Когда наш глобальный паровоз на полных парах мчится в бездну кризиса, последнее дело оценивать, какими словами матерится машинист. Абсолютно органичное для Владимира Путина высказывание «Мы попадем в рай, а они просто сдохнут» привело к полярным и радикальным трактовкам. Конечно, это еще более сильная фраза, чем «зачем нам такой мир, в котором не будет России», хотя бы потому, что на место вопросов приходят принципиальные утверждения. Но и взаимоотношения стремительно деградируют, ставки повышаются, ответственность растет.
Не пора ли и нам, невольным свидетелям кризисных процессов, понемногу избавляться от иллюзий дивного мира глобализма, трансгуманизма, толерантности и равных возможностей, в котором прекрасно смазанные шестеренки западного ВПК последовательно выдают на-гора отказ от всех значимых мирных соглашений? Фрэнсис Фукуяма, который в 1989-м загнал Соединенные Штаты в ловушку торжества либеральной демократии западного образца под названием «конец истории», давно признал проблемы современной экономической и политической модели, но оправдывается с новым цинизмом: «Проблема в том, что современная демократия обеспечивает мир и процветание, но люди всегда хотят большего. Либеральная демократия даже не пытается определить, в чем заключается хорошая жизнь, это решает для себя каждый человек. Однако люди чувствуют себя отчужденными, а свою жизнь считают бессодержательной».
Так давайте вместе с Фукуямой посмотрим, к какому концу истории движется наш мир и почему его обитатели все никак не смирятся с либеральным мироустройством. Этот выпуск журнала «Эксперт» дает исчерпывающую картину для прогнозирования.
Мир наш движется в эпоху страха, напряжения, оружейного бряцания, военных маневров и регулярных ядерных угроз. Реальны локальные столкновения с использованием тактического ядерного арсенала, тем более что апокалиптические последствия ядерной зимы сильно преувеличены. Запущена гонка вооружений, и тот, кто начнет отставать, может соблазниться желанием уравнять шансы.
Нарастают экономические и политические риски хаотичной многополярности, страны расползаются в разные стороны, стремясь урвать региональные рынки капитала, реального сектора и технологической ренты. На осколках глобализации возрождаются идеологические полюса, новые и старые политические течения. Рушится международное право. Доминируют ситуативные союзы и партнерства.
Это мир, в котором каждый — будь то человек, корпорация или государство — стоит сам за себя. Рушится концепция государства XX века — оно больше не в состоянии заботиться о человеке и опекать его. Развитые страны давно сокращают социальные обязательства, а развивающиеся больше не смогут достичь уровня социальных благ конца прошлого столетия, если сохранят нынешнюю динамику прироста населения. Нарастают имущественное неравенство, социальное расслоение, фрустрация низших слоев. Механизмы перераспределения благ скрипят. Очевиден разворот интереса к левым идеям, но элитаризм власти и демонтаж кризисных демократических систем препятствуют мирному разрешению противоречий в обществе.
Впрочем, возможность насилия и бунта также под вопросом, ведь лягушка уже варится в кипятке цифровой эпохи. Посткиберпанковское будущее Китай демонстрирует прямо сейчас, реализуя на практике систему абсолютного контроля населения под соусом «социального рейтинга». Жизнь китайца от рождения до смерти оцифрована, помещена в списки, рейтинги и баллы и загружена на сервера. Во-первых, это уже работает. Во-вторых, и это главное, такая система полностью созвучна китайской философии взаимоотношений индивидуума и государства, то есть внедряется без сопротивления и не вызывает отторжения. Когда (через несколько лет) эффекты от тотального контроля за четвертью человечества будут очевидны, а механизмы обкатаны, эти новации придут и в западный мир. Под предлогом защиты от террористов, ядерных угроз, левых радикалов и прочих возмутителей спокойствия.
И вот в таком мире предложение Путина подумать о загробной жизни, вероятно, не покажется ни издевкой, ни даже угрозой. Может, там будет куда лучше, чем в нашем ближайшем будущем.
