Правительство всерьез взялось за переформатирование рыбохозяйственного комплекса. В октябре премьер-министр Дмитрий Медведев в рамках 20-й агропромышленной выставки «Золотая осень» обнародовал планы обновленной госпрограммы развития сельского хозяйства в 2013–2025 годах. Согласно федеральному проекту, к 2024 году рыбопромышленникам предстоит увеличить экспорт рыбной продукции почти вдвое, до восьми миллиардов долларов (Весь же экспорт продукции АПК, включающий в себя также зерно, масло и мясо, должен увеличиться до 45 млрд долларов.) Такая планка задана майским указом президента по развитию новых нацпроектов в стране: с точки зрения стратегического развития отечественный экспорт сельхозпродукции должен составлять не менее 20% ВВП.
Основные методы модернизации экспортного направления рыбной отрасли — наращивание доли переработанной продукции и освоение новых географических направлений поставок. Однако большинству участников рынка правительственные планы сегодня кажутся малореалистичными. Так, объемы переработки зависят от инвестиционного климата в отрасли, а его перспективы пока туманны из-за возможных изменений в распределении квот на вылов водных биоресурсов (ВБР). Если правительство примет решение в пользу распределения квот через аукционы, то инвестиционные планы отрасли окажутся под большим вопросом.
Что касается освоения новых географических ниш, то нашим рыбакам придется вступить в конкуренцию с другими крупнейшими рыбными державами и странами — переработчиками рыбного сырья, такими как Китай. На начальном этапе выиграть в себестоимости производства и в продвижении своего продукта на мировом рынке будет крайне сложно.
Портрет российского экспорта
Рыба и морепродукты — вторая по величине группа после зерновых в структуре российского экспорта АПК. С начала 2000-х рыбный экспорт в физическом выражении вырос почти вдвое. Особенно активно рыбаки стали его наращивать с 2009–2010 годов, когда заработал механизм распределения квот на вылов ВБР на десять лет. С этого времени годовые темпы роста как вылова, так и вывоза, в основном двузначные. По данным Федеральной таможенной службы, российский экспорт рыбной продукции в 2017 году превысил два миллиона тонн — это примерно половина всей рыбной продукции, произведенной в стране (рост за год — 12%). В денежном выражении прошлогодний экспорт поднялся на 15%, достигнув 4,5 млрд долларов.
Структура российского экспорта почти на 90% состоит из мороженой рыбы, в основном это минтай (более 800 тыс. тонн). Как правило, его подвергают минимальной переработке: минтай без головы замораживают в большие блоки и отправляют в азиатские страны — Китай, Южную Корею, Японию. Для сравнения: доля рыбного филе, на производство которого в настоящее время предлагают сделать ставку в правительстве, сегодня занимает в экспорте лишь пять процентов (около 80 тыс. тонн). В стоимостном выражении мороженая рыба занимает лишь 58% в общем объеме экспортной выручки, тогда как ракообразные, куда входит краб, самый дорогой экспортный биоресурс, — треть рынка. Согласно статистике, краба добывают в 13 раз меньше минтая, но он в 14–15 раз дороже.
В Федеральном агентстве по рыболовству (ФАР) уверены: увеличить экспорт вдвое в ближайшие пять лет реально. «Сейчас 90 процентов рыбного экспорта, по сути, сырье, что ограничивает экономическую отдачу от рыболовства. Для наращивания экспортной выручки необходимо менять структуру поставок — увеличивать долю продукции с более высокой добавленной стоимостью», — говорит глава ФАР Илья Шестаков. В качестве примера он сравнивает нашу страну с США, где схожая структура сырьевой базы рыболовства. Удельная стоимость рыбной продукции американских экспортеров составляет 3900 долларов за тонну, в то время как соответствующий показатель экспорта российской рыбы — две тысячи долларов за тонну.
Увеличить выручку от экспорта предполагается прежде всего с помощью развития рыбопереработки и внедрения безотходных технологий. «Инструменты и мероприятия для этого предусмотрены в “Стратегии долгосрочного развития рыбной отрасли…”, проект которой нами доработан с учетом последних поручений президента. Развитию более высоких переделов в рыбной отрасли будет способствовать, в том числе, программа инвестквот. Ставка сделана на производство филе, фарша и другой востребованной рынком продукции. Допустим, за счет перехода на производство качественного филе и фарша из минтая можно нарастить отдачу с тонны ресурса с нынешних 1100–1200 долларов до 1400. А при продлении производственной цепочки до конечного продукта (порции, рыбные палочки и тому подобное) — до 3500 долларов. Аналогичные подходы применимы и к другим сегментам отечественного рыболовства», — поясняет Илья Шестаков.
По данным ФАР, для расширения структуры экспорта продукции высоких переделов, а также для увеличения поставок рыбной продукции на отечественный рынок планируется пересмотреть и отдельные положения Налогового кодекса. В наибольшей степени это касается тех предприятий, которые поставляют продукцию на внутренний рынок, и тех, кто экспортирует уже готовый продукт, а не просто сырье. Для них предусмотрены специальные льготы и преференции.
Большой экспортный потенциал, считают в ФАР, имеет возобновление так называемых перспективных объектов промысла. Главным образом речь идет о пелагических видах рыб — сардине иваси, скумбрии и сайре, которые вернулись к российским берегам после 25-летнего перерыва. В путине этого года освоено в три с половиной раза больше сардины иваси, чем в предыдущем (50 тыс. тонн), объем добычи скумбрии вырос на 23% (20 тыс. тонн), сайры — на 12% (более пяти тысяч тонн). Перспективной также считается добыча объектов типа антарктического криля, мезопелагических (обитающих на глубинах 200–1000 м) и глубоководных биоресурсов. Их эффективное освоение может обеспечить не менее миллиона тонн вылова. Напомним, что сейчас наши рыбаки добывают около пяти миллионов тонн рыбы и морепродуктов в год.
В основном реализуемые и обсуждаемые сегодня меры направлены на поддержку инвестиций и развитие переработки. Вместе с тем рыбопромышленникам, участвующим в международной торговле, будет оказана поддержка и в логистике — это, например, снятие регуляторных барьеров при перевозках продукции, либерализация валютного контроля и проч. (правда, пока неясны конкретные механизмы поддержки). В Росрыболовстве также обсуждается возможность предоставления субсидий для рыболовства в отдаленных зонах Мирового океана (правда, пока опять-таки без конкретных предложений).
Содействие экспортерам окажут и в виде создания некоммерческой организации, которая поможет продвигать национальную продукцию на внутреннем и внешнем рынках. Сегодня подобные организации существуют практически во всех передовых странах. К примеру, в свое время огромный импульс к потреблению аквакультурной охлажденной рыбы — семги и форели — россияне получили благодаря активной работе Норвежского комитета по рыбе. В ФАР считают, что аналогичным образом можно пропагандировать и бренд русской рыбы, подчеркивая ее дикое происхождение, экологическую чистоту и т. д.
В свою очередь, ФАР будет требовать от экспортеров, чтобы они реализовывали свою продукцию через аукционную биржевую торговлю. Для развития этой системы планируется составить список приоритетной продукции, поставляемой на экспорт, — например, краб, икра минтая. Затем необходимо будет определить ее объемы для торговли на электронных площадках, выстроить инфраструктуру, разработать стандарты и требования по соответствию. Участие в таких биржевых торгах будет для экспортеров обязательным. «По-другому сделать процедуру поставки продукции на экспорт более прозрачной невозможно. Особенно это касается Дальнего Востока, где большая часть продукции высокорентабельная. Не всем интересно идти эволюционным путем, поэтому мы будем принимать меры, чтобы поручение правительства по реализации экспортной программы было исполнено», — подчеркивает Илья Шестаков.
Главный рынок — Китай
Мнения самих российских рыбаков о возможности стремительного наращивания экспорта, о чем заявляют в правительстве, противоположны мнению регулирующих органов. Пока что в мире нет прецедентов, чтобы страна за столь короткий период совершила подобный рывок. К примеру, Китай, Вьетнам и Индия примерно за десять лет нарастили объемы рыбной продукции, но не за счет увеличения вылова, а с помощью развития аквакультуры. Если же говорить об увеличении добычи рыбы и морепродуктов в денежном выражении, то исходя из текущей мировой конъюнктуры, когда цены и так находятся на довольно высоком уровне, ее стоимость вряд ли будет сейчас повышаться. Наиболее реалистичный сценарий, по мнению большинства участников рынка, — увеличение экспорта в ближайшие три–пять лет не на четыре, а на полтора миллиарда долларов, учитывая, что среднегодовые объемы экспортной выручки в последние три года ежегодно прирастали на 290 млн долларов.
Очевидно, что нарастить экспорт с помощью физических объемов не удастся. Отечественные рыбаки и так вылавливают значительные объемы ВБР, занимая по этому показателю четвертое место в мире, поэтому в ближайшие годы прирост вылова рыбы и морепродуктов может увеличиться лишь до полумиллиона тонн. Конечно, теоретически в водах российской экономической зоны без ущерба для природы можно добывать порядка восьми–десяти миллионов ВБР в год, но это весьма отдаленная перспектива, как и возможное увеличение вылова на планете с сегодняшних 90 млн до 200 млн тонн.
Надеяться на скорое увеличение объемов за счет выращивания рыбы и морепродуктов тоже не стоит. Сейчас аквакультура в России находится на начальном этапе развития, обеспечивая менее 200 тыс. тонн биоресурсов в год (четыре процента от вылова). Для сравнения: в мире балансы вылова и выращивания ВБР находятся примерно на сопоставимом уровне. В дальнейшем отечественная аквакультура также может стать перспективным направлением. Однако пока в производстве рыбоводов доминируют карповые виды рыб, это довольно дешевая продукция, которая вряд ли заинтересует другие страны. В наибольшей степени экспортным потенциалом обладают лососевые, продукция осетроводства и марикультура.
Следовательно, повысить экономическую отдачу рыбной отрасли сейчас возможно лишь с помощью глубокой переработки. Действительно, рыбаки в основном предлагают другим странам сырец. Но этому, как они утверждают, есть и вполне разумное объяснение. Львиная доля экспорта приходится на Китай, который больше заинтересован в российском экспорте сырья, в частности мороженого минтая, а не филе. Причина в том, что практически вся закупаемая китайцами в виде сырца рыба перерабатывается и служит источником создания собственных рабочих мест и добавленной стоимости. При этом нередко импортеры специально обеспечивают опережающий рост цен на закупаемую мороженую продукцию по сравнению с ценой филе. В результате возникает парадокс, когда доходы российских рыбаков с тонны улова при производстве рыбного филе на экспорт оказываются ниже, чем от непереработанной рыбы.
При вхождении в новую экспортную модель рыбакам предстоит решить, какую именно продукцию им следует выпускать и куда она будет поставляться. «Китайцы минтай не едят, они его покупают у нас, перерабатывают и затем направляют в Европу, где потребляется примерно тридцать процентов мирового вылова этой рыбы. Я считаю, что Европа должна стать для нас основным рынком сбыта минтая. И мы должны поставлять туда свою продукцию напрямую. В Германии, к примеру, минтай считается чуть ли не деликатесом, и на каждого жителя приходится по 3,2 килограмма этой рыбы в год — самый высокий показатель по потреблению минтая в мире. Там создана целая индустрия выпуска панированных рыбных палочек из филе минтая. Конечно, нам хотелось бы занять эту нишу. Сейчас мы немного поставляем в Европу филе минтая, его делают на наших судах», — говорит исполнительный директор Ассоциации добытчиков минтая (АДМ) Алексей Буглак.
В дальнейшем, если говорить о более глубокой переработке, то нам еще предстоит завоевать доверие европейских потребителей, поскольку они не знают российский продукт. Кроме того, существует риск, что наша конечная продукция будет получаться дороже, чем у китайских и американских коллег, которые давно работают на европейском рынке.
Впрочем, экспорт в Китай еще долгое время будет приоритетным для наших рыбаков. Население этой страны огромное и с каждым годом богатеет. Тех же крабов, которые еще пять лет назад практически ничего не стоили, распробовали жители Поднебесной — и теперь они взлетели в цене. Нынешняя мечта рыбаков — сделать так, чтобы и другие направления ВБР в своем денежном эквиваленте дотянулись до крабового.
Впрочем, эксперименты в поиске различных экспортных ниш не всегда оказываются удачными. Недавно в АДМ провели исследование потребительских предпочтений по икре минтая в Китае — пока почти весь ее экспорт уходит в Японию и Южную Корею. Результаты оказались неутешительными. Этот продукт неинтересен китайцам, так как они не привыкли к его вкусу. На данном этапе экспортные продажи икры минтая в Китай составляют всего 800 тонн из имеющихся 30 тысяч тонн, хотя существующие возможности для реализации — как минимум пять–шесть тысяч тонн. Безусловно, при грамотном маркетинге икры минтая китайские потребители могут полюбить этот продукт, как это уже сделали японцы и корейцы. Но для того, чтобы это произошло, потребуется не только время, но и серьезные финансовые вливания.
Таким образом, экспортных вариантов у рыбаков сейчас немного, что объясняется спецификой отрасли. «Рыбную отрасль нельзя сравнивать с нефтяным или газовым сектором. Мы хоть и реализуем природные ресурсы, но наша география поставок исторически ограничена вкусовыми пристрастиям тех или иных стран. Условно говоря, всю треску в мире съедают Англия и США, вся сельдь уходит в Россию и Восточную Европу, а крабов обожают в Китае, Японии и США. Это уже сложившиеся рынки, и поменять потребительские привычки очень сложно», — уверен президент Северо-Западного рыбопромышленного консорциума Геннадий Миргородский.
Очевидно, что для выполнения задач новой экспортной программы отечественному рыбохозяйственному комплексу предстоит не только разработать новые виды продукции, но и расширить географию сбыта. Существует целый ряд перспективных рынков, которые могли бы закупать у российских рыбаков филе и продукцию высоких переделов, — например, Бразилия, ряд африканских стран. Однако большинство таких новых территорий попросту закрыты для нас из-за конкуренции со стороны других рыбных держав. И чтобы убрать подобные барьеры, сегодня потребуется не только инициатива бизнеса, но и активная государственная позиция по поддержке экспорта, прежде всего по заключению торговых соглашений между разными странами. В этом случае у рыбной отрасли действительно появится шанс реализовать правительственные планы.
Впрочем, в большей степени у рыбаков есть потребность в том, чтобы правительство точнее определилось со стратегическими планами: нужно все-таки наращивать экспорт или стремиться поставлять рыбу на внутренний рынок. Это две диаметрально противоположные задачи, которые требует разных рыночных стратегий и инвестиционных подходов со стороны предпринимателей.
