Никаких несанкционированных свалок в границах городов, кардинальное снижение уровня загрязнения атмосферного воздуха, вредные выбросы в наиболее загрязненных городах (Братск, Красноярск, Липецк, Магнитогорск, Медногорск, Нижний Тагил, Новокузнецк, Норильск, Омск, Челябинск, Череповец и Чита) должны сократиться как минимум на 20%. Таковы цели на 2024 год майского указа Владимира Путина в сфере экологии.
Особое внимание, которое президент уделил экологии, не случайно. Долгие годы эта сфера оставалась вне интереса государства, и в области защиты окружающей среды до сих пор действует дикий капитализм, хотя экология — это вопрос комфортного проживания каждого гражданина. Ситуация уже стала критической: за последние полгода события в Подмосковье показали, что игнорирование экологических проблем может легко перерасти в политический кризис.
Регионы для выполнения президентского указа уже начали создавать специальные экологические структуры — однако для комплексного решения проблем этого может оказаться мало. Помочь регионам призван недавно созданный Координационный совет по вопросам экологической безопасности граждан на базе Общественной палаты (ОП) РФ. Новая структура будет выполнять роль «мозгового центра» по вопросам экологии — на этой платформе будут анализироваться экологические проблемы как конкретных регионов, так и России в целом.
Занялись балансом
«Государство всегда находится во внутреннем конфликте. Например, производство versus экология: как поддерживать экономический рост при обеспечении качества окружающей среды. Государство должно обеспечивать гармонию в этом развитии, или баланс интересов. Общественная палата будет помогать государству и обществу искать эти решения», — говорит член-корреспондент РАН Виктор Данилов-Данильян.
Этот баланс крайне важен. Примером того, к каким последствиям приводит его отсутствие, может служить Китай. Там вопросы экологии игнорировались десятилетиями в угоду активному промышленному росту — и вот теперь в стране практически нет рек с чистой водой. Есть примеры и в России. Тот же Красноярск, где угольная генерация в сочетании с мощным алюминиевым кластером и химическим производством приводит к тому, что в городе-миллионнике периодически вводят режим «черного неба», а кварталы погружаются в туман желтоватого цвета. Или взять порты Дальнего Востока. Из-за открытой перегрузки угля над городами поднимаются облака угольной пыли, выпадает в буквальном смысле слова черный снег, а дышать на улице невозможно.
Есть и примеры обратные, когда баланс в итоге был найден, — и тут можно вспомнить Норильск, где компания «Норильский никель» закрыла старый комбинат. Кстати, многие коммерческие компании в России создают свои экологические организации.
Тем не менее в целом в нашей стране общественная природоохранная деятельность не отличается высокой организацией. Флагом защиты экологии может махать практически любой. Инициатива ОП позволит этой деятельности выстроиться и очиститься от так называемых псевдоэкологов — организаций, занимающихся зарабатыванием денег на теме экологии, а не защищающих интересы общества. Их деятельность наносит прямой ущерб: так, по подсчетам консалтинговой компании «Р-Аналитика», в 2009–2017 годах общий объем инвестиций в заблокированных или блокируемых различными экологическими движениями проектах превысил полтора триллиона рублей, а прямой ежегодный ущерб бюджета от недополученных налоговых поступлений с этих объектов составляет от 65 до 80 млрд рублей. Количество несозданных новых высокопроизводительных рабочих мест — более 50 тысяч. Если же посчитать рабочие места в смежных отраслях, то их количество может достигать полумиллиона.
Эколог как лоббист
Экологический лоббизм возник в Европе более полувека назад, с тех пор вес «зеленых» в политической и экономической жизни западных стран усиливался, оттачивались инструменты. В результате сейчас под давлением экологов во многих странах принимаются решения, противоречащие экономической логике: субсидирование «зеленой» электрогенерации, отказ от атомной энергетики, запрет на разработку сланцевых месторождений, отказ от сжигания угля, перенос вредных производств в другие страны и т. д. Но, заигравшись в заботу об окружающей среде, Европа начала терять базовые отрасли экономики, а с ними и конкурентные преимущества: добычу полезных ископаемых, атомную и тепловую электроэнергетику, металлургию. Европейские страны начинают критически зависеть от поставщиков ресурсов: газа, нефти, угля, металлов, электроэнергии.
Россия не сильно отстала от Европы с точки зрения экологического лоббизма, однако значительно уступает ей в выстраивании правильных и взвешенных инструментов сдержек и противовесов.
Митинги и волнения практически во всех регионах страны свидетельствуют, что общество достигло некоторого уровня благополучия и у него появился запрос на здоровую среду обитания. «Сейчас разгорелось — и еще будет разгораться — немало социально-экологических конфликтов, в которые вовлечены сотни тысяч простых граждан. Для разрешения любого такого конфликта органы власти должны прежде всего начать общаться с людьми, выслушивать их мнение и воспринимать их взгляд на проблему. Нужна грамотная и эффективная медиация конфликтов», — говорит глава политической партии «Альянс зеленых» Александр Закондырин.
Эффективная медиация начинается с наличия постоянной площадки для открытого диалога. Люди должны иметь возможность донести свое мнение не только на митинге, а на цивилизованной дискуссионной площадке. Общественная палата — очень подходящий институт для организации таких обсуждений и приведения системы общественного экологического мониторинга и контроля в порядок.
«Первый экологический закон Барри Коммонера гласит: все связано со всем. Кто-то должен пытаться за всеми связями следить. Я считаю, что координационный совет будет это делать. Общественные организации смогут обратится в Общественную палату, и здесь мы сможем найти баланс интересов», — говорит Виктор Данилов-Данильян.
Против чего воюем?
Сегодня в подавляющем большинстве случаев вопросы экологии отданы на откуп местным властям. А они часто пускаются в две крайности — либо прячут голову в песок и не решают проблему никак, либо отдают ее на откуп сомнительным представителям околоэкологической «тусовки». Так, с одной стороны, можно наблюдать конфликт вокруг мусора в Подмосковье, который привел к политическому кризису в области. Постоянные проблемы свалок не сходят со страниц центральных СМИ. Власти на местах долго не слышали мнение людей, живущих по соседству с мусорными полигонами, и не принимали мер по соблюдению экологического законодательства. В итоге ситуация вышла из-под контроля и вылилась в согласованные и несогласованные митинги и волнения.
Другая крайность — власти на местах отдают проблемы экологии на суд псевдоэкологам. В результате по всей стране происходят десятки и сотни различных экологических конфликтов. Некие активисты начинают «раскачивать лодку», люди, не разобравшись в ситуации, выступают резко против строительства тех или иных производственных объектов — при этом часто эти же местные жители нуждаются в новых рабочих местах, местный бюджет — в налогах, а региональная инфраструктура — в инвестициях. Тут можно привести пример Великого Новгорода, где уже полгода население выступает против строительства цементного завода на площадке уже имеющегося химического кластера. Предполагалось, что завод будет производить белый цемент из меловых отходов химического предприятия «Акрон». Сейчас более 90% этого цемента в нашу страну импортируется. По словам гендиректора компании «Новгородский кластер стройиндустрии» Павла Быстрова, проект разработан в рамках государственной программы импортозамещения и предназначен для ликвидации меловых отвалов, которые образовались на площадке «Акрона». Годовой объем производства составит 230 тыс. тонн, завод должен обеспечить 215 рабочих мест и 1,8 млрд налоговых поступлений. Но, что удивительно, люди выступают против, боясь… пыли! В итоге строительство нужного, эффективного предприятия затормозилось.
В настоящее время для строительства предприятия необходимо пройти сразу две серьезные экспертизы. Так, с начала этого года государственная экологическая экспертиза (ГЭЭ) обязательна для всех объектов первой категории — это предприятия металлургии, черной и цветной, по добыче и переработке нефти, газа и т. д. Кроме того, экспертизу проходит проектная документация — так выявляется, насколько производство соответствует разнообразным нормам и требованиям, в том числе экологическим.
В Новгороде проект еще не прошел экспертизу, но «экологи» заведомо отказываются признавать ее результаты. В адрес губернатора новгородские активисты направили открытое письмо, под которым подписалось 850 человек. «В северной и северо-западной части Великого Новгорода и его пригорода уже давно сложилась крайне опасная экологическая обстановка. У нас опасный воздух, опасная вода, мы боимся за здоровье наших детей, за нашу природу, которая не выдерживает промышленную нагрузку и не восстанавливается», — говорится в открытом обращении граждан.
Население часто не верит государству и представителям власти в экологических вопросах и настаивает на проведении неких «независимых исследований», то есть фактически выступает против легитимности государственных решений, тормозя экономическое развитие. В итоге, используя экологию как рычаг давления, активисты выступают против конструктивной природоохранительной политики и научно-технического прогресса. Но бывает, что активисты преследуют интересы гораздо более приземленные, чем охрана природы.
Экология оседлала экономику
Инвестиционные решения не так примитивны, как любят представлять псевдоэкологи. На самом деле бизнес не будет строить предприятие, если оно не соответствует законодательству, в том числе экологическому, — ведь он вкладывает свои собственные деньги, часто миллиарды, реже десятки миллиардов рублей. У бизнеса в России и так масса проблем, чтобы брать на себя еще и риск экологического несоответствия и несоблюдения закона.
Да и государство последовательно ужесточает требования, в том числе экологические, к производственным объектам. Так, еще в 2014 году был принят закон о внедрении наилучших доступных технологий. Он предусматривает постепенный переход российской промышленности на более совершенные и систематизированные экологические стандарты, поэтапное повышение платы за негативное воздействие на природу, введение системы комплексных экологических разрешений и т. д. Его реализация должна обеспечить сокращение числа городов с высоким уровнем загрязнения воздуха более чем в два с половиной раза.
Поэтому нет смысла строить завод, если он не использует самые эффективные технологии. Но часто именно такие предприятия становятся предметом особо яростных атак псевдоэкологов. «Фактически речь идет о внутренних санкциях, наносящих даже больший экономический урон, чем действия внешних сил. Если говорить прямо, то подобные “экологи” никакие не защитники природы, а банальные лоббисты конкурентов, как российских, так и иностранных. Прикрываясь красивыми словами о защите природы, российский бизнес пытаются вынудить отказаться от перспективных проектов, а государство лишить конкурентных преимуществ на мировых рынках», — рассказал «Эксперту» директор по аналитическим исследованиям «Р-Аналитики» Максим Ремизов.
Примеров, аналогичных тому, что происходит в Великом Новгороде, можно привести множество. Особенно показательными были выступления против стратегических инициатив, определяющих долгосрочные векторы развития России. Можно вспомнить международные экологические скандалы по поводу бурения арктического шельфа (яркий пример — атаки на платформу «Приразломная» «Газпром нефти»), строительства «Северного потока — 2» (Всемирный фонд дикой природы и Союз охраны природы Германии утверждали, что он угрожает хрупкой экосистеме Балтийского моря). Под предлогом заботы об экологии были отложены освоения Еланского и Елкинского месторождений под Воронежем — здесь находятся последние крупные залежи никеля в Европе.
Ни одна стройка «Росатома» не проходит без давления со стороны экологов. Последний пример: «Росатом» построил плавучую атомную электростанцию (ПАТЭС) «Академик Ломоносов» на стапелях Балтийского завода. В дальнейшем ПАТЭС должна отправиться в чукотский Певек. Однако перед этим станция должна покинуть Балтийский бассейн и пройти международные воды европейских стран. Но топливо на нее будет загружено только в Мурманске.
«Изначально “Росатом” планировал загрузить топливо прямо в центре Петербурга, недалеко от Исаакиевского собора. Но позже компания изменила эти планы. Произошло это благодаря неравнодушию россиян, подписавших петицию против опасных экспериментов в сердце культурной столицы, а также из-за давления со стороны стран, имеющих выход к Балтийскому морю, которые видели угрозу в транспортировке ядерно и радиационно опасного объекта», — говорится на странице организации Greenpeace, посвященной ПАТЭС.
Генеральный директор «Росатома» Алексей Лихачев так прокомментировал возникший эколого-правовой казус: «Международное морское право не успело за нашими разработками, в нем отсутствует понятие «несамоходного плавучего ядерного объекта». Поэтому многие вопросы, которые задают нам наши соседи и партнеры по балтийскому региону, юридически не могут быть решены».
Оказалось, проще изменить схему логистики, нежели вступать в дискуссии и многолетние споры с экологами всех мастей.
Туристы хуже комбината
Вопрос экологии Байкала — одна из острых тем, которой будет заниматься координационный совет Общественной палаты.
Пример Байкальского ЦБК хорошо показывает, во что обходятся непродуманные экологические решения. Под предлогом самых чистых целей — сохранения озера Байкал — убивается построенный завод, рабочие места, налоги, зарплаты, затем умирает город. А вот ключевой вопрос — что делать с отходами — не решается годами, государство вынуждено нести расходы на их рекультивацию, а угроза экологии Байкала лишь возросла. Кстати, одним из главных защитников сохранения экологии озера Байкал был Greenpeace.
Напомним, что это предприятие в Иркутской области носило стратегически важное значение для ракетно-космической отрасли страны. Но даже попытка перевести его работу на закрытый водооборот не смогла защитить его от закрытия, мотивированного экологическими соображениями.
С закрытием БЦБК город лишился двух с половиной тысяч рабочих мест. В итоге в моногороде Байкальске после закрытия БЦБК наступил острейший социальный и экономический кризис. За пять лет было открыто всего два производства — завод по розливу воды и чайная фабрика, создано около 30 рабочих мест. Люди уезжают, кто на заработки, кто на постоянное место жительства.
Кроме того, с закрытием БЦБК возникла еще одна проблема, решения которой до сих пор не найдено: что делать с отходами производства, накопленными здесь с 60-х годов прошлого века? Если все оставить как есть, рано или поздно они окажутся в озере. Государство для решения этой проблемы выделило шесть миллиардов рублей. Однако технологии переработки отходов до сих пор нет. При этом экологи самоустранились, как только главная задача — закрыть предприятие — была выполнена.
«Накопленный ущерб от работы БЦБК — это отдельная проблема. Отходы БЦБК постоянно воздействуют на Байкал. Через подземный сток эти отходы загрязняют озеро», — говорит Виктор Данилов-Данильян. Комбинат надо было закрывать — это абсолютно ясно, но это должно сопровождаться компенсационными мероприятиями, которые полностью устраняют социальный ущерб. В городе Байкальске, конечно, нужно было организовать рабочие места — например, переработка отходов может занять хотя бы часть населения.
Зато на Байкал надвинулась совсем другая угроза, которой Greenpeace почему-то не озаботился: в последние годы на озере наблюдается цветение мелководий, чего прежде не было никогда. Основная причина — сброс в озеро неочищенных сточных вод. Это явление обострилось после развития туристической отрасли. Ежегодно Байкал посещает до миллиона туристов, антропогенная нагрузка на озеро сильно возросла. Неочищенные сточные воды содержат очень много фосфора — он попадает в них из моющих средств. В России моющие средства могут содержать до 17% этого вещества. Это чрезвычайно много, хотя отвечает старым нормативам, сохранившимся с советских времен. В Европе применяются моющие средства, содержащие не более 2% фосфора. «Дело в том, что практически все моющие средства в России — импортные. Компоненты порошков и мыла везутся из Франции и Германии. То есть это те самые компании, которые в Европе выпускают вещества, содержащие два процента фосфора, а мы задешево покупаем продукт, произведенный на старом оборудовании и уже непригодный для использования в Европе», — возмущается Данилов-Данильян.
Конечно, переход в Европе на безфосфорные вещества происходил не гладко. Домохозяйства возражали, потому что новые моющие средства плохо пенятся, потом привыкли. Еще один минус — более высокая цена, но в итоге население в Европе стало за это платить. Главный эффект важнее: прекращается цветение водоемов под воздействием человека.
Для решения проблем цветения Байкала есть простое точечное решение: прекратить продажу фосфорсодержащих моющих средств в Прибайкалье. А чтобы минимизировать социальный ущерб от перехода на безфосфорные моющие средства, необходимо продавать их по тем же ценам, что и содержащие фосфор. Для этого необходимо придумать компенсацию для продавцов бытовой химии (в виде налоговых льгот или прямых дотаций из бюджета). «Этот вопрос решается элементарно. Требуемые средства на выравнивание цены пренебрежимо малы по сравнению с тем, какие средства потребуются на восстановление экологии Байкала», — говорит Данилов-Данильян. Но очевидно, что даже такие простые меры требуют межведомственного взаимодействия. Вот такими решениями и займется координационный совет ОП РФ.
Беспризорная экология
Сейчас экологическую деятельность на федеральном уровне регулируют несколько министерств и ведомств: Минприроды РФ, Рослесхоз, Росприроднадзор, Росводресурсы, Роснедра, Минстрой и Росгидромет. Тема важна и для крупных общественных объединений — Общественной палаты и Общероссийского народного фронта. В последнее время экология выходит и на уровень Совета безопасности РФ.
«Проблемами экологии и окружающей среды занимается множество министерств и ведомств. Но никакого работающего координационного органа, который занимался бы рассмотрением всех аспектов, не существует. Идея в том, чтобы создать такую координирующую группу при Общественной палате. Здесь представители общественных советов всех ведомств будут искать скоординированные способы действий», — говорит Виктор Данилов-Данильян.
«Принципиальное значение имеет то, что совет сосредоточится на решении вопросов “народной повестки”, то есть тех экологических проблем, которые имеют прямое отношение к безопасности граждан или вызывают их серьезную обеспокоенность. Последнее касается в том числе конфликтов между общественностью и представителями власти», — рассказывает председатель комиссии ОП РФ по экологии и охране окружающей среды Альбина Дударева.
Создание координационного совета на базе ОП — осмысленная попытка перенести экологическую повестку из стихии в легитимное поле. Из-за правового вакуума сегодня никто не знает, ни сколько в стране экологических организаций, ни каковы основные направления работы подобных объединений, а зачастую экологи балансируют между экстремизмом и законностью. Отчасти это проблема правового вакуума. В рамках действующего законодательства отсутствует четкое регламентирование деятельности общественных экологических организаций; те, кто ею занимаются, часто имеют лишь права, но не несут ответственности за свои действия.
Правовое упорядочивание деятельности экологических организаций и координация их действий, в том числе со стороны Общественной палаты, даст им возможность серьезно заниматься системной работой и закрепит их статус. Кроме того, это поможет отрасли очиститься. Ведь не секрет, что деятельность многих экологических организаций не сочетается с общепризнанным понятием статуса «некоммерческая». Доходит до того, что коммерческие предложения можно найти на сайтах многих экологических движений, в отличие от информации об их руководителях и экспертах. Организаций, занимающихся экологическим сопровождением, множество. Стоит сделать в интернете запрос «экологическое сопровождение», и поисковая машина выдаст сотни страниц, где на главной будет красоваться «стоимость услуг» или «условия договоров».
Такие вещи нужно пресекать. На законодательном уровне — через введение регламентов и правил, отделяющих экологических бизнесменов от тех, кому действительно важна природа. Нужно заниматься проблемой экологии и на институциональном уровне — создавая на базе экологических движений общественные сети контроля и мониторинга.
Кроме того, выстраивание системы экологического мониторинга связанного с состоянием воздуха, водных объектов, сложных загрязняющих производств и т. д., на базе общественных организаций разгрузит Росприроднадзор и одновременно выведет его из зоны влияния региональных властей, что сделает процессы мониторинга, сбора данных и обратной связи более прозрачными. Выстраивание отрасли на базе имеющихся экологических организаций поможет создать единую базу экспертов, наиболее компетентных в различных областях экологии. Это позволит не только избежать популистских решений и лозунгов, но и привлекать наиболее сведущих специалистов для вынесения компетентных оценок при анализе различных проектов.
Наконец, выстраивание системы экологических организаций позволит освободить бизнес всех уровней от экологического шантажа, а саму экологию исключить из механизмов политический и экономической борьбы, что стало системой в последние годы. «Часто существующими экологическими проблемами пользуются политиканы для решения совсем не экологических проблем — это идет только во вред и самому экологическому движения, и окружающей среде», — предупреждает Виктор Данилов Данильян.
