«В основе всего лежит сбережение народа России и благополучие наших граждан. Именно здесь нам нужно совершить решительный прорыв» — это ключевая фраза в последнем послании Владимира Путина Федеральному Собранию, которая задает стратегию для принятия решений в новом президентском цикле. Вроде бы в этих словах нет особой новизны, и власть всегда должна говорить об этом с высоких трибун, однако сегодня, когда в стране столько бедных граждан и заодно так агрессивны внешние обстоятельства, это вопрос выживаемости страны, сохранения ее суверенитета.
Почти за тридцать лет постсоветского развития в условиях либеральной экономической модели мы так и не смогли кардинально улучшить жизнь людей. Обеспеченность жильем крайне низкая. Современные автобаны, аэропорты, железнодорожная инфраструктура — все новые объекты можно перечислить по пальцам, и даются они большими усилиями. Почти нет отраслей, где удалось бы наладить масштабный выпуск продукции с хорошей добавленной стоимостью — мы по-прежнему не можем произвести ни газовых турбин, ни качественных колготок.
Уже давно никто не задумывается над содержанием институтов — образования, здравоохранения, производства. Все реформы — это изменение формы: слияние и объединение, новый нормативный акт, урезание расходов. Не хочется и дальше существовать в такой псевдореальности.
Мы выбрали три направления, которые Владимир Путин отметил в контексте развития благосостояния: жилищное строительство, строительство дорог и развитие цифровой инфраструктуры, — и поговорили с участниками рынка о том, насколько отрасли готовы к прорыву и что нужно сделать для достижения этой цели.
120 миллионов «квадратов» жилья и новая модель жилищного рынка
Можно ли увеличить ежегодный ввод нового жилья с 80 до 120 млн квадратных метров? Исходя из текущих трендов и в рамках существующей модели рынка это практически невозможно. Сегодня сложилась обратная тенденция: за последние два года обороты жилищного строительства сократились с пика 2015 года (85 млн кв. м) почти на 10%. При этом рынок не может «проглотить» даже текущие объемы стройки. «Увеличить стройку в полтора раза — это из области фантастики. В Новосибирске, например, в 2017 году ввод жилья, напротив, упал в полтора раза. Девелоперы не могут продать уже построенные квартиры, и в ближайшее время новых проектов будет запускаться меньше, чем год-два назад», — говорит один из новосибирских девелоперов.
Уже сегодня предложение практически на всех локальных рынках превышает спрос. Даже в Москве, на самом «горячем» рынке новостроек страны, есть превышение: в 2017 году поступление жилых площадей на рынок оказалось на 600–700 тыс. кв. м больше, чем поглощение. Даже если новых проектов не будет появляться совсем, то на продажу уже начатых новостроек при нынешнем спросе понадобится 30 месяцев.
Главный фактор, сдерживающий жилищное строительство, — ограниченный платежеспособный спрос. Располагаемые доходы населения падают в течение нескольких лет, соответственно падает и спрос на жилье. Государство планирует стимулировать стройку за счет дешевеющей ипотеки: в прошлом году ставки впервые стали меньше 10%. Сбербанк обещает выйти на ипотечные ставки 7% годовых уже через два года. Однако потенциал этого инструмента ограничен. Более того, накачивание ипотеки при снижающихся доходах населения создает большие риски для системы в будущем.
Другой фактор, сдерживающий рост строительства, — плохое финансовое положение значительного числа застройщиков. В течение нескольких лет девелоперы выживали в условиях невысокого спроса на квартиры в сочетании с крайне высокими ставками банковского финансирования. Рентабельность бизнеса постоянно снижалась, риски росли. И сегодня многие игроки уходят с рынка: только в октябре обанкротились 70 региональных девелоперов из 2500. Застройщики сегодня озабочены высокой закредитованностью и обманутыми дольщиками, а не наращиванием оборотов.
Ситуация обостряется тем, что на ближайшие три года намечена кардинальная реформа всего рынка долевого строительства. С 1 июля вступают в силу поправки к Закону о долевом строительстве, которые резко ужесточают требования к девелоперам и увеличивают себестоимость строительства. А в течение трех лет девелоперы должны полностью отказаться от схемы долевого строительства, перейдя к непонятному пока проектному финансированию. По оценкам экспертов ЦЭМИ РАН, лишь 5% девелоперов смогут пережить отказ от долевого строительства, остальные обанкротятся или перейдут на теневые схемы привлечения средств. Стоимость жилья может вырасти на 20–30%. Объемы строительства сократятся, и с учетом мультипликативного эффекта ВВП может снизиться на 1,5%.
Значит ли это, что задача повышения объемов строительства до 120 млн кв. м в год невыполнима в принципе? Нет, эта задача не решается в рамках нынешней ультралиберальной системы жилищного рынка. Она зиждется на двух постулатах. Во-первых, главным инструментом решения жилищного вопроса «назначена» покупка жилья на свободном рынке за счет ипотеки. Во-вторых, государство практически устранилось с рынка жилья, минимально инвестируя в эту сферу. Практически все жилье в стране строят либо индивидуальные застройщики, либо частные девелоперы.
Отмена этих двух постулатов дает возможность развернуть социально ориентированную жилищную политику. В мире существует множество инструментов такой политики (социальное арендное жилье, жилищные корпорации, жилищно-строительные кооперативы стройсберкассы и т. д.), есть уникальный опыт и в России, например «белгородская неспекулятивная модель развития». Такие схемы позволяют вовлечь в строительство жилья те пласты общества, которые сегодня от него отрезаны. К этому стоит добавить массированные инвестиции государства в транспортную, инженерную и социальную инфраструктуру, которые существенно снизят стоимость строительства и дадут возможность раскрутить маховик массовой стройки.
Если уж переходить к социально ориентированной жилищной политике, считают эксперты, то повестку можно расширить за пределы вопроса о количестве. Что надо сделать, чтобы строить высококлассное, экологичное жилье? Ведь в строительстве большого количества низкокачественного и «короткоживущего» жилья нет необходимости. Как совместить строительство жилья с приоритетами пространственного развития страны и новыми градостроительными принципами? Как эффективно завершить импортозамещение в строительной сфере?
О дорогах без дураков
Заявление Путина об удвоении в ближайшие шесть лет финансирования строительства и ремонта дорог, безусловно, обнадеживает, поскольку теперь, по всей видимости, особое внимание будет уделено дорогам в глубинке. «Федеральные трассы действительно в значительной степени приведены в порядок… — отметил Владимир Путин. — Чуть хуже дело обстоит с региональными. А местные — это вообще никуда не годится. Обращаюсь к руководителям регионов и городов: состояние дорог должно быть постоянно в центре вашего внимания. Нужно наращивать качество и объемы дорожного строительства, использовать для этого новые технологии и решения, инфраструктурную ипотеку, контракты жизненного цикла». В финансировании федеральных и региональных дорог существует огромный дисбаланс: из выделенных в последние пять лет 6,4 трлн рублей средств дорожных фондов половина потрачена на дороги федерального значения, протяженность которых составляет всего 50 тыс. км, и почти столько же ушло на региональные и муниципальные дороги, общая протяженность которых — свыше 1,4 млн километров. Дополнительные 4,6 трлн рублей в ближайшие шесть лет, о которых сказал президент, помогли бы стране существенно обновить и оживить провинции и связать между собой те города и села, где автомобильных дорог либо нет, либо есть только грунтовые. При этом предстоит преодолеть дефицит компетенций в качественном строительстве и ремонте дорог, высокий износ техники, сезонный дефицит битума, нормативные трудности в применении инновационных материалов, а также традиционно высокий уровень воровства именно в дорожной отрасли.
По данным Минтранса, в 2016 году было построено и реконструировано свыше 303 км дорог федерального значения. Все стройки имели экономический смысл или велись для повышения безопасности движения. Помимо масштабных объектов Московского транспортного узла это реконструкция подъезда к Мурманску, позволившая улучшить транспортное сообщение города и его порта с дорожной сетью страны; строительство обходов города Торжка на автомобильной дороге М-10 «Россия» в Тверской области, связавшее сразу несколько сел; новые дорожные объекты в Рязанской области, Республике Алтай и на Дальнем Востоке. «Транспортная инфраструктура должна прежде всего обеспечивать экономическую связанность регионов и сел, и если по федеральным трассам представление об идеале более или менее есть, то где и зачем сейчас нужны региональные и сельские дороги, мало кто представляет, — уверен ведущий научный сотрудник ЦНИИП Минстроя РФ Александр Стрельников. — Для этого нужна генеральная схема расселения и точек экономической активности регионов и сел, а за нее даже не брались. Поэтому есть опасение, что новые сельские дороги начнут строить наугад».
По словам главы ГК «Росавтодор» Романа Старовойта, увеличение темпов строительства дорог в последние четыре года на 20% и применение новых материалов позволило повысить долю федеральных трасс, приведенных в нормативное состояние, с 39 до 71%. В регионах же по-прежнему меньше 40% дорог соответствует качеству (притом что в послании поставлена задача повысить этот показатель до 85% в среднем по стране уже к 2019 году).
На дороги местного значения удельно тратят во много раз меньше средств. Если новых дорог федерального значения строят и реконструируют в среднем по 300–400 км в год на 500–600 млрд рублей, то регионального и местного — 2500–3000 км в год на немногим большую сумму (670 млрд рублей в прошлом году). В целом по стране качество полотна общей протяженностью около 1,5 млн км не успевает улучшаться из-за низкого качества строительства — дороги быстро приходят в негодность. Регионалам не хватает средств. Как следствие, страдает качество. Один из последних примеров — Омская область, где в 2016 году при полном обеспечении федерального софинансирования было отремонтировали 67 км дорог, но уже в конце зимы 2017-го 65 км из них пришли в негодность. «Подобные проблемы вполне преодолимы, если дополнительные средства будут выдавать не в виде обычных трансферов на абстрактные объекты, а по новой программе “Безопасные и качественные дороги”, — уверен директор Центра исследования транспортных проблем мегаполиса Константин Трофименко. — По ней много критериев надо защитить, в том числе экономическую значимость объекта, подтвержденную ранее надежность и компетенцию подрядчика, а главное — применение новых инновационных материалов».
Другое системное решение для более эффективного использования бюджетных средств на дороги — проекты ГЧП. Суть их не только в привлечении средств инвесторов, но и в большей проработанности проектов: капиталист не станет затевать дорогу там, где она не нужна, и строить будет на совесть, если речь идет о самостоятельной ее эксплуатации. Таких проектов в стране уже реализовано более десятка, но в основном в центральных регионах. Судя по заявлению Минстроя, в 2017 году заключены ГЧП-контракты в Хабаровске, Перми и Новосибирске. Речь идет о строительстве 42,5 км дорог на сумму федерального софинансирования 55 млрд рублей (плюс 15% внесут инвесторы, остальное — регионы). Росавтодор ожидает заявки на участие в дорожных ГЧП-проектах еще от пяти регионов.
Один из известных участников ГЧП-проектов — группа компаний ВИС. Ее дочерняя компания в 2016 году заключила с правительством Хабаровского края концессионное соглашение на пятнадцать лет о строительстве и эксплуатации платной автомобильной магистрали «Обход Хабаровска» общей стоимостью 40 млрд рублей с условием, что 25% средств внесет инвестор, а остальное субсидирует «Росавтодор» за счет средств, собранных по системе «Платон». Уже в этом году другая «дочка» ВИС заключила с правительством Московской области концессионное соглашение на строительство шести мостов и путепроводов, четырех транспортных развязок и 16,1 км дорог общей стоимостью 30 млрд рублей с окупаемостью в пятнадцать лет за счет платного проезда. (Инвестор внесет 75% собственных средств и получит грант на 7,7 млрд рублей от концессионера, которому отдаст на баланс объекты после достижения окупаемости.) «Реалии таковы, что далеко не все регионы готовы обеспечить бюджетирование ГЧП-проектов, — говорит генеральный директор группы ВИС Юрий Раушкин. — Бюджеты регионов принимаются всего на три года, а сроки дорожных концессий часто превышают десять-пятнадцать лет, поэтому для их реализации региональные власти должны принимать особые нормативные акты, к чему не все готовы».
Устаревшие технологии подготовки грунта, которыми регионы вынуждены пользоваться из-за дороговизны импортной техники, — одна из основных инфраструктурных причин низкого качества дорог в России. В итоге грейдеры пропускают пустоты или неровности, заполняемые потом водой. В России пока ни одно предприятие не выпускает грейдеры с автоматической системой нивелирования. Более того, по словам члена правления НП «Спецавтопром» Юрия Шемчишина, в России сейчас парк дорожно-эксплуатационной техники дорожных предприятий, работающих даже на объектах федерального значения, имеет уровень технической оснащенности всего 48% нормативной потребности. Впрочем, в случае удвоения финансирования эту проблему можно будет решить закупкой импортной техники либо стимулированием отечественных машиностроителей к производству новых видов техники.
Наконец, еще одна проблема, на которую традиционно жалуются дорожники, — низкое качество обычного битума, который в развитых странах уже почти не используют. Эта тема сдвинулась с мертвой точки. В частности, ведущие нефтяные компании начали производить модифицированный битум, способный переносить большие перепады температур, не образуя трещин. «Газпром нефть» даже приступила к модернизации Омского НПЗ для наращивания его производства. Но спрос пока крайне низкий — порядка 5% всего потребляемого дорожниками битума. Пока что в его применении наиболее отличилась Белгородская область, которая построила и реконструировала за последние десять лет свыше 7000 км автодорог, в том числе с применением модифицированного битума и других инновационных технологий, позволяющих продлить срок службы дорожного полотна до пять-семи лет при средних по стране одного-трех лет. Здесь тоже раньше других регионов начали укреплять грунтовый подстил комплексными вяжущими материалами, что тоже продлевает срок службы дороги. Cейчас о работе с такими материалами задумались дорожники Рязанской и Тюменской областей, Камчатки и Дальнего Востока, Ямало-Ненецкого и Ханты-Мансийского автономных округов.
Цифровая среда
Цифровизация хозяйства — еще одна топовая тема. По словам Путина, в России надо формировать собственные цифровые платформы, организовать с помощью цифровых технологий производство, финансовые услуги, логистику и многие другие процессы.
Сегодня, несмотря на кажущуюся развитость цифровых технологий, особенно в быту и особенно благодаря широкому распространению мобильной связи, Россия заметно отстает от мира по степени их развитости и проникновения. Согласно вышедшему недавно официальному статистическому сборнику «Цифровая экономика России», по степени цифровизации общества Россия заминает занимает 40–50-е место среди других стран. Удельный вес сектора ИКТ в ВВП России составляет 2,9%, в Великобритании и США — 5–6%. Использование интернета населением для заказа товаров и услуг в России составляет 26%, в Великобритании — 83%, в США — 55%. Интернетом для осуществления финансовых операций в РФ пользуются 23%, в США — 66%, а в Швеции — 89%.
Только 43% организаций в России имеют свой веб-сайт (в Великобритании — 83%, в Германии — 89%). Используют интернет в организациях для закупок и продаж в среднем всего 15% организаций в России (в Китае — 45%, в Германии — более 30%). Низка доля использования ИТ-систем для управления бизнес-процессами: например, доля использования ERP-систем в России составляет всего 17%, в то время как, например, в Германии этот показатель составляет 56%, во Франции — 39%.
Безусловно, в РФ есть достижения в цифровой сфере: например, по степени проникновения интернета Россия с показателем 72% обгоняет многие страны — тот же Китай (67%) и даже Канаду (66%). Но проблема в том, что интернет этот небыстрый: доступ к высокоскоростным сетям передачи данных (фиксированный широкополосный интернет) в России имеют только 19% граждан, в том же Китае — 23%, в Канаде — 37%, во Франции — 42%. Налицо и проблема так называемого цифрового неравенства: средняя скорость широкополосного соединения в Москве почти в четыре раза выше, чем в Хабаровске, притом что абонентская плата там наполовину выше московской.
Как можно стимулировать цифровизацию? Опрошенные «Экспертом» специалисты говорят, что нужно обратить внимание на три направления — развитие инфраструктуры, норм регулирования и образования.
Что касается развития инфраструктуры, то подключение населения к высокоскоростным сетям связи в России идет довольно динамично. Если десять лет назад проводной широкополосный доступ (ШПД) к интернету имело не более 5 млн российских домохозяйств, то сейчас их уже более 30 млн. По оценкам аналитической компании «ТМТ Консалтинг», выручка от обслуживания проводного ШПД в России по итогам прошлого года увеличилась почти на 10%. Ведущие компании в этой отрасли продолжают инвестировать в развитие инфраструктуры для доступа к интернету.
Проблема в том, что коммерческим компаниями выгоднее прокладывать инфраструктуру в густозаселенные районы, а тянуть дорогостоящие оптоволоконные кабели в небольшие поселки экономически неоправданно. Здесь на первый план выходит государство: в 2014 году в России была одобрена программа устранения цифрового неравенства, которая предполагает, что к 2024 году быстрый интернет (не менее 10 Мбит/с) будет проведен практически во все населенные пункты России (численностью от 250 человек). Ведет эту программу «Ростелеком», который должен проложить 200 тыс. км оптоволоконных линий связи (ВОЛС). Заявленный общий объем инвестиций в программу — 160 млрд рублей, и для сбора этих средств придуман специальный механизм: программа финансируется из Фонда универсальной услуги связи, который формируется путем обязательных отчислений в него всех операторов связи. Они должны направлять в фонд 1,2% своей выручки. Этот фонд и финансирует подключение к интернету удаленных населенных пунктов. А к концу программы, через шесть лет, 97% граждан будут полноценно интегрированы в цифровую среду.
«Цифровизация должна подразумевать не только автоматизацию и роботизацию. Цифровизация — это прежде всего создание правил игры в цифровом пространстве, именно этого сейчас не хватает в стране, да и в мире тоже, — указывает Рустэм Хайретдинов, генеральный директор компании “Атак Киллер”. — Нам не хватает законов, юридической экспертизы в цифровом пространстве, правоприменительной практики разрешения цифровых споров, не определена ответственность за действия роботов и искусственного интеллекта, очень слабы юридические позиции для противодействия киберкриминалу, не определен “цифровой суверенитет” и еще много других внетехнологических вопросов».
Разработка правовых норм для новых цифровых технологий в России продвигается пока крайне медленно. В Госдуме созданы профильные рабочие группы, которые в качестве ближайших задач ставят перед собой легализацию и широкое внедрение таких понятий, как цифровая подпись, признание сделок, заключенных при помощи цифровых договоров, возможность перехода в электронный вид важных документов (например, к лету этого года должна заработать система признания электронных паспортов транспортных средств). Разрабатываются нормы и в области финансов — речь идет об определении таких понятий, как криптовалюты, токены, цифровой аккредитив и проч. Заявлено, что конкретные нормативные акты будут приняты к началу следующего года.
Помимо нормативной базы быстроразвивающемуся цифровому миру остро не хватает не только квалифицированных специалистов для развития цифровых технологий, но и квалифицированных пользователей. «Новые условия труда требуют новых навыков — цифровых, — говорит Ирина Зарина, генеральный директор компании SHL Russia & CIS. — Если раньше цифровые навыки были нужны в основном для создания новых технологий, то теперь компании нуждаются в сотрудниках, обладающих навыками для обеспечения успешного поддержания внедренных на предприятии цифровых технологий. Например, от сотрудников юридического отдела или отдела по работе с клиентами уже требуются навыки ориентации в развивающихся цифровых условиях, включая новое программное обеспечение, платформы отчетности, аналитические платформы и так далее». По словам Михаила Конева, директора службы доставки Boxberry, существенным препятствием развития в России электронной коммерции является не только неразвитость дорог, транспорта, логистической инфраструктуры, но и недоверие людей к новым цифровым сервисам и неумение ими пользоваться. По планам, доля населения, обладающего цифровыми навыками, к 2021 году составит не менее 40%.
Рост обеспечить нетрудно, но можно ли
В послании заложен рост подушевого ВВП в полтора раза к 2025 году. Фактически это предполагает достижение реального ВВП в размере 138 трлн рублей и темпы роста выше мировых — 5,2%, против 3,7–3,8% в мире. Руководитель направления, заместитель генерального директора Центра макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования (ЦМАКП) Владимир Сальников призывает относиться к целям, изложенным в послании, скорее как к желаемым показателям, нежели жестким параметрам. «Я думаю, что эти цифры надо воспринимать как программу-максимум, — говорит г-н Сальников. — Это целевые ориентиры. Они достаточно сбалансированы между собой, но достичь их будет крайне сложно. Такие параметры предполагают совершенно другой режим работы экономики. Переход на этот режим предполагает сильную встряску. Потребуется резкое наращивание усилий по стимулированию экономического роста. Однако вселяет надежду то, что если всерьез будут требовать достижения этих параметров, то какое-то ускорение экономического роста мы получим».
Основным «ускорителем» должно стать серьезное, до 25–27% ВВП, увеличение инвестиций к 2025 году. Это означает, что дополнительно к нынешнему уровню российские компании и государство должны инвестировать за ближайшие восемь лет порядка 15 трлн рублей. Причем акцент в инвестициях делается на строительство дорог, жилья, городской инфраструктуры и вложения в цифровизацию хозяйства.
Сейчас примерно половина инвестиций в основной капитал — это строительство. В 2016 году, по данным Росстата, в строительство было вложено 7,2 трлн рублей, а возведено 136 млн кв. м — из них 80 млн кв. м жилья. Таким образом, если мы должны выйти только по жилью на ежегодные 120 млн кв. м, то инвестиции в стройку должны расти более чем на 2 трлн рублей ежегодно — и это если не касаться промышленных и других нежилых объектов. То есть одно только строительство жилья «съест» почти все дополнительные 15 трлн рублей инвестиций, а на все остальное уже ничего не останется. Денег нужно больше, но есть ли они?
Экономисты полагают, что как раз с наличием свободной ликвидности проблем в стране нет — есть проблема с институтами, которые способны свободные деньги эффективно перераспределять в инвестиции. «С точки зрения ресурсов у нас потенциал для наращивания инвестиций имеется, — говорит Сальников. — Даже если смотреть на такой параметр, как отношение инвестиций к прибыли компаний, в последние два года он упал до рекордно низких значений. В 2017 году он немного подрос, но тем не менее все еще низок, и потенциал роста за счет собственных средств есть. Однако прибыль у нас генерируется в одном секторе (добыча и первичная переработка природных ресурсов), а острая потребность в инвестициях есть в других, высокотехнологичных секторах более высоких переделов. Возникает вопрос в механизме перераспределения ресурсов из одних секторов в другие. Сейчас объемы перераспределения ресурсов явно недостаточны».
«Как показывают наши расчеты, норма накопления 25–27 процентов оптимальна для периода модернизации российской экономики, — говорит заместитель директора Института народнохозяйственного прогнозирования РАН Александр Широв. — С одной стороны, она дает возможность существенного обновления производственной, транспортной и социальной инфраструктуры, с другой — чрезмерно не ограничивает рост доходов населения». Денег для достижения такой нормы накопления достаточно, уверен экономист. Прежде всего, деньги есть у банков. «Темпы роста банковской ликвидности сейчас выше, чем рост номинального ВВП, банковских обязательств, платежного оборота, — указывает г-н Широв. — Наблюдается устойчивый остаток средств на депозитах в Банке России, который в 2017 году составлял примерно 650 миллиардов рублей (устойчивый остаток означает, что банки не полностью используют свое кредитное плечо. — “Эксперт”). Учитывая, что одним рублем резервных денег обслуживается оборот 8–10 рублей клиентских средств, мы получаем не менее пяти триллионов рублей дополнительного кредита в нефинансовый сектор. Иначе говоря, необходимости печатать деньги нет, нужно лишь создать условия для использования имеющейся избыточной ликвидности».
Механизмом перераспределения денег может стать инфраструктурная ипотека, призванная серьезно увеличить рычаг государственных денег, вкладываемых в дорожное строительство, ЖКХ и прочие сферы. Уже наметились и варианты реализации такого механизма — фабрика проектного финансирования от ВЭБа и фонд инфраструктурной ипотеки, концепцию которого разрабатывает МЭР. Совет по рынку долгосрочных инвестиций в инфраструктуру при ЦБ (в его составе Московская биржа, Газпромбанк, «ВТБ капитал», «Сбербанк страхование жизни», УК «Лидер» и т. д.) на днях подготовил дорожную карту. Члены совета считают, что для формирования необходимых условий достаточно смягчить регулирование банков, пенсионных фондов и страховых компаний — например, изменить расчет нормативов при покупке облигаций инфраструктурных проектов для банков, включить ценные бумаги федеральных концессий, по которым предусмотрена плата концедента и есть гарантия выплаты возмещения кредиторам, в ломбардный список, снять ограничения на выкуп таких бумаг для НПФ. Однако на днях правительство утвердило «дорожную карту» развития инфраструктурной ипотеки, и конкретики в ней оказалось немного, а механизм фонда авторства МЭР, к примеру, и вовсе в «дорожную карту» не вошел. Это означает, что Минфин продолжает изо всех сил сопротивляться дополнительным бюджетным расходам даже на гарантии по инфраструктурным проектам.
Какое влияние на рост ВВП окажут инвестиции, аккумулированные преимущественно в жилищном и дорожном строительстве и новых услугах связи? «По нашим оценкам, увеличение вводов жилья до 120 миллионов квадратных метров в год добавляет к базовым темпам роста примерно 0,8 процентного пункта, программа инфраструктурного строительства — еще до одного процентного пункта, — перечисляет Широв. — Таким образом, за счет этих факторов можно ускорить темпы роста ВВП с инерционных 1,5–2,5 процента в год до 4–4,3 процента».
Цифровизация таких прямых эффектов не дает. На недавнем семинаре «Фундаментальные основы цифровой экономики» член-корреспондент РАН Сергей Афонцев привел расчеты, согласно которым вклад Индустрии 4.0 в прирост ВВП стран с развивающимися рынками будет составлять всего 0,1–0,2 процентного пункта при наилучшем раскладе. «Наиболее значимыми направлениями получения недостающей экономической динамики (от одного процентного пункта роста ВВП и даже больше) могла бы стать модернизация производственных мощностей и рост выпуска в секторе инвестиционного машиностроения, а также увеличение эффективности в секторе добычи полезных ископаемых», — убежден Александр Широв.
