Несмотря на декларации региональных властей и принимаемые стратегические документы, включая принятую в 2008 году «Стратегию социально-экономического развития Кемеровской области на период до 2025 года», сырьевая специализация Кузбасса за прошедшее десятилетие только усугубилась. Доля добычи полезных ископаемых в ВРП Кемеровской области с 2007 по 2016 год увеличилась на шесть процентных пунктов (п. п.), до 29,7%; доля отрасли «транспорт и связь» тоже несколько увеличилась (на 0,5 п. п.), до 7,6%. В то же время вклад обрабатывающих производств, строительства, коммунальных отраслей в производство региональной добавленной стоимости заметно сократился (см. таблицу).
Не все в порядке и у самих угольщиков. В условиях благоприятной конъюнктуры мировых цен на уголь доля убыточных угледобывающих предприятий достигла на 1 мая 2018 года 28,7% против 24,1% годом ранее, а прибыль в угольной отрасли Кузбасса за четыре месяца текущего года сократилась на 44,5% к соответствующему периоду 2017-го.
Именно угольщики области являются основными неплательщиками: на 1 мая 2018 года на угольные предприятия приходилось 53,5% просроченной кредиторской задолженности, 44,6% просроченной задолженности в бюджеты всех уровней и 47,3% — во внебюджетные фонды.
Второй с конца в стране
Если мы рассмотрим динамику валового регионального продукта Кемеровской области (КО), то за последнее десятилетие произошло существенное сокращение его физического объема. По итогам 2016 года ВРП КО был на 10,1% ниже уровня 2007 года, тогда как ВРП Сибирского федерального округа за этот период увеличился на 15,9%, а ВРП всех субъектов РФ — на 14,7% (см. график 1). Сжатие ВРП КО — самое сильное в Сибирском федеральном округе. Среди всех субъектов РФ это второй снизу результат. Сильнее «съежилась» в 2008–2016 годах только экономика депрессивной Ивановской области (на 15%, см. график 2).
При росте физических объемов угледобычи за рассматриваемый период на 23% и ее доли в экономике области до 30% (см. таблицу) получается, что вся остальная «неугольная» экономика Кузбасса в физическом исчислении потеряла в эти годы около четверти своего объема.
В КО наблюдается сокращение количества действующих хозяйствующих субъектов с темпами пять-шесть процентов в год. Так, на 1 августа 2018 года число организаций Кемеровской области, учтенных в Статистическом регистре хозяйствующих субъектов, составило 45 030 единиц, снизившись на 5,3% к соответствующему периоду прошлого года.
Локальные успешно реализованные в Кемеровской области проекты, такие как нефтеперерабатывающие заводы в Анжеро-Судженске, Тяжинском, Кемеровском и Яйском районах области, комплекс предприятий по производству строительных материалов в городе Юрга, не изменили качества структуры экономики региона и не смогли оказать существенного позитивного влияния на тренды ее развития.
Несистемные попытки инвестировать в какие-либо промышленные проекты, кроме угледобычи и первичной переработки полезных ископаемых, были неудачными. В качестве примеров можно привести широко представленные в свое время в средствах массовой информации проекты «кузбасского джипа», «кузбасского автобуса», Новокузнецкого вагоностроительного завода, угольных комбайнов, планировавшихся к производству в Анжеро-Судженске и Юрге, и др.
Технологического обновления в традиционном для региона укладе обрабатывающей промышленности не произошло. В своем нынешнем состоянии машиностроительные предприятия области не способны осуществлять выпуск высокотехнологичной продукции в объемах, достаточных для обеспечения существенного сокращения импортных поставок.
Народ пакует чемоданы
Весьма тревожные тенденции наблюдается и в социальной сфере Кузбасса. Самый тревожный признак неблагополучия — депопуляция. C 2000-го по начало 2018 года численность населения Кузбасса сократилась на 268 тыс. человек (за 2003–2018 годы — на 199 тыс. человек).
Хотя интенсивность депопуляции Кемеровской области (потеря восьми процентов населения за последние 17 лет) не является рекордной ни в России, ни в Сибири (в СФО она была выше в Алтайском и Забайкальском краях, а также в Иркутской области, см. график 3), весьма настораживает сохранение этого негативного тренда в 2011–2016 годах на фоне практической остановки убыли населения и в СФО, и России в целом (см. график 4).
С 2010 года фиксируется чистый отток населения из Кузбасса, однако его интенсивность далеко не рекордная ни в СФО, ни в России (см. график 5).
А вот показатели естественного движения населения в Кемеровской области заметно хуже, чем в целом по России, и худшие в СФО. Тем не менее они пока не достигли уровня депрессивных регионов центра и севера РФ (см. график 6).
В структуре населения КО число лиц трудоспособного возраста сокращается гораздо быстрее: с 2000 года их стало меньше на 331 тыс. человек, тогда как население старше трудоспособного возраста увеличилось на 125 тыс.
Таким образом, если в 2003 году на одного жителя Кузбасса старше трудоспособного возраста приходилось 3,2 человека трудоспособного возраста, то в 2017 году — уже только 2,2. Ухудшение соотношения трудоспособного населения и людей рабочих возрастов в Кузбассе идет быстрее, чем в России в целом (см. график 7).
Согласно «Стратегии социально-экономического развития Кемеровской области на период до 2025 года», численность населения Кузбасса должна была составить к 2020 году 2,755 млн человек, но фактически уже к началу 2018-го она снизилась до 2,695 млн, что меньше на 60 тыс. человек. При такой динамике структуры населения сложно обеспечить самодостаточное формирование взносов в Пенсионный фонд региона вне зависимости от возраста выхода на пенсию.
Экологическое бедствие
Один из базовых факторов, отрицательно влияющих на качество жизни населения и, как следствие, на демографические процессы, — состояние среды обитания. В Кузбассе эта проблема связана с расширением угледобычи открытым способом и отсутствием рекультивации нарушенных земель (земли, утратившие в связи с хозяйственной деятельностью первоначальную ценность и являющиеся источником негативного воздействия на окружающую среду).
Согласно официальным данным, общая площадь нарушенных земель в Кемеровской области на 1 января 2017 года составляла 79 тыс. гектаров, а по независимым экспертным оценкам, превышала 100 тыс. гектаров. Эта площадь равна полосе шириной 4,5 км и длиной автотрассы Кемерово — Новокузнецк (220 км); она накоплена за весь период угледобычи в Кузбассе с 1943 года. В 2016–2017 годах и в январе–июне 2018-го из земель сельскохозяйственного назначения в земли для нужд недропользования решениями коллегии администрации Кемеровской области переведено еще более 22 тыс. гектаров.
По данным Федерального исследовательского центра угля и углехимии СО РАН, рост добычи угля на 10 млн тонн в год на один процент увеличивает заболеваемость в Кемеровской области. Продолжать наращивать объемы добычи небезопасно. Эксперты даже высказывали предложения приостановить выдачу лицензий на недропользование для строительства новых угледобывающих предприятий.
Приведем мнение ученых Кемеровского государственного университета, исследующих эти проблемы. «Следствием увеличения объемов добычи угля, которые достигли 220 млн тонн в год, является увеличение отторжения плодородных земель. В среднем каждый миллион добытого угля влечет за собой нарушения земли [на площади] около 10 гектаров. Достигнутые объемы добычи угля практически находятся на границе экологической емкости, за которой может наступить экологическая катастрофа, влекущая снижение качества среды обитания региона» (Косинский П. Д., Чупрякова А. Г. Экономический рост как функция качества жизни населения региона // Фундаментальные исследования. 2016. № 6. С. 1024).
Проект Стратегии КО — 2035 предлагает доведение угледобычи к указанному году до уровня 350–370 млн тонн в год, то есть с 2018 по 2035 год по различным сценариям роста (консервативный, целевой, оптимистический) предполагается добыть от четырех до пяти миллиардов тонн угля. Следовательно, площадь земель, непригодных для проживания, увеличится в области ориентировочно еще на 400–500 кв. км. Для сравнения: площади Кемерово и Новокузнецка сейчас составляют 295 и 424 кв. км соответственно.
Угольные карьеры и отвалы подступают вплотную (на расстояние 300 м и менее) ко многим сельским поселениям, автотрассам, угрожая здоровью и жизни жителей, обесценивая их жилую недвижимость. Сказывается несовершенство законодательства, позволяющее произвольно определять границы угольных карьеров и их санитарно-защитных зон, а также неэффективность систем надзора и реагирования на исполнение норм недропользования и природоохранного законодательства. Есть и случаи сознательного нарушения лицензионных требований предприятиями — разработчикам месторождений.
Публичным отражением этих процессов стали митинги жителей юга Кузбасса, возмущенных засильем угольных разрезов, а также многочисленные кадровые изменения в руководстве исполнительных органов власти Кемеровской области и Новокузнецкого муниципального района. Проблема хищнического расширения открытой угледобычи в регионе, загоняющая жителей Кузбасса в ловушку бедности и экологического неблагополучия, требует скорейшего разрешения.
