Холодная война 2.0 разворачивается прежде всего в глобальной информационной среде, и вклад западных средств массовой информации в развитие международной конфронтации едва ли не превышает усилия безответственных политиков. Крупнейшие СМИ, еще недавно бывшие эталоном качественной журналистики, очень быстро превратились в разжигателей и пропагандистов. Вдумчивый и глубокий анализ информации сменился поверхностными оценками и пренебрежением критической мыслью. Все реже задаются неудобные вопросы, все чаще доверяют фейковым и непроверенным источникам. Независимость СМИ ушла в прошлое. Редакционную политику медиаресурсов определяют владельцы — крупный глобализованный капитал, но столь же зависимы от заказа сверху издания, принадлежащие государству.
В последние годы самостоятельную деградацию журналистского сообщества дополняют инициативы властей, хотя пока цензуру и ограничения свободы слова в медиасреде, официально оправдывают соображениями политкорректности. Неугодных выдавливают с рынка, невзирая ни на какие демократические принципы. Частью любых антироссийских санкций непременно становятся ограничения в деятельности телеканала Russia Today — экономическое давление, отзыв лицензий и аккредитаций, трудности в доступе к аудитории. Находят управу и на своих журналистов и экспертов, которые в поисках неангажированных рупоров информации уходят в мелкие издания и в интернет. Цензура приходит во Всемирную паутину — теперь это общемировой тренд.
Мы рассмотрим пример французского медиапространства, где всегда присутствовала сильная традиция плюрализма мнений. В соответствиb с опросом, проведенным службой IFOP-Fiducial в декабре 2017 года, 67% французов считают, что свобода слова во Франции находится под угрозой. Это неудивительно, учитывая последние законодательные инициативы правительства, направленные против так называемых фейковых новостей.
Русские агенты
Повод для давления властей на французские СМИ, конечно же, предоставила Россия, которая якобы вмешалась в недавние президентские выборы. Их победитель Эммануэль Макрон был сильно недоволен деятельностью канала RT и агентства Sputnik, а его предвыборный штаб в мае 2017 года отказал в аккредитации российским массмедиа. Представитель штаба объяснил это решение следующим образом: «Мы считаем RT France и Sputnik, эту двуглавую организацию, не органом прессы, не средством массовой информации, а настоящим агентством государственной пропаганды». Они «регулярно распространяют лживую информацию с целью навредить Эммануэлю Макрону». Однако когда агентство Reuters попросило Макрона представить доказательства вины российских СМИ, убедительных примеров он так и не привел.
Тем не менее недавно Макрон решил ввести закон против распространения «недостоверной информации и пропаганды в интернете». «Мы видоизменим французское законодательство, чтобы защитить демократическую жизнь от ложных новостей», — заявил президент.
Согласно этой инициативе, деятельность СМИ, распространяющих ложные новости, будет прекращаться по ускоренной процедуре. Кроме того, новый закон предполагает обязать администрацию соцсетей и веб-сайтов удалять контент и блокировать аккаунты пользователей по решению суда. Не исключается и полная блокировка сайта-нарушителя. Законопроект против «фейковых новостей» предполагается разработать и представить до конца 2018 года. «Этот закон необходим для того, чтобы защитить нашу демократию от внешнего вмешательства», — заявила министр культуры Франции Франсуаза Ниссен.
Главный вопрос традиционно в том, кто будет принимать решение о «ложности» контента. Регулятор — Высший аудиовизуальный совет Франции. Его коллегия состоит из семи человек. Трое назначаются президентом Национальной ассамблеи, а трое — президентом сената. Председатель ВАС назначается президентом республики. То есть цензурировать СМИ будут три самых высокопоставленных чиновника Франции.
Политические репрессии
В самой Франции убеждены, что жертвами политической цензуры станут не русские, а французские журналисты, которые находятся вне идейного мейнстрима. Примеров давления на СМИ и экспертов множество.
В мае 2016 года с должности заместителя редактора еженедельного журнала Nouvel Observateur («Новый обозреватель») была уволена Од Ланселин. Главные акционеры издания побоялись, что из-за ее политических взглядов линия журнала может сильно накрениться влево. На это решение также повлияла связь журналистки с антиправительственными силами, в том числе ее роман с философом и экономистом Фредериком Лордоном. Однако девушка не растерялась и подала к L'Obs иск о клевете. В итоге суд встал на ее сторону и наложил на издание штраф в размере ста тысяч евро.
Французскому экономисту Жаку Сапиру повезло значительно меньше. Несмотря на его безупречный академический опыт, в сентябре 2017 года руководители платформы Hypotheses.org и веб-портала OpenEdition приостановили действие личного блога Сапира Russeurope. Это решение многие пользователи платформы нашли необоснованным и несправедливым, оно сразу вызвало большой эмоциональный отклик как в академическом мире, так и за его пределами. Ученый получил поддержку не только от французских профессоров, таких как Доминик Лекур, Пьер-Андре Тагуев и Стефан Риальс, но и от зарубежных коллег. Однако спустя полгода ежедневной борьбы за свои права французский экономист все еще не может вернуть доступ к ресурсу.
Блог Жака Сапира был посвящен российской и европейской экономике, в частности кризису еврозоны. Причем у экономиста было свое видение данной темы, отличное от общепринятого. Например, автор многократно отмечал, что по макроэкономическим критериям западные санкции не оказывают на российскую экономику желаемого воздействия. Кроме того, Сапир долгое время критиковал евро, считая его одним из рычагов влияния Германии на остальную Европу и причиной исчезающего суверенитета Франции. Из-за своей позиции французский экономист даже был несправедливо причислен к союзникам «крайне правых».
Последней каплей, переполнившей чашу терпения организаторов OpenEdition, стали четыре заметки, опубликованные Сапиром весной 2017 года, во время и после президентской гонки во Франции. Статьи содержали критику предвыборной программы Эммануэля Макрона. Например, в статье «Время перемен для французской политики» Жак Сапир пишет: «Даже если господин Макрон описывается во французских СМИ как человек своего времени, реальность такова, что он человек прошлого. Его программа не содержит никаких намеков на то, что он действительно будет бороться с экономическим спадом, от которого в течение последних десяти лет страдает Франция. Не очевидно и его умение умело вести переговоры с Германией госпожи Меркель. Скорее всего, при нем Франция будет находиться в том же депрессивном состоянии, в котором она находилась во время президентства Франсуа Олланда. Социальные и экономические последствия этого будут действительно катастрофическими». Можно предположить, что такие резкие фразы и стали поводом для лишения автора доступа к блогу.
«Меня упрекают за статьи, написанные в том же стиле, что и статьи французского социолога Мишеля Вивьорка. Их организаторы OpenEdition еще не заблокировали, и это радует», — комментирует ситуацию в беседе с «Экспертом» профессор экономики Высшей школы социальных наук (Париж), доцент МГУ им. М. В. Ломоносова Жак Сапир. Ученый утверждает, что заметки представлены на странице его блога «исключительно в информативных целях и не несут в себе никакого деструктивного зерна». Марин Дакос, директор и основатель OpenEdition, считает иначе. В своем официальном заявлении на странице блога Сапира он аргументировал заморозку тем, что «автор публиковал политически пристрастные тексты, не связанные с академическим и научным контекстом, что противоречит условиям публикации на платформе».
Тем не менее содержание страницы Сапира никогда не нарушало устава OpenEdition и правил французского законодательства. «Мои первые заметки, опубликованные осенью 2012 года, по тону и содержанию были похожи на то, что я написал недавно. Но в то время мой блог обладал значительно меньшей аудиторией, которая на данный момент насчитывает более 220 тысяч человек. К тому же сегодня мы находимся в совершенно иной политической ситуации. Я думаю, именно комбинация из отсутствия легитимности и растущей аудитории моего блога и привела к подобному решению организаторов платформы», — объясняет Жак Сапир.
Можно предположить и другую причину. Летом 2017 года Марин Дакос был назначен научным советником Алена Береца, генерального директора исследований и инноваций при министерстве высшего образования и научных исследований Франции. После получения позиции при госструктуре Дакос стал с осторожностью подходить к контенту Hypotheses.org, что породило конфликт интересов с его официальной должностью директора OpenEditions — платформы, по своей природе открытой для всех мнений.
Решение организаторов OpenEditions, одной из самых масштабных научных веб-платформ для независимых авторов, подрывает принцип свободы исследований и поднимает вопрос о давлении на независимую мысль во Франции, что в дальнейшем может нанести большой ущерб французским научно-исследовательским учреждениям. Марину Дакосу и его начальнику в министерстве высшего образования и исследований Алену Берецу были направлены многочисленные протесты. Однако никакого ответа с их стороны так и не последовало.
«Во французском законодательстве есть известный принцип, согласно которому вы не можете наказать кого-либо, не давая ему возможности защищаться. Организаторы OpenEditions знают, что их позиция морально и политически крайне слаба. Я думаю, если устроить публичные дебаты, они будут полностью уничтожены», — считает Жак Сапир.
К сожалению, примеры Од Ланселин и Жака Сапира не исключение, а правило нынешней французской медиареальности. Так, недавно цензуре подвергся друг Жака Сапира журналист Оливье Беррюйе — его экспертный блог специальная программа пометила как «фейковый», «ненадежный». Жалобы ни к чему не привели. Французский историк и журналист Эммануэль Тодд также сообщает о бесцеремонном акте цензуры против него в официальных французских СМИ. После критических комментариев в адрес Макрона ему отказали в ряде выступлений на France Inter (France Internationale, «Международное радио Франции»).
Тем не менее борцы за унификацию мнений обошлись с Сапиром невероятно резко. Обычно в ход идут более тонкие механизмы.
Не мытьем, так катаньем
Лучший способ незаметно сварить лягушку — постепенно повышать температуру воды. Тогда вместо резкой защитной реакции земноводное будет медленно превращаться в жаркое. То же самое сейчас происходит и с независимой французской журналистикой.
Во Франции существует две стратегии искоренения инакомыслия в современной медийной среде. Первую условно назовем «удар по кошельку», а вторую — «политическая корректность». Несмотря на совершенно разный набор инструментов, обе преследуют одну и ту же задачу: не допустить популяризации нежелательных авторов.
Стратегия «удар по кошельку» рассчитана в первую очередь на владельцев небольших изданий, интернет сайтов и веб-страничек, то есть на всех тех, кто обладает собственным ресурсом для размещения публикаций. Закрывать сайты и сажать журналистов за решетку сегодня невыгодно. Так можно случайно создать образ «мученика», у которого сразу появится множество поклонников и подражателей. Гораздо эффективнее бить инакомыслящих по карману. Из владельцев ресурсов и журналистов систематически тянут деньги, терроризируя регулярными повестками в суд. Вариантов исхода событий при такой стратегии не много. Либо автору нежелательных текстов надоест платить за возможность самовыражения и он добровольно перестанет печататься, либо в конце концов обанкротится и в добровольном порядке закроет свой ресурс.
Тем не менее у стратегии «удар по кошельку» есть один весомый минус — она не работает с теми, у кого водятся деньги. В качестве примера можно привести французского общественного и политического деятеля Алена Сораля, жесткого антисемита. Его веб-сайт Égalité et Reconciliation («Равенство и примирение») сочетает националистскую риторику с левой идеологией и наполнен ненавистью к евреям. Сораля не раз привлекали к ответственности за разжигание национальной и религиозной розни, однако все заканчивалось очередным штрафом. Их француз платит исправно, поэтому его сайт существует до сих пор.
Более всеобъемлюща стратегия «политическая корректность», которая в гиперболизированном виде превращается в настоящую диктатуру меньшинств. Несмотря на то что французская конституция поддерживает открытую среду для СМИ, на практике свобода печати все же ограничивается некоторыми законами. Уголовный кодекс предусматривает наказание за оправдание военных преступлений и преступлений против человечности, а также подстрекательство к дискриминации и насилию. В соответствии с законом Гейссо 1990 года отрицание холокоста также является наказуемым преступлением. Все это оправданные меры, призванные не дать опорочить историческую память и подорвать общественный порядок.
Однако помимо них во Франции, как и в других странах мира, существуют законы о диффамации, которые запрещают публиковать информацию, порочащую честь и достоинство человека. Нередко именно эти законы используются для давления на журналистов. Правительство ограничивает свободу слова, прикрываясь тем, что она начинает угрожать другим ценностям, изложенным в конституции. Например, демократии и правам меньшинств. Любой текст, в котором автор имеет неосторожность двусмысленно выразиться о представителях меньшинств, подвергается жесткому осуждению и нередко заканчивается повесткой в суд. То же касается ислама, мигрантов и политики мультикультурализма.
В 2013 году члены Общества против исламофобии во Франции обвинили журналиста Le Figaro Ивана Риуфоля в том, что он дал непозволительный комментарий в одной из французских радиопрограмм. Журналист посмел негативно отозваться о рекламном плакате, на котором под надписью «Мы — нация» изображены французские мусульмане. Риуфолю пришлось постараться, чтобы доказать свою невиновность в суде. В конце концов журналист был оправдан и с него были сняты все обвинения. Однако многим его коллегам, например Филиппу Тессону и Эрику Земмуру, отбиться не удалось. Риуфоль, к слову, не унимается. В минувшем году он подвергся сильному давлению за статью в газете Le Figaro о Сирии, где «Путин преподал урок трусливым демократиям Запада»: «Сопротивление россиян салафитскому терроризму возвышает эту страну, хранящую верность своим корням, над утратившими память и подчинившимися демократиями», — вот такой, мягко говоря, нетипичный взгляд для местной медиасреды.
С осторожностью французским журналистам нужно подходить и к критике сильных мира сего. В 2013 году в соответствии с положениями Кодекса законов о печати за оскорбление президента даже предусматривался штраф в размере 45 тысяч евро. Правда, Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ) углядел в этом положении нарушение свободы слова, и его пришлось отменить. Но в Кодексе остались другие пункты о наказаниях за диффамацию государственных должностных лиц. Как точно заметил американский блогер под ником Дэйв, «посмотрите, кого нельзя критиковать, и вы поймете, кто вами правит».
Бизнес есть бизнес
Еще одной большой проблемой, с которой сталкиваются французские журналисты, остается давление на редакционную политику со стороны владельцев СМИ. Согласно данным французской ассоциации медиакритики Acrimed, практически все крупные французские медиа, как печатные издания, так и теле- и радиокомпании, принадлежат международным концернам и французским миллиардерам. Правительство Франции владеет всего 1% печатных и интернет-СМИ. Из 24 каналов французского телевидения шесть — государственные.
Предоставляя финансовые средства из собственного кошелька, спонсоры ожидаемо требуют, чтобы журналисты действовали с позиции их исключительных интересов. Когда французскому сенатору Сержу Дассо предъявили обвинение в подкупе избирателей в одном из парижских пригородов, об этом написали все, кроме подконтрольной ему газеты Le Figaro. Забавно, что девизом издания является фраза из пьесы Бомарше «Женитьба Фигаро»: «Где нет свободы критики, там никакая похвала не может быть приятна».
Нередки и конфликты между владельцем СМИ и редакциями. Пару лет назад разгорелась настоящая битва между бизнес-магнатом Винсентом Боллоре и журналистами, занятыми в филиалах его компании Canal Plus Group. В июне 2016 года частный телеканал Canal Plus объявил о закрытии программы Spécial Investigation («Специальное расследование») под явным давлением со стороны владельца. Поводом послужил материал с критикой бизнес-интересов Боллоре. В октябре журналисты канала новостей iTélé, принадлежащего Canal Plus Group, объявили забастовку в знак протеста против редакционного давления. Около ста журналистов в течение нескольких недель отказывались выходить на работу.
Однако не все работники пера находят в себе силы бороться. По данным Freedom House, опубликованным в отчете «Freedom of the Press 2017», постоянное экономическое давление со стороны владельцев СМИ способствовало «некоторой самоцензуре французских журналистов в последние годы». «Все наши ежедневные газеты (Le Monde, Libération, Le Figaro), все главные еженедельные издания (Le NouvelObs, L'Express, Le Point), все наши информационные телеканалы (LCI, I-Télé, BFM TV), и просто частные телеканалы (Canal+, TF1) принадлежат миллиардерам. Их всего десять, делящих между собой доступ к нашему сознанию, всего десять, использующих наше свободное время для своих личных целей», — пишут о французском медиаландшафте участники левого протестного движения Nuit Debout, ведущие блог Osons Causer.
Европейское домино
Франция не единственное европейское государство, в котором исчезает независимая журналистика. Сегодня даже такие страны, как Дания и Великобритания, исторически всегда защищающие свободу слова, приближаются к воинствующему подходу жесткой цензуры. Еще хуже дела обстоят в Польше и Венгрии, где на критически настроенных журналистов оказывается сильнейшее политическое давление. Об этом в 2016 году на международной конференции Global Media Forum (GMF) заявила министр труда и социальных дел ФРГ Андреа Налес.
Согласно индексу свободы прессы, составленному организацией «Репортеры без границ», все страны Евросоюза кроме двух (Исландия и Норвегия) в 2016 году обладали худшим рейтингом свободы прессы, чем в 2013 году. Так Германия поднялась с 10,24 до 14,8 (чем ниже балл, тем больше свободы), а Великобритания переместилась с позиции 16,89 на 21,7. Самый плохой показатель среди стран ЕС у Польши, которая перепрыгнула с 13,11 в 2013 году на 23,89 в 2016-м. Эти оценки отражают изменения таких важных элементов свободы слова, как независимость СМИ, самоцензура, верховенство закона и другие.
Законодательство ЕС, которое имеет приоритет над нормами национального законодательства входящих в него государств, все чаще активирует новые ограничения в отношении свободы слова в Европе. Так, Рамочное решение Европейского союза о борьбе с расизмом и ксенофобией, принятое в 2008 году, обязывает государства ЕС квалифицировать в качестве уголовного правонарушения «ненавистнические высказывания» и призывы к насилию. Проблема в том, что у этих понятий нет четких рамок и они могут быть по-разному трактованы странами — членами ЕС. Что, в сущности, и происходит на практике.
В октябре 2015 года комиссар ЕС по вопросам юстиции Вера Джоурова заявила, что «государства-члены должны решительно, твердо и незамедлительно проводить расследования и судебные преследования актов расистской ненависти». Члены Еврокомиссии также предположили, что в отношении государств — членов ЕС, которые не полностью реализовали Рамочное решение, могут быть возбуждены судебные процессы. То есть комиссия всерьез рассматривает возможность привлечения членов ЕС к ответственности перед Европейским судом за то, что в них слишком сильна свобода выражения мнений.
Тем временем недавние исследования норвежских ученых показали, что среда, в которой отфильтровываются противоречивые мнения, только увеличивает риск экстремистского насилия. Опыт норвежских исследователей подтверждают результаты работы американской неправительственной организации Human Rights First, которая зафиксировала удвоение антисемитских преступлений во Франции с 2014 по 2015 год. В стране, где агрессивно применяются законы против разжигания ненависти, а отрицание холокоста приравнивается к преступлению. Похоже, погоня за политкорректностью не только убивает свободу слова в Европе, но и приводит к деградации общественных устоев.
