Белград и Приштина, к сожалению, не смогли достичь прагматичного варианта решения косовской проблемы по причине ее чрезмерной сакрализации — и теперь начинают демонстрировать мускулы в преддверии новых переговоров. Возникает весьма интересная ситуация: обеим сторонам нужно политическое решение и не нужен военный конфликт, однако их демонстрации вполне могут к нему привести.
Для России этот вопрос важен не только потому, что Косово уже давно перестало быть албано-сербской разборкой и превратилось в прецедент международного права. Он важен еще и потому, что Белград рассматривает Москву как один из важнейших своих мускулов и делает все возможное, чтобы втянуть Кремль в косовские торги. И в результате Россия оказывается перед весьма непростой дилеммой. С одной стороны, Москва должна защищать сербский народ, который относится к России по-братски. С другой — какой смысл его защищать, если сербская элита все равно его сдаст? И сдаст Россию вместе с ним.
Земля на землю
На первый взгляд отказ Сербии признавать независимость Косово не должен никого особо заботить. Всем очевидно, что Белград не станет возвращать территорию силовым способом. Однако сложившийся статус-кво не устраивает ни сербские элиты, ни само Косово. Так, непризнанная республика не может стать членом ряда международных организаций, прежде всего евроатлантических. «До тех пор пока Косово и Сербия не разрешат свои разногласия, мы не сможем вступить в ЕС», — сокрушается глава непризнанной республики Хашим Тачи. Туда же не могут вступить и сербы — в Брюсселе говорят о готовности их принять в общеевропейскую семью, но только после решения вопроса с Косово.
Однако наиболее острой проблемой в косовском кейсе было даже не отсутствие сербского признания независимости края, а район Косовской Митровицы, расположенный на севере непризнанной республики (поэтому его иногда именуют Северным Косово). Населенное сербами и имеющее с Сербией общую границу, Северное Косово отказывается подчиняться Приштине и живет фактически под сербской юрисдикцией. Для того чтобы не допустить эскалации ситуации в регионе, Белград и Приштина заключили брюссельские соглашения (дающие Северному Косову высокий уровень автономии и в каких-то вопросах — неприкосновенность от косовских властей), однако ситуация требовала окончательных решений.
И вот еще недавно казалось, что Белград и Приштина близки к историческому компромиссу на основе прагматизма. Стороны обсуждали возможность банального обмена территориями. Северное Косово входило в состав Сербии, а Косово в обмен получало часть территорий в Прешевской долине, принадлежащих сейчас Сербии и населенных преимущественно албанцами. Конечно, в Белграде это отрицают, но обмен территориями если бы и не повлек за собой признание Сербией независимости Косово, то, по крайней мере, сильно приблизил бы это признание.
Собственно, западные страны были не против таких договоренностей. «Мы и, как мне кажется, европейцы, не встанем на пути заключения двумя сторонами удовлетворяющего их соглашения. И не исключаем территориальных пунктов в данном соглашении», — заявил советник президента США по национальной безопасности Джон Болтон. И их позиция тоже вполне прагматична: западные политики настолько замазались в косовских историях, что совсем не против окончательно закрыть эту позорную страницу своей биографии.
Сакральность не пускает
Однако на пути компромисса элит встало население. Причем как в Косово, так и в самой Сербии.
Опросы показывают, что до 77% жителей непризнанной республики против территориальных обменов. Причем среди них не только косовские албанцы (которые не хотят отдавать свое), но и более половины косовских сербов — в частности, те, кто живет не в Митровице, а в сербских анклавах в центре Косово. Помимо простого нежелания признавать независимость Косово от Сербии здесь еще присутствует страх, что компромисс оставит их без белградской поддержки и отдаст на произвол Приштине.
Сербы в самой Сербии также беспокоятся о судьбе своих земляков в центральных анклавах Косово. Беспокоятся они и об исторических сербских монастырях в Косово, которые останутся на «признанной» косовской части территории края и которые (в случае массовой эмиграции остающихся там сербов после обмена) просто запустеют. Наконец, множество сербов уверены, что, как только Белград признает Косово, край сразу же присоединится к Албании и тем самым будет положено начало созданию Великой Албании.
В итоге сделка не состоялась, но от нее пока никто не отказывается. Просто стороны решили адаптировать свой прагматизм под требования населения. В частности, сербы стали требовать большего. По словам министра иностранных дел Сербии Ивицы Дачича, Белград претендует не только на Северное Косово, но и на другие регионы края, населенные сербами, — даже если они не граничат с самой Сербией. Кроме того, Белград требует заключения соглашения о гарантиях собственности Сербской церкви на территории Косово.
Хашим Тачи ответил по-своему — призывом к сербам соотносить их требования с практическими возможностями. Причем призывал он вполне наглядно. Так, 29 сентября косовский спецназ вошел в Северное Косово и временно оккупировал ГЭС на искусственном озере Газиводе. Просто потому, что господин Тачи решил «полюбоваться красотами Косово» — совершил визит в Зубин-Поток и изволил прокатиться на катере по водной глади озера. «Албанцы не имеют права появляться там без согласия представителей сербских властей даже в случае стихийных бедствий, но никто никакого позволения не просил, — поясняет сербский политолог Драгомир Анджелкович. — Таким образом Приштина показывает, что может напасть на север Косово и забрать у нас большую его часть. Тем самым нам дают понять, кто контролирует ситуацию в Косово и Метохии».
Да, Сербия возмутилась — и даже привела армию в боеготовность. Но это был лишь демонстративный ответ. Уже 4 октября состояние боеготовности было снято. Да, в минобороны Сербии утверждают, что армия «продолжит мониторинг ситуации с безопасностью и готова в любой момент защитить страну и всех граждан вне зависимости от того, где они проживают». Однако в Белграде прекрасно понимают, что находятся в слабой переговорной позиции. И для того, чтобы ее усилить, президент Александр Вучич отправился в пусть и заранее согласованный, но ставший таким актуальным вояж в Москву.
Московский рычаг
Переговоры Вучича с Владимиром Путиным проходили за закрытыми дверями, и по их итогам никакой совместной пресс-конференции не было. Сам сербский президент, конечно, заявил, что «все, что мы искали, получили… Мы обо всем договорились». Что конкретно он просил, понять нетрудно — дипломатическую поддержку, возможно, военно-политическую помощь, вплоть до готовности размещения российских миротворцев в качестве гарантии защиты Северного Косово. Но вот что из этого он получил?
Очевидно, что дипломатическую поддержку. Москва осудила водную прогулку Хашима Тачи. «Продолжение силовых попыток установления Приштиной контроля над населенными сербами районами края ведет к разжиганию межэтнической напряженности, лишает смысла многолетние усилия международного сообщества по мирному постконфликтному урегулированию», — говорится в заявлении российского МИДа.
А вот что касается военно-политической поддержки, то тут сложнее. И главный вопрос не в том, как мы ее окажем (Сербия окружена странами НАТО или союзникам альянса), а в том, зачем нам нужно идти на такие риски.
По мнению Вучича, Москва должна защищать Сербию просто потому, что это ее оплот на Балканах. Белград не участвует в санкционном давлении на Россию и пытается играть роль эдакого мостика между Европой и Россией. Кроме того, страна не бежит в НАТО. «Сербия как независимое и свободное государство будет сохранять военный нейтралитет, и я думаю, что Сербия сегодня единственная страна на Западных Балканах с таким определением», — тонко намекнул сербский президент. Население Сербии — пророссийское; несмотря на весомые вливания западных стран и сравнительно небольшие объемы российской помощи, сербы не купились на печеньки и посылы. «Вдоль сербских шоссе стоят билборды с российскими триколорами, установленные с помощью “Газпрома”. В то же время маленькие сине-желтые флаги Евросоюза, который спонсировал создание многих дорог, исчезают с них, как только заканчивается процесс строительства», — возмущается The Washington Post.
Наконец, за счет более активного участия в косовских делах Россия может оказывать давление на Евросоюз. А также докажет альянсу, что может не только обороняться, но и в каких-то вопросах переходить в политическое наступление.
Однако Путин, судя по всему, решил не предоставлять Вучичу карт-бланш. И на то были свои прагматичные причины.
Да, население Сербии пророссийское, однако оно одновременно ориентировано и на Европу. Большая часть сербов выступает за вступление в ЕС. Вучич обещает, что после интеграции в ЕС Сербия все равно будет поддерживать тесные отношения с Россией. Однако эти слова вызывают сомнение, ведь Белграду придется подчиняться общеевропейской дисциплине.
Кроме того, какой смысл России помогать сербскому президенту в косовском вопросе, если целью Вучича является лишь продажа этого вопроса? Не секрет, что Вучич сейчас не видит решения косовского вопроса без решения ситуации с Северным Косово. Да, он пытается с нашей помощью надавить на Европу, угрожая ей приводом русского слона в косовскую посудную лавку. Однако нужно понимать, что сербские элиты очень сильно зависят от Запада. И если Брюссель скажет «Не тронь!», то сербский политический комсомол ответит: «Есть!» После этого сербская опора из российского рычага давления на ЕС будет вынута, и Москву попросят покинуть территорию — без дивидендов, без славы, бесплатно.
