Законопроект о либерализации валютного контроля будет внесен в правительство к концу третьего квартала текущего года. Об этом недавно заявил заместитель министра финансов РФ Алексей Моисеев. Предполагается, что в закон будет включена норма об отмене обязательной репатриации при расчете в национальной валюте — это должно простимулировать общий переход на расчеты в ней.
А вот насколько будет либерализован валютный контроль при расчетах в международных резервных валютах, пока неизвестно. К тому же, как сетуют в корпорации «Технониколь», «все текущие действия по изменению законодательных актов по вопросам валютного регулирования решаются крайне медленно, дискуссии длятся уже практически годы, а утвержденных изменений в нормативно-правовые акты мы так и не видим».
Напомним, что в конце июля этого года уже был принят закон о смягчении режима репатриации валютной выручки. От наказания за нерепатриацию были освобождены крупные аффилированные с государством компании, попавшие под санкции. Однако наказание за нерепатриацию валютной выручки в должный срок (административное и даже уголовное) до сих пор сохраняется для всех прочих компаний. Возникает вопрос: если отмена обязательной репатриации для ряда крупнейших компаний не опасна для экономики, то почему нужно сохранять эту норму для всех остальных? Даже ЦБ в своем «Обзоре рисков финансовых рынков» признал, что смягчение режима репатриации валютной выручки для экспортеров, столкнувшихся с санкционными ограничениями, не окажет значимого воздействия на объем продажи экспортной выручки и конъюнктуру внутреннего валютного рынка.
Самое интересное, что главным инициатором послаблений для подсанкционных экспортеров был Минфин, который никак нельзя обвинить в излишней либеральности. Сейчас министерство наконец начало готовить предложения по декриминализации ст. 193 УК РФ («Уклонение от исполнения обязанностей по репатриации»), которые будут в ближайшее время сформулированы в докладе правительству. «Цель этой инициативы видится в выводе из-под уголовной ответственности нарушений валютного законодательства, обусловленных обстоятельствами гражданско-правового характера, которые налагают на бизнес и без того избыточные обязанности и ограничения», — объясняет партнер юридической компании «Сотби» Антон Красников.
Условная статья
Чтобы разобраться, насколько эффективны административные штрафы и уголовная ответственность за нерепатриацию, надо посмотреть на судебную практику. «Уголовные дела именно по 193-й статье — редкий случай, — рассказывает сопредседатель “Деловой России” Андрей Назаров. — В прошлом году, например, к ответственности было привлечено 56 человек. Как правило, экономические составы все-таки подводят под 159-статью УК РФ “Мошенничество”, потому что там и максимальный срок наказания на семь лет больше. Отсюда и статистика: 171 возбужденное уголовное дело по статье 193 УК РФ (по данным Федеральной таможенной службы) против 220 тысяч по 159-й статье».
При внимательном рассмотрении конкретных дел за нерепатриацию валютной выручки за 2015–2018 годы всплывают довольно нетривиальные случаи, когда штрафы начисляют даже за небольшую просрочку. Так, арбитражный суд Челябинской области в своем решении по одному из дел наложил штраф на юридическое лицо в размере 120 тыс. рублей на основании того, что компания опоздала с зачислением денежных средств на счет в уполномоченном банке на 11 дней, — такой пример приводит юрист департамента правового консалтинга и налоговой практики «КСК групп» Джавид Эйюбов. Другой типичный, по его словам, случай: арбитражный суд Хабаровского края назначил штраф 8,5 млн рублей за то, что юридическое лицо не вернуло в РФ денежные средства после расторжения и неисполнения внешнеторгового контракта — то есть не вернуло в Россию деньги, которые ему, в свою очередь, не вернул зарубежный партнер.
«На практике распространены случаи назначения крупных административных штрафов за нерепатриацию валютной выручки», — резюмирует Джавид Эйюбов. В последние годы, рассказывает он, за нерепатриацию денежных средств от девяти миллионов рублей и выше стали часто привлекать к уголовной ответственности. Преимущественно назначают штрафы, однако встречаются и случаи лишения свободы, где наказание отбывается условно. К примеру, Советский районный суд города Уфы вынес приговор, в котором привлек учредителя компании по ч. 2 ст. 193 УК РФ и назначил наказание в виде лишения свободы на два года условно. По материалам дела лицо учредило ООО, которое периодически покупало товары, но фактически их не получало и не ввозило на территорию РФ, а денежные средства по неисполненному внешнеторговому контракту в РФ не возвращало.
Найти общую судебную статистику по нерепатриации валютной выручки довольно сложно. Она теряется в общей категории «преступления в сфере экономики», а туда входит порядка трех десятков статей УК РФ. Для примера можно посмотреть на статистику прокуратуры (не очень свежую, но весьма показательную), которую приводит финансовый эксперт АКГ «Градиент Альфа» Ирина Парулева. В 1999 году по ст. 193 УК РФ (она тогда звучала несколько иначе) было возбуждено 132 уголовных дела, в суды направлено 14 дел. При этом за 1998–1999 годы по указанной статье осуждены лишь два человека по двум уголовным делам. В 2000 году выявлено 232 преступления, окончено расследованием 79 уголовных дел, в суд направлено 13.
С тех пор ситуация мало изменилась: так, согласно данным статистики ФТС РФ, по ст. 193 УК РФ по итогам работы за 2016 год таможенными органами Российской Федерации возбуждено 170 дел; в 2017 году — 173 дела; за первый квартал 2018 года — 76 дел. До суда в 2016 году дошло лишь 13 дел, а в 2017-м — 19. То есть 193-я статья УК РФ практически не работает. «Зачастую за уклонением от исполнения обязанностей по репатриации денежных средств на самом деле скрываются иные, более тяжкие преступления, ответственность за совершение которых может достигать десяти лет лишения свободы (кража, мошенничество)», — рассказывает Антон Красников.
Если сейчас искать эти дела «вручную», то тоже находятся только единичные случаи. Например, в деле, которое завершилось 18 августа 2017 года, Замоскворецкий районный суд Москвы приговорил двух формальных руководителей фигурирующих в деле компаний к трем годам условно и сразу же освободил их от наказания в связи с амнистией. Стоит отметить, что самая ранняя дата, фигурирующая в деле, — август 2017 года. Возникают закономерные вопросы: сколько длилось дело? Сколько на него было потрачено усилий? Если фигуранты дела реальные организаторы, то почему так легко отделались? Если они только формальные руководители юрлиц, то почему реальные организаторы остались «неустановленными личностями»? Такие дела далеко не исключение.
Обычно, объясняет партнер юридической компании «Рустам Курмаев и партнеры» Дмитрий Горбунов, данный состав идет в совокупности с другими статьями Уголовного кодекса, которые вменяются фигурантам. По самой ст. 193 УК РФ «посадочных» приговоров практически нет. В совокупности с другими статьями (допустим, 194-я, 199-я статьи УК РФ) могут назначаться реальные сроки.
Зачем нужна статья?
«Так работоспособна ли эта статья? — задается вопросом Ирина Парулева. — Ведь трудовые и временные затраты на выявление и доведение этих дел до ума требуются значительные. В основном поводом для возбуждения становится истечение предельного срока возврата валютной выручки при крупном размере таковой — соответственно, возбуждению дела предшествует длительная и трудоемкая проверка, проводимая различными госорганами (начиная с таможни). И к моменту доведения дела до суда зачастую уже нет ни фирмы, ни имущества, подлежащего аресту, ни лица, подлежащего привлечению в качестве обвиняемого, и так далее. Мне не удалось найти ни одного примера, когда удалось бы вернуть средства из-за границы».
Но хотя уголовная статья, если смотреть в масштабах страны, практически не работает, накладываемые ограничения существенно осложняют жизнь экспортерам. И это при том, что даже полная отмена требования о репатриации валютной выручки, вероятно, не окажет существенного влияния на экономику страны, ведь экспортерам необходимо выплачивать зарплаты, платить налоги, нести издержки, а все это делается в национальной валюте.
Ситуация осложняется тем, что с апреля этого года правила о репатриации валюты распространяются и на договоры займа между валютными резидентами РФ и нерезидентами. «На практике это создает риски для заимодавца валютного резидента РФ. В случае нарушения заемщиком условий договора займа валютного резидента РФ, являющегося заимодавцем, могут привлечь к ответственности за нерепатриацию денежных средств, — разъясняет Джавид Эйюбов. — Пример из практики: российская компания предоставила заем украинскому дочернему обществу для строительства завода. После изменения политической обстановки строительство приостановлено. Заем не возвращен. На текущий момент отсутствуют возможности для возврата средств. Российскую компанию могут привлечь к ответственности за нерепатриацию».
Основная проблема, рассказывает Дмитрий Горбунов, —формальный подход правоохранителей к вопросу доказывания: «Фактически бремя доказывания перекладывается на предпринимателей и компании. С них требуют представления доказательств того, что они не выводили деньги, а совершали реальные операции».
Управляющий партнер экспертной группы Veta Илья Жарский добавляет: «Несмотря на относительно небольшое количество дел, которые возбуждаются по 193-й статье УК, сам факт возможности привлечения к ответственности за отказ от репатриации валютной выручки или допущение нарушений при ее репатриации оказывает существенное негативное давление на экспортно ориентированный бизнес. С учетом существенных колебаний курса рубля к основным валютам, в которых заключаются контракты, репатриация выручки в строгом соответствии с законодательством несет в себе существенные риски формирования недополученной прибыли и даже убытков. Таким образом, зачастую состава преступления в действиях бизнеса нет — нарушения законодательства возникают просто в силу необходимости и не содержат преступного умысла».
Характерный пример приводят в компании «Технониколь» в отношении штрафов за нарушение сроков репатриации: действующий срок 30 дней, в которые компания должна зачислить свою валютную выручку на счет в уполномоченном банке, совершенно не учитывает риски с возникновением претензий по поставкам продукции (например, по сроку и/или качеству). Урегулирование подобных споров в среднем занимает до трех месяцев. В случае проведения независимой экспертизы срок увеличивается. Необходим 90-дневный мораторий на штраф за невозврат валютной выручки сверх установленного контрактом срока, полагают в компании.
Подозрительные экспортеры
Надо признать, что Россия далеко не единственная страна, где распространено так называемое валютное преследование. Так, в Китае после 2016 года, когда 762 млрд долларов были выведены за пределы страны, ужесточили валютное законодательство, встречаются и случаи привлечения к уголовной ответственности. На данный момент в Китае срок для репатриации валютной выручки составляет 90 дней; существует лимит обмена — 50 тыс. долларов на физическое лицо в течение года; все внешнеторговые сделки подлежат регистрации. В Индии открытие или владение счетами в иностранной валюте возможно только с помощью уполномоченного представителя; репатриация обязательна и подлежит строгому контролю; 100% валютной выручки здесь тоже продаются.
«Наши коллеги по БРИКС Индия и Китай также придерживаются жестких правил в вопросах валютного контроля, что в первую очередь связано с растущим оттоком капитала с этих рынков. Однако вряд ли нам следует идти по их пути. Все-таки в развитых странах репатриация вообще отменена или необязательна для большинства сделок, поэтому и о контроле в виде уголовных и административных дел там речи не идет», — объясняет Андрей Назаров. В свою очередь Джавид Эйюбов рассказывает, что требование о репатриации в настоящее время существует в 75 странах, в том числе в Малайзии, Южной Корее, ЮАР, Таиланде, Азербайджане, Белоруссии, Молдавии, Украине, Узбекистане, Сербии, Венесуэле, Пакистане.
А вот США и страны Европы практически не имеют валютных ограничений и требований о репатриации валютной выручки. Они заключают соглашения об обмене налоговой информацией и информацией о движении средств по международным счетам, договоры о либерализации валютного законодательства. «Развитые страны либо применяют репатриацию точечно к определенным сделкам, либо не применяют вообще. А развивающиеся страны имеют более жесткие валютные ограничения и контроль за внешними сделками, — рассказывает Ирина Парулева. — Мы движемся в направлении смягчения этих требований, вероятно, из-за присоединения к международным конвенциям в части обмена налоговой информацией, а также информацией о движении средств по международным счетам. Хотя с такой же вероятностью это может быть связано и с применяемыми к нам санкциями».
Такая позиция развитых стран не вызывает удивления, поскольку обязательная репатриация валюты делает многие внешнеторговые операции недоступными. «По закону о валютном регулировании валюта может пересекать границу только в случае наличия официальных представительств и товарно-денежных отношений, — объясняет вице-президент “Опоры России” Марина Блудян. — Например, невозможны сделки по работе с консигнационным складом, услуги, связанные с гарантией или послепродажным ремонтом, невозможно приобретать собственность, проводить мероприятия и так далее. Чтобы провести какое-то мероприятие за рубежом, я должна там иметь зарегистрированное представительство, перечислять на его содержание деньги и уже со счета этого представительства расходовать средства. У нас сегодня нет необходимости в валютном контроле. Экспортерам самим выгодно применять нулевую ставку НДС и получать возврат НДС, а вернуть НДС можно только в случае, если есть возврат валютной выручки».
Неудивительно, что в таких условиях даже государственные институты развития и поддержки экспорта, такие как Российский экспортный центр (РЭЦ), выступают за либерализацию валютного контроля. Так, генеральный директор РЭЦ Андрей Слепнев рассказывает, что штрафы за нарушение валютного законодательства составляют 75–100% от суммы незаконной операции, но соразмерность и обоснованность столь высоких штрафов вызывают серьезные сомнения. «Экспортер в данном случае несет ответственность не только за свои действия, но фактически и за действия своего контрагента, который в силу разных обстоятельств может задержать или вовсе не выплатить причитающуюся сумму дохода, — объясняет Андрей Слепнев. — Мы выступаем за отмену избыточных требований валютного контроля и уголовной ответственности за нарушение требований валютного законодательства о зачислении денежных средств в иностранной валюте или валюте РФ, а также либерализацию мер административной ответственности».
Как считают в РЭЦ, необходимо отказаться от сквозного контроля всех валютных операций, связанных с осуществлением внешней торговли, за счет внедрения механизмов выявления и контроля сомнительных операций. РЭЦ предложил обеспечить межведомственный обмен данными из систем управления рисками, позволяющий использовать информацию об экспортере в том числе при проведении валютного контроля. Кроме того, необходимо освободить от валютного контроля экспорт услуг, за исключением строительных и транспортных.
РЭЦ также поддерживает готовящиеся изменения в законы, предусматривающие для профессиональных участников внешнеторговой деятельности отмену штрафов за нарушения в сфере валютного контроля и замену их предупреждениями. Под профессиональными участниками внешнеторговой деятельности подразумеваются компании, которые входят в особый пул, с определенным размером экспортной выручки за несколько лет, — его планируется создать в рамках этой инициативы. Для всех же остальных штрафы будут снижены с нынешних 100 до 3–5%. Будут также отменены штрафы за нарушения в предоставлении отчетности, а эти штрафы очень болезненны для бизнеса. В «Технониколь» идею о профучастниках ВЭД поддерживают в надежде, что для них будут отменены требования об обязательной репатриации валютной выручки при экспорте работ, услуг и результатов интеллектуальной деятельности.
В «Технониколь» также считают, что в ст. 193 УК РФ нужно увеличить в пять раз по сравнению с действующими нормами минимальный размер суммы незачисленных или невозвращенных денежных средств — до 45 млн рублей (в крупном размере), а в особо крупном размере — до 225 млн рублей.
Если Россия решит пойти в вопросе валютного контроля по пути развитых стран, можно будет вообще отменить статью за нерепатриацию валютной выручки. Возможно даже оставить административное наказание за нарушение сроков возвращения валютной выручки, с предупреждением за первое нарушение и более маленькими, чем сейчас, штрафами. Реальные же финансовые махинации в этой сфере можно квалифицировать как мошенничество и проводить их по соответствующим статьям УК РФ. Тем более что на деле так и происходит.
