Лавинообразное падение турецкой лиры по отношению к доллару, достигшее на прошлой неделе е40%, наглядно продемонстрировало, что даже всемогущий президент Реджеп Тайип Эрдоган с безграничными полномочиями после переизбрания 24 июня не способен сопротивляться законам рынка. Впрочем, коллапс национальной валюты практически не отразился на уровне доверия президенту, так как ядерный электорат Эрдогана, построившего свой имидж на смеси политического ислама и враждебности к Западу, с упоением принимает все аргументы лидера. Любые, даже самые катастрофические последствия для экономики объясняются происками американских «экономических террористов, пытающихся лишить Турцию суверенитета».
Уверенной поступью к пропасти
Собственно финансовые проблемы в Турции начались уже довольно давно. Главные из них — огромный дефицит текущего счета платежного баланса, как следствие, вышедшая из-под контроля инфляция и полная потеря доверия иностранных инвесторов. Еще в середине мая аналитик ЦМИ Сбербанка Дмитрий Рудченко предупреждал, что Турция стоит на пороге полномасштабного экономического кризиса, указывая на дыру в бюджете в размере трех процентов, которая возникла в результате разницы между основными валютными потоками в страну и из нее.
Отказ турецкого правительства от ужесточения монетарной политики и повышения процентных ставок создали условия для идеального шторма. Вопреки ожиданиям рынка Эрдоган снова и снова повторял на площадях в предвыборный период президентской кампании мантру, что повышение процентных ставок приведет к ускорению инфляции, а не к ее снижению. Пока турецкий президент пытался убедить себя и своих избирателей в своей правоте, инфляция достигла 12,15% при цели 5%!
На фоне сложившейся ситуации серьезную тревогу забило международное рейтинговое агентство Moody's, объявившее в начале июня, что ставит кредитный рейтинг Турции на пересмотр с возможностью его снижения. Подобное решение было обусловлено отсутствием внятной монетарной политики и неспособностью турецкого правительства начать структурные экономические реформы.
Многие аналитики и инвесторы пытались успокоить себя мыслью, что весь этот театр абсурда закончится с переизбранием Эрдогана на новый президентский срок 24 июня, но два события в июле не оставили никаких сомнений, что это лишь начало затяжного пике турецкой экономики. В начале июля Эрдоган назначил своего зятя Берата Албайрака новым министром казначейства и финансов, а ровно через месяц после победы на выборах на своем очередном заседании турецкий Центробанк «присягнул на верность» президенту, оставив процентную ставку без изменений, на уровне 17,75%, при практически полном консенсусе аналитиков о необходимости ее повышения и при инфляции, достигшей к тому моменту 15,75%. Если ко всему этому прибавить необходимость погашения внешнего долга турецких компаний, составляющего, по подсчетам Financial Times, 295 млрд долларов, то у лиры не оставалось ни единого шанса на спасение.
Дефицит счета текущих операций страны в апреле составил 5,43 млрд долларов. Если в начале года доллар можно было купить за 3,7 турецкой лиры, а в июне за 4,7, то в прошлый понедельник цена доллара подскочила до 7 лир за доллар (см. график). Основной причиной этого, помимо внутренних проблем самой Турции, стало усиление напряженности в отношениях с США. Ситуация скатилась до тарифных войн и санкционных угроз. США повысили тарифы на турецкий алюминий до 20%, на сталь — до 40%. В ответ Эрдоган повысил тарифы на импорт американских автомобилей до 120%, алкогольных напитков — до 140% и листьев табака — до 60%. Это спровоцировало очередное падение турецкой лиры, да и, собственно, всех биржевых активов, завязанных на Турцию. Что интересно, за месяц турецкие вложения в гособлигации США сократились до 28,8 млрд долларов (в мае этот показатель составлял 32,6 млрд долларов). Турция снижает их с ноября прошлого года, когда они составляли 61,2 млрд долларов.
Досталось и крупнейшим кредиторам Турции (BBVA, UniCredit и Raiffeisen, некоторые другие банки Испании, Италии и Франции). «Многие страны еврозоны реагируют на трудности турецкой экономики, — отмечает доцент кафедры фондовых рынков и финансового инжиниринга факультета финансов и банковского дела (ФФБД) РАНХиГС Сергей Хестанов. — В частности, доходность гособлигаций Италии пошла вверх, и это отражает тот факт, что инвесторы обеспокоены возможной проекцией проблем турецкой экономики на крупные итальянские банки. По мере развития негатива не исключено, что это может привести и к заметному падению курса евро к доллару. Но в нынешних условиях это в какой-то степени поддержит европейских экспортеров, для которых ослабление курса евро, скорее, позитив».
«Распространение турецкого кризиса уже оказало негативный эффект на развивающиеся рынки, и не только, — рассказывает ведущий стратег “Атона” Алексей Каминский. — Все, что так или иначе связано с риском (особенно на развивающихся рынках), падало, росли гособлигации США и доллар против всех валют. Если усугубления кризиса не будет, этим все и ограничится. Если после некоторого периода стабилизации ситуация начнет развиваться по плохому сценарию, то, безусловно, переток в “защитные” активы (одними из главных среди которых считаются короткие гособлигации США) продолжится».
Падающая экономика поддержала Эрдогана
Если кто-то думает, что пикирующая турецкая экономика ударила по Эрдогану и поставила его на грань отставки, то спешим разочаровать: это не так. Более того, сложившаяся ситуация, скорее, укрепила позиции новоизбранного президента с полномочиями султана. За долгие годы своего правления Эрдоган вырастил целое поколение людей, искренне считающих, что критика в его адрес равносильна критике Турции. Политическое поле настолько зачищено, что даже представители оппозиции начинают свои речи со слов поддержки президента, непременно сопроводив это проклятием в сторону Америки и Дональда Трампа. Эрдоган даже не признает существование кризиса, утверждая, что в турецкой экономике все хорошо. Что происходящее не что иное, как попытка поставить Турцию на колени за независимую позицию на международной арене, за отказ «подчиняться империализму».
Слабеющая турецкая экономика бьет по карману светской оппозиции. Крупные компании режут бюджеты и отказываются от финансирования политических партий. В период тяжелых финансовых потрясений именно государство зачастую решает, каким компаниям выжить. Бизнес все больше зависит от доброй воли «султана».
Если предыдущие подобные кризисы, в 1994 и 2001 году, стоили кресел премьер-министрам Тансу Чиллер и Бюленту Эджевиту, то нынешний пока серьезно укрепляет позиции Эрдогана на фоне беспрецедентной поляризации общества и безоговорочной преданности бюрократии. Министр финансов и по совместительству зять Эрдогана Берат Албайрак дважды откладывал презентацию «новой экономической модели Турции» перед крупным турецким бизнесом, инвесторами и журналистами в самый разгар обвала 10 августа. Он ждал 49 минут, пока словоохотливый Эрдоган доказывал на митинге в турецком городе Байбурте, что «Аллах с ним». Словом, инвесторы совсем не оценили полета мысли министра казначейства и финансов и продолжили распродавать лиру, способствуя еще более паническому бегству капитала из Турции.
Я к вам пишу — чего же боле?
В то же время отношения партнеров по НАТО, Турции и США, продолжили стремительно деградировать. Дональд Трамп внезапно вспомнил о заключении пастора-евангелиста Эндрю Брансона под арест в Турции. Пастор Брансон родом из Северной Каролины — это самый центр «библейского пояса» США, который традиционно голосует за республиканцев. Оставить заточенного служителя церкви в исламской стране накануне промежуточных выборов в Конгресс было бы непростительным PR-промахом. Вице-президент Майк Пенс, который является правоверным евангелистом, всякий раз чуть ли не со слезами на глазах рассказывает о «светлом, невинно страдающем» пасторе.
Турецкие власти повесили на Брансона три особо тяжких обвинения, тянущих на несколько пожизненных сроков: шпионаж, планирование неудавшегося военного переворота и поддержку Рабочей партии Курдистана. Видимо, такой «букет» был собран с расчетом на обмен Брансона на турецкого религиозного проповедника Фетхуллаха Гюлена, которого Эрдоган считает организатором провалившегося военного переворота.
Но у Трампа было другое видение ситуации. Он в ультимативной форме потребовал освободить пастора, а услышав отказ, немедленно ввел санкции против министра юстиции и министра внутренних дел Турции. Следом последовали пошлины, ограничение военного и экономического сотрудничества и прочие прелести торговой войны. Эрдоган пошел ва-банк и написал статью в газете New York Times, в которой просит Трампа отказаться от «ошибочного представления, что отношения двух стран могут быть асимметричными, и смириться с тем, что у Турции есть альтернативы». Более того, Эрдоган прямо пишет, что в противном случае он начнет «поиск новых друзей и союзников».
И это вполне прогнозируемый вариант. Если завтра Эрдоган решит, что нужно разорвать отношения с США и выйти из НАТО, в стране не будет ни одного человека или института, способных возразить президенту. В отношениях двух стран и раньше были серьезные кризисы, но никогда в Турции правительство не носило столь декоративного характера.
В сложившейся ситуации может показаться, что именно сейчас пришел тот самый момент, когда Москва может вырвать Турцию из поля влияния США. Хочется верить, что Кремль не поддастся этому соблазну, а лишь будет рассматривать Эрдогана как ситуативного союзника, с которым нужно быть максимально бдительным. Еще свежа в памяти ситуация со сбитым российским истребителем и повсеместное бахвальство Эрдогана тем, что он поставил Россию на место. Но хочется сделать еще шаг назад и напомнить, что любое заигрывание с исламистами рано или поздно выходит боком. Уроки США в Афганистане и Саудовской Аравии наглядно демонстрируют, что в определенный момент политический исламизм по щелчку пальца разворачивается против тебя. Во время обеих чеченских войн сотни выходцев из Турции воевали против российских войск, миллионы долларов по всей Турции собирались на помощь «братьям-мусульманам», боровшимся с «кафирами» за независимость. Имея весьма непростой Кавказ в составе, Россия обязана всегда быть настороже с людьми, допустившими предательство.
Все равно договорятся
Впрочем, невзирая на сложное финансовое положение Турции и проблемы в отношениях с США, ситуация пока далека от критической. В прошлый понедельник турецкая валюта достигла порога в 7 лир за доллар, но к концу недели она восстановилась до 5,8 лиры. Было ли это результатом мер, предпринятых Эрдоганом и ЦБ Турции, или результатом отсутствия новых плохих новостей, пока судить сложно.
Единого мнения экономистов и финансистов по поводу антикризисных действий Турции нет. Единственное, в чем специалисты единогласны, — без повышения ключевой ставки меры будут неполными. Повышение же ключевой ставки противоречит политической позиции Эрдогана. Пока что турецкие финансовые власти отменили аукционы репо, снизили нормы резервирования для банков, а лимит по операциям валютного свопа был сокращен с 50 до 25% от капитала банков. В свою очередь президент Эрдоган призвал граждан Турции переводить сбережения из золота и долларов в лиры, а предприятия — не покупать валюту у банков.
Однако большинство специалистов более оптимистичны. В целом, по мнению старшего аналитика по макроэкономике и долговым рынкам «Атона» Якова Яковлева, принятые меры — верное решение в условиях растущих опасений относительно того, что девальвация лиры может резко ударить по капиталу банков. «Но для разворота ситуации в турецких активах этого недостаточно: инвесторы ждут от ЦБ более решительных мер (прежде всего повышения ставки)», — уверен г-н Яковлев.
Аналитики же ГК «Финам» Вадим Сысоев и Игорь Додонов считают, что меры, принятые турецкими властями, на данном этапе позволили стабилизировать ситуацию на валютном рынке, однако кризис далеко не закончен. «Штаты могут в ближайшее время объявить о новых санкциях против Турции, кроме того, в конце этой недели агентство S&P выпустит новый отчет о кредитоспособности страны. И если, например, турецкий рейтинг, который уже находится на “мусорном” уровне BB−, будет поставлен на пересмотр с негативным прогнозом, распродажа лиры может возобновиться с новой силой», — отмечают эксперты «ФИНАМа». Они считают, что в этом случае властям Турции, вероятно, придется предпринимать дополнительные шаги, например, еще больше повысить ключевую ставку, в самом тяжелом же случае не исключено введение крайне непопулярных мер по ограничению движения капитала.
Однако, как отмечает директор по работе с долговыми инструментами УК «Альфа-Капитал» Игорь Таран, снижение рейтинга влияет на рынки в относительно спокойной обстановке. «Сейчас мы находимся в стрессовой ситуации, когда дальнейшие рейтинговые действия дополнительного эффекта на рынок не оказывают. Облигации банков оценены так, как будто они и так уже находятся в процессе реструктуризации. В реальности ни один турецкий банк серьезных проблем пока не испытывает», — разъясняет он.
Единственный сценарий, когда текущие проблемы Турции серьезно ударят по остальному миру, — это массовые дефолты турецких предприятий и банков. «Пока дело не дошло до реальных дефолтов и/или задержек в платежах и контроля за движением капитала, влияние текущей турецкой ситуации на остальной мир ограниченно, — отмечает Алексей Каминский. — Помимо снижения курсов акций соответствующих банков на биржах и расширения спредов по их облигациям (особенно субординированным) банкам придется создать дополнительные резервы под «турецкий exposure». Это, несомненно, скажется на чистой прибыли в ближайших кварталах. Кроме того, для них вырастет стоимость фондирования на рынке (из-за переоценки рынком риска этих банков), что также скажется на прибыли. Но если дело не дойдет до реальных дефолтов турецких заемщиков и списания кредитов, то вышеописанным все для этих банков и ограничится, однако, поскольку все эти банки — европейские, то в случае дальнейшего ухудшения ситуации пострадает и единая валюта евро. Она снизится против всех основных валют. Особенно “защитных” (доллар, иена, швейцарский франк)».
Массовые дефолты турецких компаний и банков, имеющих кредиты в европейских банках, сценарий еще более маловероятный. «Особенность турецкого рынка в том, что ни компании, ни банки не могут брать на себя слишком много кредитов в иностранной валюте, — разъясняет Игорь Таран. — Поэтому мы не ожидаем дефолтов турецких банков, а кредитные спреды по банковским бумагам — это не отражение реальности, а, скорее, ситуации с ликвидностью. Реальные проблемы в банковском секторе начинаются при одновременном стечении нескольких условий: курс лиры выше семи, локальные ставки выше 40 процентов, снижение ВВП на 10 процентов. Пока, кроме скачка курса лиры, двух других факторов не наблюдается. Да, в Турции в этом году будет рецессия, но она будет ограниченной, где-то на уровне трех процентов. При этом лира стабилизуется и риски снизятся».
Так что самого плохого сценария, когда кризис в Турции перекинется на другие развивающиеся рынки и на Европу, можно не ждать. «Ситуация с резким ослаблением турецкой лиры и оттоком капитала из развивающихся стран носит лишь краткосрочный и эмоциональный характер для выпуска пара, поэтому мы прогнозируем восстановление азиатских фондовых рынков уже в ближайшее время, — говорят в ГК “Финам”. — Мы также считаем, что события вокруг Турции вряд ли вызовут существенный переток капитала в государственные ценные бумаги США, так как они носят локальный и временный характер и не приведут к масштабному обвалу на мировых рынках. Кроме того, учитывая важность Турции для США в качестве стратегического союзника на Ближнем Востоке, сторонам в итоге удастся договориться и заключить мир, пусть и плохой. И валютный кризис в Турции не перерастет в долговой. После чего мировые рынки успокоятся, и турецкая тема постепенно отойдет на второй план».
К тому же уже сейчас есть желающие закупиться ценными бумагами турецких компаний, в момент, когда они сильно недооценены. Да и политический союзник Турции — Катар — пообещал инвестировать в Турцию 15 млрд долларов. Специфика этих инвестиций пока не разглашается.
