетворяет персонально, как французский Макрон: та же конфетка, но в другой обертке. Как говорилось в известном фильме, «многие верят…».
Главный гарант перемен — это, конечно, Владимир Путин. Люди у нас реалисты и понимают, что президентом Путин будет ближайшие шесть лет. Поэтому надежды на перемены связывают прежде всего с ним.
И Путин демонстрирует готовность совершать перемены. Он меняет людей, меняет акценты, выводит новые темы. Например, тема кадрового омоложения появилась в том году, осенью; кто ее вывел? Кто вывел тему цифровизации? Цифровое общество, цифровая экономика, цифровое государство. Путин продолжает отрабатывать! Завершился Год экологии, тема охраны природы, уборки, расчистки — кто ее вывел? Ксения Собчак или Павел Грудинин? Путин!
— Доказал ли Владимир Путин, что готов к переменам? Даже представление своей программы он оттянул под самый занавес кампании. Зачем? Чтобы консолидировать электорат в последние три недели — в этом задача?
— На самом деле люди и так вполне себе представляют, что Путин думает и что он может. У них было восемнадцать лет для того, чтобы это понять. С технологической точки зрения оттянуть предъявление программы даже удобно: его слова еще не успеют забыться, как, к сожалению, забывается все в нашем быстротекущем времени. Вот смотрите: в ноябре был очень мощный пакет демографических инициатив. Восприняли его хорошо. Сейчас об этом люди думают? Нет, забыли… а тут не забудут, просто не успеют забыть.
Перспективы левого фланга
— Интересно узнать ваше мнение насчет левого фланга российской политики. Там появился интересный кандидат — Павел Грудинин. Какие, на ваш взгляд, перспективы у левой идеи после выборов? Возможна ли перезагрузка, консолидация левых движений? Ведь, судя по социологическим данным, у населения перед выборами явно выражен левый запрос.
— Левый запрос у нас в России традиционно сильный, но это не европейский левый запрос, не еврокоммунисты — это «евразийские» левые. Здесь запрос на сильное государство, на патернализм, на традиционную мораль, антизападничество. И на таком запросе лучше играют не те, кто себя называет коммунистами и ходит с красными флагами, а власть. В этом смысле у нас, извините, «Единая Россия» более левая партия, чем правая. Поэтому КПРФ отнюдь не главный претендент на голоса патерналистского электората.
Что касается их будущего… Да, возможен сценарий удачного выступления Грудинина на этих выборах, а дальше будет большой торг с номенклатурой КПРФ: они ведь совершенно не в восторге от того, что появился какой-то политик с усами и тут их всех подвинул в одночасье только потому, что у него тугой кошелек и много земли под Москвой. А они горбатились десятилетия на эту партию, проходили гонки на выживание, и тут — на тебе!
Но мне кажется, и сам Грудинин не видит себя в роли преемника Зюганова. Ему нужна конкретная должность — губернатора Московской области.
— Одно заявление о том, что он Навального возьмет к себе в команду, чего стоит…
— Да, большой привет тем, кто видит в нем следующего лидера коммунистов. Поэтому я пока скептичен в отношении того, что Грудинин сможет сформировать какой-то левый фронт. Думаю, он решает, скорее, свои бизнес-задачи. Поэтому вопрос, кто возглавит КПРФ, открыт.
— Как вы считаете, дрейф КПРФ в социал-демократическую партию будет воспринят электоратом?
— Не будет. Социал-демократия — это европейская история, не наша. На нашей почве такие цветы не растут. Могли бы, если бы СССР не развалился, а мирно трансформировался. Увы, этот шанс не реализовался.
— Но условно коммунистическая идеология КПРФ тоже изжила себя.
— Нет же давно никакого коммунизма. Он закончился еще в девяностом примерно году. Какой может быть коммунизм при Геннадии Андреевиче Зюганове?! Это просто лейбл. Популярный, имеющий огромный исторический фундамент, и у нас он воспринимается с плюсом значительной частью населения. Поэтому от него отказываться просто глупо, непрагматично. Если КПРФ сейчас переименовать в социал-демократию, она тут же потеряет две трети своего электората. Это все равно что выстрелить себе в ногу. Но нынешняя программа КПРФ никакого коммунизма и так не содержит! Поэтому вопрос выбора следующего левого лидера не идеологический, а кланово-персональный. Зюганов, разумеется, хочет держать этот процесс под своим контролем. Временные рамки перехода тоже понятны: в 2021 году будут выборы, есть три года на перезагрузку.
— То есть перезагрузка у левых будет не идеологическая, а лидерская?
— В КПРФ сейчас нет лидеров, способных объединить партию вокруг себя. Более того, для Зюганова приход такого лидера был бы худшим из вариантов. Ему нужен слабый политик, чтобы по всем вопросам к нему бегал, советовался, был управляемым. Но, увы, это драма сильного вождя, который постарел и должен передавать кому-то власть. Ельцин смог решить эту проблему: один сильный политик передал власть другому. И замолчал. За что ему большое спасибо. Но обычно так не происходит. Обычно сильный передает власть слабому — в расчете сохранить контроль. Мне кажется, и с Жириновским, и с Зюгановым такой вариант возможен. Но это их задумки, а ведь есть и другие силы — и в партии, и около нее. Вынырнул же внезапно Грудинин, хотя никогда в КПРФ не состоял. И другие могут вынырнуть. Поэтому стоит Акеле промахнуться, как тут же актуализируются другие персонажи.
И дальше без идеологии
— Электорат Владимира Путина чрезвычайно пестрый, если говорить об идеологии. За президента голосуют самые разные слои населения. Но что будет после 2024 года, когда Путин покинет свой пост? Стоит ли ждать значительной поляризации общества в части идеологии и различных политических течений?
— Напомню, как Путин ответил на вопрос «Ваша идеология какая?»: «Идеология патриотизма». То есть это не социальный подход, не экономический, а подход национально-государственный: Россия должна быть сильной! Мы должны делать все для того, чтобы наша родина была сильной. Этот подход абсолютно консенсусный, общепринятый. Кто за его пределы выбивается? Только Собчак: она представляет партию капитуляции. Даже Навальный остерегается такой позиции. Все-таки у него националистический бэкграунд. По грани ходит.
Все остальные, вне зависимости от их убеждений, связей, — за то, чтобы Россия была сильной, самостоятельной и независимой. Все идеологические борения — внутри этой патриотической парадигмы. Условно говоря, национал-капитализм (Титов) против социал-национализма (Грудинин).
Поэтому каких вы ждете идеологических битв? Нет у нас пока политических сил, которые на идеологическом поле пытались бы всерьез работать. Да и люди ориентируются скорее на личностей, чем на идеологии. Либо на бренды.
— А эти личности разве не будут опираться на идеологические бренды?
— Вот сейчас мы с вами разбирали кейс КПРФ. Казалось бы, «коммунистическая» — это ключевое слово в их товарном знаке. Но каково содержание? Это сталинский коммунизм с лагерями и железным занавесом или это брежневский социализм с человеческим лицом? Или какой-то новый социализм? Или, может быть, шведский социализм? Поле для вариаций огромное, бренд — с широким позиционированием. Но менять его нельзя, иначе придется с нуля что-то выстраивать, и не факт, что получится лучше.
Поэтому нет, какие идеологии? В 2024 году страна станет искать нового сильного лидера. И этот лидер будет человеком другого поколения, чем Путин. И Путин сам мотивирован, чтобы за шесть лет существенно обновить политический класс и государственный аппарат, чтобы пришла целая линейка новых управленцев. Не один человек — преемник, а целая линейка, когорта людей, кому можно будет передать управление страной. Причем, я думаю, передача будет идти постепенно. Первая точка — это правительство. Новое правительство, которое сформируют в мае. Уверен, каких-то новых людей мы там уже увидим. Вторая точка — выборы в Думу в 2021 году.
— Со старым премьером?
— Какая разница? У Черномырдина, как вы помните, пять правительств было — и все разные, проводили разную политику. Новые времена — новые задачи, под них и люди появляются.
— Пройдет ли обновление элиты, как в широком смысле слова, так и в части крупных держателей капитала? Насколько долговременна консолидация вокруг президента?
— Те, кто хотел, уже сбежали. Оставшиеся прекрасно понимают, что они в одной лодке. И так сказать, ступишь за борт — утонешь. Поэтому они консолидированы вокруг лидера. Есть внутренние разборки, разумеется. Они связаны с двумя вещами. Первая — экономика растет очень слабо, каких-то легких, шальных денег больше нет и приходится бороться за не очень большие ресурсы. Поэтому передел сферы влияния идет постоянно. Но тут внешний контур вообще никак не просматривается.
Вторая — это «проблема-2024». Каждый хочет увидеть себя не только сегодня, но и за этим горизонтом. И как первый шаг — увидеть себя в горизонте мая 2018-го. Борьба будет серьезная за самые разные посты в новом правительстве. Буквально в каждой сфере есть свои группы интересов, которые уже вовсю интригуют.
— Со стороны элиты нет желания повлиять на интенсификацию экономического роста? Или все-таки эти люди — про разделы сфер влияния и собственности, а не про умножение общественного блага?
— Окологосударственная элита, конечно, про государство. Тут Алексей Кудрин самый интересный товарищ, один из архитекторов нашего государственного экономического порядка, но при этом он предлагает приватизировать все, что можно. Понятно, что эти ребята от государства кормятся и под собой сук рубить не будут, наоборот. Поэтому, например, у Сбербанка или ВТБ, которые объективно являются бенефициарами санации нашей банковской системы, есть свое, совершенно четкое представление о путях экономического строительства, и оно полностью совпадает с их собственными корпоративными планами. То есть делайте хорошо для нас, и будет хорошо для всей страны.
— Что станет делать элита с мощным запросом на справедливость, который проснулся в обществе?
— Что такое справедливость? Во-первых, уважение. Даже если ты олигарх, владелец огромного комбината, ты должен меня, человека, который у тебя работает или просто живет в городе, где твой комбинат, уважать. Демонстрировать уважение. Есть те, кто это уважение демонстрирует, но есть и те, кто нет. Условно говоря, Владимир Богданов, глава «Сургутнефтегаза», живет в Сургуте и, конечно, уважение демонстрирует. Все понимают, что он плоть от их плоти, он о них заботится, думает. Извините, если в городе будет хреновая экология, то первый, кому будет хуже, — он сам. Или Мордашов — тоже олигарх с глобальными амбициями, но при этом Череповец не забывает, постоянно там встречается, общается. Но есть и те, кто этим манкирует.
Второй компонент — честность. С этим большие проблемы. Не любит элита честно говорить, придумывает всякую ерунду, отговорки, сказки. А мы не верим! Поэтому запрос на честный разговор есть. На честный и даже жесткий разговор. И когда он начинается, люди готовы слушать и понимать. Когда им не сказки рассказывают, а говорят, как есть на самом деле. Правда — она лучше.
Третий элемент запроса — равенство. Но не равенство в доходах, в имуществе, не коммунистические представления. А равенство перед законом. То есть будь ты сын хоть председателя избиркома, хоть начальника милиции, но если кто-то по твоей вине погиб в ДТП, то ты должен сесть, и надолго. Если этого не происходит, значит, никакой справедливости нет.
Вот такие компоненты: честность, уважение и равенство перед законом. Государство должно делать все для того, чтобы воспитывать и то, и другое, и третье. И демонстрировать гражданам, что эта система работает. Пока получается не очень. Надо лучше! Отсюда и растущий запрос на нее.
