Первый день был днем боли и смерти. В воскресенье 25 марта в игровой комнате ТРЦ «Зимняя вишня» в 16:10 возник пожар. Это был выходной день, то самое время, когда в «Зимней вишне» были «детские часы» — с четырех до шести многочисленные аттракционы, кинозалы, детские площадки были забиты посетителями. Не считая обычных покупателей и просто гуляющих. В секунды огонь охватил более полутора тысяч квадратных метров. По официальным данным, погибли 64 человека, в том числе 41 ребенок. Второй день был днем отчаянья. Люди метались по больницам, искали своих родных и близких. У некоторых погибли сразу несколько членов семьи. Появились настойчивые слухи, что погибло несколько сотен человек, власти это скрывают, а людей хоронят тайком в братских могилах за городом. Третий день был днем гнева. Двадцать седьмого марта кемеровчане (по разным подсчетам, от одной до четырех тысяч человек) вышли на стихийный митинг у места трагедии, требовали сказать им правду, одновременно прошли встречи с высшим руководством области. Вице-губернатор Кузбасса Сергей Цивилев встал на колени и попросил у народа прощения. Губернатор Аман Тулеев так и не появился, и люди стали требовать его отставки. Зато появился президент Владимир Путин, пообещал разобраться и наказать. Митинг продолжался весь световой день. Люди так выгорели от боли, отчаянья и гнева, что следующий день был днем тихого траура. Не официально объявленного, а настоящего, всенародного, общечеловеческого, касающегося всех и каждого…
День траура
День траура — это страшно. Это тяжесть физически ощутимого горя, густеющего в воздухе и тяжелеющего с каждым шагом по дороге к центру Кемерова. Проспект Ленина, одна из главных магистралей города, широкий и светлый, в какой-то момент словно начинает темнеть и становится тесным. Тогда понимаешь, что людей рядом все больше и больше, они уже идут сплошным потоком, и вскоре ты оказываешься в какой-то медленно двигающейся очереди. А потом начинается оцепление — проезжая часть перекрыта уже несколько дней, и на этом мертвенно пустом участке проспекта ТРЦ «Зимняя вишня» стоит, как огромный мрачный склеп.
Люди несут цветы, белые надувные шарики и детские игрушки, и только скорбные лица нарушают эту внешне праздничную атмосферу. Все стекаются к левому крылу «Зимней вишни». Здесь сам по себе вырос стихийный мемориал — в человеческий рост груда мягких игрушек, опоясанная цветами, со множеством записок: «Дети, простите нас!»
Искреннее сострадание трудно подделать. Люди словно окаменели, толпа растет. Многие плачут, не скрывая слез. Внутри круга ходят волонтеры, бойцы молодежного корпуса спасателей «Скала». Они раздают бумажные салфетки вместо носовых платков. Очень много подростков. Батюшка читает молитву. Белые шарики улетают в небо и путаются в проводах…
За зданием «Зимней вишни», в школе № 7, располагается оперативный штаб. Внутри пункт временного пребывания членов семей пострадавших на пожаре, им оказывают психологическую помощь, постоянно суетятся сотрудники МЧС и полиции, но их деятельность остается тайной — журналистов в школу не пускают.
Мы разговариваем с Лидией Тимофеевой, начальником отдела экстренного реагирования Центра экстренной психологической помощи МЧС России. Она говорит тихо, спокойно и избегает конкретных историй. Выражает сочувствие семьям погибших и пострадавших. О своей работе говорит крайне уклончиво:
— Здесь сначала работали местные специалисты-психологи МЧС России, потом группировка пополнилась специалистами сибирского и московского филиалов Центра экстренной психологической помощи. Кроме того, работали социальные психологи, специалисты, подчиненные местному здравоохранению, — всего около ста человек. Сейчас осталось меньше, поскольку психологи закреплены персонально за каждым из потерпевших. Они заняты сопровождением семей в процессе следственных действий, при допросах и опознании погибших. Работают на базе школы, где находится пункт временного размещения, при необходимости выезжают на дом.
— Скажите, есть разница в вашем подходе к детям и ко взрослым?
— Различные возрастные категории требуют разного подхода, хотя в общем ситуация тяжелая для всех. Сейчас состояние тяжелое, требующее внимания и времени, чтобы начало что-то меняться. Нужна поддержка не только специалистов, но и людей вокруг — родственников, друзей.
— Это понятно. Но вот вы впервые подходите к человеку — что вы говорите? Прикасаетесь?
— Универсального рецепта нет. Каждый человек индивидуален и каждый по-своему переживает трагедию. Волшебной фразы нет. Экстренная психологическая помощь — это комплекс мероприятий, в которых психолог помогает человеку организовать пространство вокруг себя. Специалист становится и источником информации, и источником поддержки, помогает проходить ряд организационных процедур — допросы, опознания.
— Эта катастрофа отличается от других, на которых вы работали?
Лидия впервые проявляет отклонение от своего полного психологического равновесия:
— Катастрофы, в которых гибнут дети, — тяжелейшие для человеческой психики, так как это противоречит нашим внутренним ценностям и восприятию мира. Понадобится долгое время, чтобы начать осознавать и смиряться с тем, что произошло. Поэтому — да, эта ситуация отличается. То, что погибли дети, безусловно отягчающее обстоятельство для состояния людей — и тех, кто находится в этом городе, и тех, кто находится в других городах.
— За несколько дней состояние людей изменилось?
— Невозможно дать один ответ, так как каждый переживает эту трагедию по-своему, учитывая, что и семейные истории очень разные. Есть семьи, которые потеряли всех детей, есть семьи, у которых вместе с детьми погиб кто-то из взрослых родственников, поэтому нельзя сказать, что все находятся в одной динамике. Есть те, кому понадобится долгое время, чтобы хотя бы осознать, что произошло. А есть люди, которые от стадии отрицания переходят к стадии горевания.
— Вы отмечали у людей предсуициальные состояния?
— Не задаем некорректных вопросов! — за плечом возникает сопровождающий из МЧС.
— Что могут сделать родные?
— Побыть рядом. Иногда нужно просто обнять и поговорить — это может быть незаменимым, и для этого не нужно быть специалистом.
Альтернативные списки
Главный вопрос, который задавали себе, властям и вообще первым встречным люди — сколько человек погибло на самом деле. С первого дня возникло недоверие к официальным цифрам. Поэтому на стихийном митинге, который больше походил на народное восстание, были организованы инициативные группы по проверке данных. Мирсат Керимов, член одной из таких инициативных групп, рассказал, что люди вышли на митинг не против власти, а из-за чудовищных слухов — всем нужна была правда. На самом деле, конечно, нужна была определенность. Но в то, что им говорили со сцены чиновники, никто не верил, ведь в социальных сетях выложили «телефонный разговор», в котором мужик представляется врачом и говорит, что в больницу уже привезли 140 трупов, еще 80 везут, он просит собрать мешки для трупов.
— Я пришел не из-за этих фейков в интернете. Я пришел из-за знакомых людей, которые мне говорили другие цифры — что они сами видели более сотни тел. Сейчас они отрицают эти слова и на связь со мной не выходят. Ну, Бог им судья. Ходили слухи про общие могилы, куда детей и женщин забросят и всех безымянно похоронят. Поэтому люди и вышли на митинг, — объясняет Мирсат. — На митинге было много представителей властей, но там мы кричали друг на друга. Они кричали: «Мы ведем расследование, мы вас не обманываем». Я одного не понимаю. Я не был против губернатора, но почему он не вышел? Все хотели его видеть. Сказал, что собрались «какие-то двести человек». Это не был митинг против власти, политический протест — мы требовали ответов. Да, были провокаторы, которые орали из толпы, — я сам одного такого выводил, мужик начал орать: «Путин, Украина, Сирия!» Мы его быстро убрали. Собрались простые жители Кемерова: строители, уборщицы, — чтобы нам рассказали правду.
Власти пошли на сильный шаг — именно тогда они предложили нескольким выбранным из толпы людям поехать в городские морги и посмотреть, сколько там тел, привезенных за последние дни. Так и образовались инициативные группы. Те, кто в них вошел, утверждают, что им дали посмотреть в моргах все помещения. Все — в смысле вообще все. Закрытые, технические, подвалы, бойлерные… Чтобы доказать, что ничего не скрывается.
— Мы проверили списки привезенных, по времени и откуда. Нашли те, на которых стояла пометка — «из “Зимней вишни”». На тот момент двадцать уже опознали, а еще семеро оставались на опознании — те, у которых были лица, — рассказывает Керимов. — Мы были в морге, когда вошел Путин. Я его спросил, будет ли честное расследование или опять все скроют. Он ответил: «Я вам обещаю, что вся цепочка будет раскрыта, от чиновников до сотрудников, которые закрыли людей в залах».
— Так сколько было погибших, по-вашему?
— Изначально официально говорили, что пропавших — 70–75 человек. Но часть из них уже нашли. Был, например, такой случай: дед поехал в «Зимнюю вишню» за покупками, а у него сел телефон. Тут появились сообщения о пожаре, родственники стали паниковать — человек не выходит на связь. Заявили в полицию, а он потом появился дома, — Мирсат вздыхает и отвечает на тяжелый вопрос: — В глубине души я убежден, что погибших было чуть больше, чем 64. Ведь часть тел находилась в таком состоянии, что их невозможно опознать, только по ДНК. Я видел фрагменты тел, и главврач нам объяснял, что сразу нельзя даже сказать, от одного человека эти фрагменты или от нескольких. Нельзя найти того, кого не ищут…
Он имеет в виду, что, возможно, кто-то еще не значится в списках пропавших. Но этими итогами многие в Кемерове недовольны. Членам инициативной группы приходят сообщения в социальных сетях, что они продались властям, а погибших было в разы больше.
— Но я просто информирую о том, что сам видел и знаю. Пытаются кемеровчан, бывших на митинге, выдать за окружение Путина, присылали фото, где якобы они в Москве на других митингах, и я опасаюсь за их жизни — «вы предатели, вам хана, разорвем». Но они не подходят лично, а пишут это с фейковых страниц, так что в полицию мы пока не обращались. Это какие-то психически неуравновешенные люди, которые получают наслаждение от чужого горя. Что говорить, если полиция арестовала пятерых на стихийном мемориале — они подходили и тайком складывали игрушки себе в пакеты. Зачем? Подарить своим детям? Продать?
Расим Яралиев, еще один активист, на вопрос, кто у него пострадал в трагедии, отвечает с болью и возмущением: погибли друзья, друзья потеряли детей, это и его личная трагедия, это трагедия каждого человека. Он занимается тем, что составляет альтернативные списки погибших. Данные берут из всех доступных источников — люди обращаются по телефону, узнают через общих знакомых, есть группа «ВКонтакте». Активисты Расима эти данные проверяют и фильтруют. За несколько дней к ним поступили данные примерно на сто пятьдесят якобы пропавших людей. После серии проверок часть из них оказались живыми.
— Сначала мы проверяем источник поступившей информации — есть ли такой человек, который заявляет о пропавшем. Потом проверяем его информацию — по базам ГУВД пробиваем, действительно ли это реальный человек, есть ли его данные. Затем через родных и знакомых проверяем, мог ли он оказаться на пожаре, не собирался ли уезжать из города. Есть ведь пропавшие и по другим обстоятельствам… — Расим качает головой. — По части данных есть несоответствия. Понимаете, может быть несколько раз указана одна фамилия, но разные имена. Есть члены семей, которые не обнаружены в официальных списках. Но предварительный список пропавших, составленный нами, — девяносто–сто человек.
«Путинские девушки»
Они втроем сиротливо стояли на аллее, неподалеку от оперативного штаба. Людей, которые сначала были в толпе протестующих 27 марта, потом по предложению властей проехали по моргам с инспекцией и стали рассказывать, что там видели, толпа немедленно отвергла. Они как раз из этих «отступников». Одна из девушек представляется: жительница Кемерова Валентина Горбачева, организатор развлекательных мероприятий и певица, творческий псевдоним Тина Трейс. Вторая — Алена Ленина, педагог-аниматор, неоднократно работала в «Зимней вишне». Они — «путинские девушки», те самые, фотографии которых сейчас ходят по интернету в доказательство того, что на подобные мероприятия президент возит с собой «людей из народа» — как в фильме «Убить дракона»: «Так, где у нас первый встречный?»
— Мы хотели выяснить, что произошло, потому что занимаемся непосредственной организацией мероприятий, где сбор многих людей, и хотим, чтобы наши дети и друзья были в безопасности, — объясняет Тина, с чего все началось. Алена ее поддерживает полностью:
— Мы два дня сидели и смотрели на этот ужас, у нас паника в голове, не знали, чему верить. И тогда мы пошли за правдой, на митинг, задавать вопросы руководству.
Но потом что-то сбилось в этой простой программе — они оказались врагами народа. Когда появилась информация о трупах в моргах, они пришла на митинг, за правдой, снимали на площади прямые эфиры. Вслед за активистами поехали на своей машине в морг, а потом на хладокомбинат, где, по слухам, складировали трупы. Вернулись на площадь, чтобы рассказать людям о том, что увидели.
— Мы рассказали, и толпа начала реагировать неадекватно, люди были взвинчены. А мы сами хотели правды, мы пришли на митинг, чтобы разобраться. И очень обидно, что это против нас повернулось. Нам кричали: «Вас купили по дороге!»
Парень с ними — тоже из «сотрудников ФСО», как он сам иронично представляется. Потом серьезно сообщает:
— Меня зовут Артем Зайцев. Я родился в Кемерове и живу неподалеку от «Зимней вишни», ходил сюда за продуктами и в кино. Работаю организатором концертов, привожу звезд. Мы с митинга поехали в морг и проверили записи. Там были зарегистрированы 64 тела и три коробки с фрагментами тел. Но когда мы вернулись и стали говорить об увиденном, люди не захотели нам верить. Они хотели верить тем цифрам, которые были вброшены в интернет, что погибших более трехсот. Все было на грани. Если бы люди не включили мозг в какой-то момент, это могло закончиться плохо. Я предложил простую и разумную вещь — составить список семей, друзей, знакомых, которые утверждают, что у них кто-то пропал. Что кто-то не дождался соседа, кто-то не пришел на работу. Чтобы можно было реально с чем-то работать.
Но это было только начало злоключений. Вскоре нашлись фотографии, на которых одна из этих девушек была «замечена» в других городах в окружении Путина. Алена возмущена:
— Конкретно обо мне идет информация, что «эта женщина всегда рядом с Путиным». Так получилось, что во время встречи с Путиным в морге я стою рядом. И потом я на площади давала интервью одному из телеканалов. Тут же сопоставили эти два события и стали говорить, что мы ездим в свите Путина, для массовки, что мы фейки, а не кемеровчане. Нам пишут в комментариях: «Вы все врете». А мы конкретные люди из конкретного города, у нас есть аккаунты. Заходите и проверяйте.
При этом к самому зданию «Зимней вишни» у «оппортунистов» куча претензий, благо они знакомы с ним очень близко. Тина утверждает, что многие ее знакомые не любили бывать в ТРЦ — это здание, когда его перестраивали из кондитерской фабрики, было спланировано как лабиринт и не вызывало доверия. Алена часто работала в «Зимней вишне», но не по договору, а по частным заказали. Она рассказывает, что там было очень много всего нагромождено — батуты, кинозалы, машинки, катки, фуд-корты… При этом развлечения были рассчитаны не только на детей со взрослыми, но и на детей любого возраста. Поэтому это было одно из мест, где справляли дни рождения, а по выходным здесь устраивались детские программы штатными организаторами «Зимней вишни» с трех до четырех часов дня — как раз в то время, когда начался пожар.
О причинах пожара они говорят осторожно. Комментируя слова одной из совладелиц ТРЦ, что там часто замечали неблагополучных подростков, которых гоняла охрана и которые могли отомстить, Артем размышляет:
— Да, разные компании терлись то около лифта на первом этаже, то около магазина «Ярче». Это были парни и девушки. группами до десяти человек, лет тринадцати-четырнадцати. Около продуктового магазина их гоняли постоянно. Но устроить поджог — я не думаю. Они там общались, целовались, но я ни разу не видел, чтобы они в кино ходили. Но и агрессии не проявляли. Конфликты у них были с охраной. А по отношению к гостям этого комплекса — нет.
Алена рассказывает о версии, что многие дети погибли, так как двери в кинозалы были закрыты:
— У меня есть знакомый, который там работал каждое воскресенье. После произошедшего я позвонила ему именно с этим вопросом. Он сказал: «Такая практика была, я лично это видел — женщина закрывала залы, чтобы безбилетники не забежали, и уходила на какое-то время пить чай».
Артем более осторожен:
— Я не знаю, закрывали ли кинотеатры, но точно знаю, что на три зала было всего два сотрудника: одна бабушка на большом зале, и одна — на два маленьких. Возможно, они в момент возникновения пожара просто не успели оповестить всех.
— Говорят, что в кинотеатрах было больше детей, так как часть пришла по бесплатным билетам, которые выдавались во время выборов.
— Во время выборов выдавались бесплатные билеты везде и на все развлечения, которые есть в Кемерове: каток, кинотеатры, боулинги, детские игровые зоны. Но я не думаю, что по бесплатным билетам пускали бы в выходные, в коммерчески выгодный день, для этого выбрали бы будни, когда проходимость меньше. Еще, например, говорят, что привозили группы из детских домов, но есть вторая инициативная группа, которая ездила по детским домам и сверяла списки с фактическим наличием. Пока все сходится.
И начались будни…
Утром в четверг 29 марта сотрудники МЧС завершили разборку обрушившихся конструкций, проверили коробку здания на устойчивость прибором «Струна» и ушли с объекта, передав его следственной группе Следственного комитета. В здание стали запускать собственников — владельцев павильонов, чтобы они забрали остатки своего товара. Здание «Зимней вишни» решено снести. На официальном сайте «Зимней вишни» в интернете — только одна главная страница со словами соболезнования и сообщением, что вдобавок к обещанному губернатором Тулеевым одному миллиону рублей администрация ТРЦ выплатит еще по три миллиона семьям каждого погибшего.
В пятницу, к концу этой долгой недели, с проспекта Ленина в квартале улиц Дзержинского и 50-летия Октября сняли оцепление, возобновилось движение транспорта. У стихийного мемориала по-прежнему молча стоят люди. Эти несколько дней, неполная рабочая неделя, показали, что пока пострадавший человек проходит через стадии принятия смерти, окружающие его люди, близкие и далекие, проходят через несложный моральный выбор — остаться человеком или стать последней скотиной.
Кемерово
