— Всеволод Вадимович, с конца 2016 года мы наблюдаем рост цен на медь и спроса на нее на мировых рынках. Сохранится ли, по вашим прогнозам, положительная динамика в 2018 году?
— Мы разделяем общий позитивный настрой в отношении перспектив роста цен на медь как в краткосрочной, так и в долгосрочной перспективе. В 2018–2019 годах положительную динамику преимущественно будет обеспечивать ситуация на рынке медного концентрата, в частности ожидания о возможном снижении его производства в текущем году. Как и в прошлом году, ведущую роль будут играть три основных фактора. Во-первых, результаты переговоров между профсоюзом и администрацией рудника Эскондида в Чили. Вопрос в том, договорятся ли стороны о подписании коллективного трудового договора или мы увидим новую забастовку. Второй фактор — динамика производства меди в Центральной Африке. Она будет зависеть от того, примут ли изменения в системе налогообложения недропользователей, которые могут привести к сокращению инвестиций или падению выпуска меди. Третий фактор — развитие ситуации вокруг рудника Грасберг в Индонезии. Мировой рынок ждет, какое решение примет правительство в отношении экспортных лицензий для предприятия и будут ли ужесточены требования властей о повышении степени переработки медного сырья.
Кроме того, на цену повлияют заявления о реализации государственных программ ведущих стран в области производства гибридных и электроавтомобилей и развития инфраструктуры для них, а также планы реализации других проектов, которые будут оказывать давление на оценку ожидаемого роста спроса на рынке.
Если говорить о более отдаленной перспективе, примерно на 2020–2022 годы, то дефицит металла в этот период может быть вызван тем, что была задержка в реализации новых проектов в области добычи меди. Нехватка металла может быть вызвана и продолжающимся снижением содержания меди в руде в отрабатываемых месторождениях, а также сокращением заготовки лома, которая могла бы частично компенсировать дефицит сырья. Свою лепту в снижение предложения на рынке может внести ужесточение экологических требований к металлургическим переделам со стороны стран — производителей меди.
— Какие отрасли экономики сегодня являются основными потребителями меди?
— Медь нашла широкое применение в большинстве отраслей экономики. По данным International Copper Study Group, 31 процент общего мирового потребления меди приходится на оборудование, 29 процентов — на строительство, 16 процентов — на инфраструктуру, 13 процентов — на автомобилестроение, 11 процентов — на промышленное машиностроение.
— А если говорить о более долгосрочных перспективах рынка? Что нас ждет, скажем, через пять лет?
— Говоря о долгосрочных перспективах международного рынка меди, нужно учитывать три основные тенденции, которые будут влиять на ценообразование.
Потребление меди в мире растет с каждым годом, прежде всего за счет использования в производстве электрокаров и других высокотехнологичных товаров. Поэтому ее и называют «металлом будущего».
С другой стороны, медь — невозобновляемый ресурс, ее запасы истощаются. В 2017 году, по данным экспертов CRU, среднее содержание меди в запасах проектируемых рудников оценивалось примерно в 0,81 процента. Сокращение запасов богатых месторождений меди вынуждает инвесторов осваивать недра в отдаленных, порой и в труднодоступных районах, а это высокие издержки на инфраструктуру и логистику сырья, что сказывается на росте себестоимости добычи.
На фоне роста цен на медь добывающие компании пытаются компенсировать издержки увеличением объемов добываемого сырья. Однако возможности для этого ограничены. Разведка новых месторождений требует значительных инвестиций, освоения современных технологий и занимает длительное время. По прогнозам аналитиков CRU, промышленность столкнется с дефицитом меди уже в 2019 году, а в 2022-м этот показатель достигнет 370 тысяч тонн.
Высокий спрос, рост издержек и дефицит сырья могут создать условия для роста цен на медь в 2022 году до 7500 долларов за тонну.
— Какое влияние оказывает сложившаяся конъюнктура непосредственно на бизнес РМК?
— Наша стратегия остается неизменной — развивать собственную минерально-сырьевую базу и увеличивать перерабатывающие мощности для борьбы с инфляционным ростом издержек. Как показал рынок, РМК верно спрогнозировала долгосрочный тренд и, в отличие от большинства других игроков отрасли, не стала замораживать инвестиционные проекты даже в период низких цен на металл. Причем мы были первой компанией в России, которая начала осваивать месторождения с низким содержанием меди (менее 0,5 процента). Еще в 2014 году мы запустили горно-обогатительный комбинат производительностью 18 миллионов тонн руды в год на Михеевском медно-порфировом месторождении в Челябинской области, среднее содержание меди на котором менее 0,4 процента.
И сегодня мы продолжаем двигаться в том же направлении: реализуем несколько крупных проектов увеличения добычи, разрабатываем новые месторождения, продолжаем модернизацию металлургических активов завода «Карабашмедь» и Кыштымского медеэлектролитного завода.
— Каковы инвестиционные планы компании на текущий год?
— В 2018 году объем капитальных вложений РМК должен составить 866 миллионов долларов. Это почти в 2,7 раза больше, чем годом ранее. Основные инвестиции компания осуществляет в рамках программы органического развития с привлечением проектного финансирования.
— Как они распределятся?
— В основном это инвестиции в развитие горнодобывающего дивизиона — почти 790 миллионов долларов. В металлургический дивизион мы планируем вложить почти 36,5 миллиона, а в геологоразведку — около 4,4 миллиона долларов. Порядка 35,6 миллиона будет направлено на непромышленное строительство.
— Правильно ли я понимаю, что значительная часть средств пойдет на строительство Томинского ГОКа?
— Да, сейчас это наш ключевой инвестпроект. Он позволит компании в 2020–2021 годах увеличить производство меди в медном концентрате более чем на 100 тысяч тонн в год. В состав Томинского ГОКа войдут два открытых рудника, объекты внешней инфраструктуры и обогатительная фабрика производительностью 28 миллионов тонн руды в год.
— Когда он будет запущен?
— В конце 2019 года мы планируем запустить первую линию дробления и флотации на обогатительной фабрике предприятия. Вторая очередь должна начать работать уже весной 2020-го.
— А увеличивать добычу на Михеевском месторождении предполагаете?
— Да, благодаря тому, что в результате дополнительного бурения на месторождении мы прирастили эксплуатационные запасы на 270 миллионов тонн руды и 714,4 тысячи тонн меди. Эти запасы мы планируем поставить на государственный учет в 2018 году.
— Будет ли расти производительность металлургических предприятий в связи с ожидаемым ростом добычи и переработки руды?
— Мы завершаем инвестиционный проект по увеличению мощности производства медных катодов на Кыштымском заводе со 120 тысяч до 140 тысяч тонн в год, а также комплексный проект по увеличению объемов выпуска черновой меди на заводе «Карабашмедь» до 150 тысяч тонн, в том числе 130 тысяч тонн черновой меди из минерального сырья.
Одновременно в Кыштыме мы увеличиваем мощности цеха по производству медной катанки на 20 тысяч тонн. В результате мы сможем выпускать 140 тысяч тонн медной катанки в год. Таким образом, у нас появляется возможность в случае необходимости направлять на производство продукции более высокого передела всю получаемую на заводе катодную медь.
При этом мы продолжаем искать дополнительные возможности увеличения производительности этих предприятий, чтобы располагать достаточными мощностями для более глубокой переработки собственного минерального сырья.
— Как реализация инвестиционных проектов отразится на производственных результатах текущего года?
— По итогам 2018 года мы ожидаем увеличения производства меди в катодном эквиваленте по сравнению с предыдущим годом на 16,4 процента, то есть до 237 тысяч тонн.
— Вы перерабатываете только свой концентрат или еще и закупаете его у внешних поставщиков?
— В основном свой. В этом году мы планируем также закупки концентрата с рынка в объеме до 27 тысяч тонн. Конкретные договоренности об этом уже есть.
— Есть ли планы наращивания присутствия в Казахстане?
— Безусловно, есть. Мы сейчас завершаем строительство подземного рудника на Аралчинском участке Весенне-Аралчинского месторождения производительностью 500 тысяч тонн руды в год и реконструкцию обогатительной фабрики горно-обогатительного комбината Актюбинской медной компании. Близится к завершению и строительство открытого рудника на месторождении Кундызды производительностью два миллиона тонн руды в год. Начало промышленной добычи медной и медно-цинковой руды на этом руднике запланировано на первый квартал 2019 года.
Кроме того, уже сегодня мы занимаемся проектными работами по строительству подземного рудника производительностью 500 тысяч тонн руды в год на месторождении «50 лет Октября», подземного рудника производительностью до полутора миллионов тонн руды в год на месторождении Приорское и открытого рудника месторождения Лиманное производительностью до двух миллионов тонн медно-цинковой руды в год.
Чтобы перерабатывать дополнительный объем медно-цинковой руды, который будет поступать с новых рудников, мы занимаемся проектированием дополнительного фронта цинковой флотации на первой обогатительной фабрике Актюбинской медной компании.
— Каковы источники финансирования инвестиционных проектов РМК?
— Наряду с заемными средствами мы используем собственные источники финансирования — рефинансируем свободный денежный поток группы в новые инвестиционные проекты. Для реализации капиталоемких проектов, таких как строительство Томинского ГОКа, привлекаем исключительно проектное финансирование для снижения рисков на действующий бизнес.
— Как вы оцениваете доступность заемных средств?
— Если говорить о международном рынке, то после введения очередного пакета санкций в апреле этого года мы видим, что большинство международных финансовых организаций пересмотрели свой подход к рискам и заморозили ряд новых сделок. Несмотря на интерес к российским экспортерам, многие из них опасаются дальнейшего расширения секторальных или точечных персональных санкций в отношении российского бизнеса. Тем не менее мы считаем, что в России существует достаточная ликвидность у государственных и коммерческих банков, которая позволяет качественным заемщикам даже в непростой текущей ситуации эффективно привлекать кредитные средства на внутреннем рынке. Банки — партнеры РМК выражают заинтересованность в предоставлении среднесрочного и долгосрочного кредитования для финансирования наших инвестпроектов, видя, что мы реализуем свои планы и точно исполняем обязательства.
— Какие-то вызовы времени для развития РМК вы все-таки видите, если даже санкции вам не страшны?
— Медная отрасль сегодня одна из наиболее привлекательных для инвестиций. И это совпадает со стратегическими приоритетами страны. Российской цветной металлургии нужна надежная сырьевая база, которая позволит повысить степень переработки и поможет развитию наиболее прогрессивных отраслей экономики. Уверен: все возможности для этого у нас есть.
Если же говорить о вызовах, то они в основном лежат в технологической плоскости — необходимо осваивать передовые технологии для разработки месторождений с низким содержанием меди и обеспечения экологической безопасности новых и действующих предприятий медной отрасли. Ответы на эти вызовы у нас есть, и мы планомерно решаем поставленные задачи.
