Последние десять лет, несмотря на общую стагнацию в экономике, рыбохозяйственный комплекс России довольно энергично рос. Вылов водных биологических ресурсов (ВБР) вырос в полтора раза, налоговые платежи — втрое, отраслевая выручка — в пять раз, инвестиции — всемеро, а финансовый результат отрасли — почти в 50 раз (см. таблицу). Основная причина — удачное регулирование отрасли. По мнению участников рыбного рынка, введение так называемого исторического принципа распределения квот на вылов ВБР оказало огромное влияние на отрасль. Этот принцип означает, что государство, опираясь на заявки работающих на рынке промысловых компаний, закрепило за ними право на добычу рыбы и морепродуктов на долгосрочный период. Согласно закону «О рыболовстве», принятому в 2004 году, сначала такое право закрепили на пять лет. С 2009 года, признав опыт успешным, механизм распределения квот по историческому принципу продлили на десять лет. С 2019 года подобная практика должна была быть распространена уже на пятнадцать лет.
Прежние варианты распределения квот не устраивали ни государство, ни самих рыбаков. Начиная с перестроечных времен и до начала 2000-х квоты распределялись хаотично. Правом на вылов биоресурсов в основном распоряжались региональные власти, которые при выдаче квот нередко использовали серые схемы, в результате чего процветало кумовство и браконьерство. В отрасли было много квотных рантье — тех, кто владел квотами на вылов, но при этом не имел своего флота и сдавал квоты в аренду.
Позднее стали проводить аукционы на право добычи ВБР. Однако обязанность постоянно участвовать в аукционах вносила нервозность в бизнес и уменьшала экономические возможности предприятий. Сегодня у компании есть квоты, а завтра они на торгах могут уйти к конкурентам. Что делать с производственной базой? Как объяснить отсутствие квот трудовому коллективу? Действуя краткосрочно, компании зачастую предпочитали вынимать из бизнеса прибыль, влезать в долги и банкротиться. По подсчетам РСПП, в период проведения ежегодных аукционов, в 2002—2003 годах, объем инвестиций в основной капитал рыбной отрасли сократился почти в три раза по сравнению с 2000 годом. Исторический принцип, который сами рыбаки сравнивают с революцией на рыбном рынке, позволяет существенно расширить горизонт планирования — прежде всего, компании понимают, сколько и куда они смогут инвестировать.
Новый механизм распределения квот помог рыбакам во взаимоотношениях с банками. Последние получили гарантию кредитоспособности заемщиков и начали выдавать рыбопромысловым компаниям долгосрочные кредиты. Кредитный портфель рыбного сектора расширяется и сейчас составляет около 100 млрд рублей. При этом доля просроченных кредитов за последнее десятилетие сократилась почти в 13 раз и сегодня не превышает 0,2 млрд рублей. В свою очередь, государство, предлагая рыбакам развиваться в рамках исторического принципа, получило преимущество в виде прозрачности рынка и резкого роста рентабельности — с отрицательных значений в первой половине 2000-х (что было просто статистическим нонсенсом) до 40—60% сейчас.
Рыбная отрасль практически полностью избавилась от квотных рантье и браконьерства. Введена норма, которая обязывает пользователей осваивать не менее 70% полученной квоты на собственных рыбопромысловых судах. Усилена работа контролирующих органов, регулирующих переловы рыбы и морепродуктов. «Однако главное, что повлияло на улучшение работы в отрасли, — это не ужесточение законодательства или профессионализм пограничников, а то, что рыбаки получили долгосрочный ресурс. Теперь они понимают, что выгоднее работать честно. Возможность единоразового заработка с нарушением правил не оправдывает рисков, когда можно лишиться квот и бизнеса», — говорит исполнительный директор Северо-Западного рыбопромышленного консорциума Сергей Несветов.
Немаловажным фактором, который повлиял на рост экономических показателей в отрасли, оказалась господдержка. Почти одновременно с историческим принципом отрасль получила неплохие налоговые льготы: большая часть рыбопромышленных предприятий приравнена по статусу к сельхозорганизациям и платит соответствующий НДС (ЕСХН). А ставка за пользование ВБР (которая сейчас тоже является предметом торга) составляет всего 15%.
Что не так
Между тем выросших показателей оказывается недостаточно для того, чтобы отрасль была признана однозначно успешной. «В 2008 году государство закрепило квоты за рыбопромышленниками на долгосрочный период для обеспечения стабильных условий инвестирования. В результате увеличился объем вылова, сократилась доля ННН-промысла (незаконный, несообщаемый и нерегулируемый промысел. — “Эксперт”), компаниям удалось сформировать определенный запас финансовой прочности. Однако при этом практически не возникло качественных преобразований — к примеру, не решены задачи обновления устаревшего флота и развития рыбопереработки», — комментирует руководитель Федерального агентства по рыболовству (ФАР) Илья Шестаков.
«В предыдущие годы внешняя и внутренняя среда благоприятствовала рыбакам, но что государство получило взамен и что сделано для населения страны? — дополняет главу ФАР его заместитель Петр Савчук. — Рыбаки получают сверхдоходы от экспорта по причине ослабления курса рубля — все лучшее отправляется за рубеж, а в бюджет при этом платятся минимальные налоги. Мы видим критическое состояние рыбопромыслового флота, средний возраст которого — тридцать лет. По плану должны были построить 380 добывающих судов, а построено всего восемь. Структура производства носит сырьевую направленность и не меняется, что говорит о минимальных инвестициях в перерабатывающие мощности. При рекордных выловах мы сталкиваемся с низким насыщением рыбной продукцией внутреннего рынка. Необходимо менять этот вектор. Времена бесконтрольного извлечения ресурсной ренты закончились».
В Росрыболовстве считают, что за последнее десятилетие в отрасль не хлынул поток инвестиций лишь потому, что он носил добровольный характер для рыбаков. Теперь регулятор стал осмотрительнее: на следующий пятнадцатилетний период действия квот на вылов ВБР, который начинается 1 января 2019 года, он не просто распределил квоты, но и взял с рыбаков обязательства реализовать инвестиционные проекты.
Год назад в правительстве утвердили программу выделения квот на инвестиционные цели, так называемые квоты под киль. Эта мера поддержки инвестпроектов не отменяет механизм исторического принципа распределения квот, но модернизирует его. Новая программа предполагает отсечение 20% общего объема квот в пользу тех рыбаков, которые будут строить новые суда рыбопромыслового флота на российских верфях (15%) и береговые перерабатывающие мощности (5%). Сейчас по программе инвестквот заключены договоры на строительство 33 судов и 18 фабрик. На Дальнем Востоке, где вылавливается почти 70% всех ВБР, будут построены шесть судов — в основном крупнотоннажных, а также десять перерабатывающих предприятий: семь заводов большой мощности по переработке минтая, тихоокеанской сельди и иных видов рыб и три завода малой мощности по переработке камбалы, трески, терпуга, кальмара командорского, макрурусов, наваги, палтусов. В Северном бассейне будут построены 27 небольших судов до 85 метров и восемь заводов. Общая стоимость инвестпроектов — 132 млрд рублей. Такого объема капиталовложений, который планируется в ближайшие три—пять лет, отечественная рыбная отрасль еще не видела.
А вкладывались ли вообще рыбаки в свое развитие за последнее десятилетие? Всероссийская ассоциация рыбохозяйственных предприятий, предпринимателей и экспортеров (ВАРПЭ) дает следующие оценки. Рост инвестиций начался с 2008 года. На тот момент ежегодные вложения рыбопромышленников составляли 2,9 млрд рублей. Спустя пять лет инвестиции в отрасль были уже на уровне 13 млрд рублей в год. В 2014—2015 годов на фоне девальвации рубля инвестиционная активность рыбаков снизилась на треть, ряд проектов был заморожен. В 2016 году, вслед за укреплением рубля, капиталовложения по сравнению с 2015 годом выросли в полтора раза. По прогнозам, с 2018 года ежегодный инвестиционный поток в отрасли составит порядка 18—20 млрд рублей.
По данным Росстата, объем инвестиций, накопленный в рыбной отрасли за последние десять лет, составляет более 80 млрд рублей. При этом в ВАРПЭ подчеркивают, что многие компании модернизировали свои старые рыбопромысловые суда, перерабатывающие заводы, поддерживали инфраструктуру береговых поселков. Однако российская официальная статистика не учитывает это, беря в расчет лишь строительство новых объектов. Если же оценивать результаты деятельности рыбаков по международной методологии, например как это делают в ООН, где помимо новых капиталовложений считают и вложения, связанные с переоборудованием основных фондов, тогда объем инвестиций в рыбную отрасль за десять лет окажется на уровне 120 млрд рублей.
Большинство участников рыбного рынка поясняют, что свободные средства у них появились лишь два-три года назад, когда произошла девальвация рубля. До этого рыбаки в основном расплачивались по долгам, в том числе латая дыры после участия в аукционах по распределению квот 2000-х годов.
Большинство инвестиций зафиксировано на Дальнем Востоке. К примеру, одним из лидеров по объемам инвестирования называют Камчатку — с 2008 года этот регион потратил свыше 25 млрд рублей на приобретение и модернизацию рыбопромыслового флота, холодильные мощности, а также на инвестиции в переработку.
Кроме того, официальная статистика не учитывает средства, которые компании потратили на консолидацию своих активов. «Консолидация — тоже своего рода инвестиции. Объединение компаний позволяет сконцентрировать ресурсы и направить финансирование в развитие. Их собственники заинтересованы не в получении сиюминутной прибыли, а в долгосрочном вложении средств. Наиболее заметным был процесс консолидации игроков начиная с 2013–2014 годов. Последние годы также наблюдается серьезное объединение предприятий. К примеру, сейчас порядка 70 процентов добычи минтая контролируют пять рыбопромышленных групп — “Норебо”, “Гидрострой”, РРПК, “Океанрыбфлот”, “Сигма Марин”. Происходит консолидация групп и по другим направлениям — крабовым, тресковым и так далее», — рассказывает исполнительный директор Ассоциации добытчиков минтая Алексей Буглак.
Таким образом, сегодня на рыбном рынке наблюдается инвестиционный рост. «Мы видим, что портфель проектов ближайших двух лет практически равен инвестициям, которые были сделаны отраслью в предшествующие десять лет», — говорит президент ВАРПЭ Герман Зверев.
Несправедливость аукционов
С ноября прошлого года рыбацкие страсти не утихают — именно тогда правительство впервые заявило о возможном изменении правил выдачи квот на вылов краба. Предложение было радикальным: сменить исторический принцип распределения квот на аукционный. Сейчас, правда, идет обсуждение перевода на аукцион половины имеющихся крабовых квот. Соответствующая дорожная карта утверждена три месяца назад премьер-министром Дмитрием Медведевым в плане мероприятий по развитию конкуренции в 2018—2020 годах.
Для краболовов, как они утверждают, участие в аукционах означает серьезные затруднения в ведении бизнеса. «Изъятие основного производственного ресурса у крабовых компаний вынудит их сократить флот и уволить сотрудников, и если крупные компании еще способны выжить в такой ситуации, то мелкий и средний бизнес — вряд ли», — говорит президент Ассоциации добытчиков краба Дальнего Востока Александр Дупляков.
Как это ни странно, на сторону крабовиков встало практически все рыбацкое сообщество. В феврале эта тема активно обсуждалась на IV съезде работников рыбохозяйственного комплекса РФ, который созывается лишь по исключительным случаям. В июле президенту Владимиру Путину было направлено открытое письмо против изменения базовых принципов отраслевого законодательства. Свои подписи под ним поставили руководители рыбацких ассоциаций всех регионов России.
Автором инициативы введения крабовых аукционов многие считают Русскую рыбопромышленную компанию (РРПК). Если это так, то мотивы РРПК понятны: это относительно новый игрок на рынке, который, если следовать историческому принципу, не смог бы получить значительные квоты на вылов краба. Пока компания выкупила два года назад с помощью аукционов лишь пять тысяч тонн краба за 24,8 млрд рублей (сегодня в отрасли аукционы проводятся лишь в исключительном порядке — это могут быть квоты новых объектов промысла или те, что изымают у компаний за нарушения).
Разумеется, понятны и мотивы чиновников, которые хотели бы поддержать аукционы: так в казне появятся дополнительные деньги. Обсуждаемая сумма за реализацию квот по крабам с помощью электронных торгов — от 80 до 300 млрд рублей. При этом, несмотря на то что решений по квотам нет, в бюджет на ближайшие два года внесены доходы от крабовых аукционов, что также вызывает удивление у рыбаков.
Все опасения рыбаков так или иначе связаны с вопросом инвестиций. Хватит ли у них средств, чтобы одновременно профинансировать и участие в аукционах, и свои новые инвестпроекты? Крабы — небольшой, но самый маржинальный водный биоресурс в нашей стране. Его доля в общем вылове ВБР составляет немногим более 1,5%, зато рентабельность нередко превышает 70%. При этом предприятий, специализирующихся непосредственно на вылове краба, не так уж много. Как правило, крабовый бизнес является драйвером для развития остальных направлений бизнеса рыбопромышленников.
«Еще недавно в наших планах по программе инвестквот было строительство на Выборгском судостроительном заводе 14 судов, из которых четыре рыбопромысловые, а десять — краболовные. Три рыбопромысловых судна уже заложены, спуск на воду головного судна намечен на декабрь 2018 года. Однако из-за того, что правительство решило вернуться к аукционам по крабам, нам пришлось заморозить свой проект строительства судов-краболовов. Нам не хватит средств, чтобы и построить свои корабли, и участвовать в аукционах. Мы дотируем строительство своих рыбных пароходов из крабового направления. И сейчас опасаемся, что если заберут квоты на вылов крабов, то мы будем не в состоянии обеспечить окупаемость даже тех рыбопромысловых судов, которые уже построены», — объясняет президент Северо-Западного рыбопромышленного консорциума (СЗРК) Геннадий Миргородский (Мурманск).
Кроме того, рыбаков беспокоит, что в дальнейшем правительство сможет распространить аукционный принцип на вылов остальной рыбы. «Если сначала начнутся аукционы по крабам, то затем могут перейти на креветки, минтай и прочее. Соответственно, деньги, которые мы планировали потратить на обновление флота, пойдут на аукционы. Как мы тогда решим задачу обновления своего флота? Если десять-пятнадцать лет назад эта проблема не стояла так остро, то сейчас наши судна действительно пора списывать. Понятно, что новые суда экономичнее. Не надо тратиться на их ремонт, высвобождается масса промыслового времени. Тем не менее если правительство выберет аукционы, то у нас не останется денег на обновление флота», — говорит генеральный директор компании «Дальрыба» Вячеслав Москальцов (Владивосток).
Комиссия РСПП по рыбному хозяйству и аквакультуре, анализируя проблему перехода от исторического принципа распределения квот на вылов ВБР к аукционному, выступила в поддержку базового законодательства. По ее расчетам, в краткосрочной перспективе (до 2020 года) при переходе на аукционы только по крабам будет прекращена деятельность 90 предприятий, остановлен промысел 130 среднетоннажных судов, более шести тысяч человек потеряют рабочие места. В случае перехода к аукционам по квотам на вылов крабов в РСПП также прогнозируют падение инвестиций в ближайшие два года. К примеру, на судостроительных верфях Дальнего Востока произойдет отмена действующих контрактов на строительство 17 судов на сумму свыше 30 млрд рублей, на верфях европейской части России — отмена строительства 10 судов стоимостью 25 млрд рублей. Может произойти дефолт шести рыбопромышленных предприятий Дальнего Востока по кредитным договорам на общую сумму свыше 12 млрд рублей. Возможно, придется оказаться от инициированного на прошлогоднем Восточном экономическом форуме инвестиционного проекта по строительству в Приморском крае современной судоверфи «Пелла» стоимостью 7 млрд рублей.
За что выступает ФАС
Особое мнение в дискуссии принадлежит Федеральной антимонопольной службе. В июле антимонопольное ведомство выпустило доклад о состоянии конкуренции в России, где содержался раздел и о рыбной отрасли. Глава ФАС Игорь Артемьев, давая оценку рыбной отрасли, отметил снижающуюся эффективность производства, отсутствие устойчивого роста финансовых результатов и закрытость, в связи с чем, по мнению главы ФАС, рынок сконцентрировался в руках крупнейших игроков. В результате ведомство выступает против исторического принципа распределения квот. «На многих российских рынках действуют факторы, которые способны затруднить или даже блокировать конкуренцию. В рыбной отрасли это исторический принцип, препятствующий созданию условий для входа на рынок добычи водных биологических ресурсов новых участников», — комментирует позицию ФАС его пресс-служба. Если весь объем квотируемого ресурса уже распределен, присутствие в будущем иных лиц, потенциально заинтересованных в добыче водных биоресурсов, практически невозможно, считают в ведомстве. По мнению ФАС, повышение инвестиционной активности, устойчивое развитие отрасли, здоровая конкуренция, позволяющая стимулировать повышение качества готовой продукции и снижение цен на нее для потребителей не могут быть реализованы в закрытом историческим принципом рынке.
Основное предложение ФАС — разработка механизма выделения по заданным критериям и на регулярной основе (один раз в три–пять лет) части квот из ранее распределявшихся по историческому принципу, которая будет предоставляться путем проведения аукциона в электронной форме. Это предложение «направлено на установление на законодательном уровне ясных и четких критериев, которые должны быть исполнены рыбохозяйственными организациями, владеющими долями квот добычи водных биоресурсов (в том числе инвестиционной отдачи в отрасль), что будет стимулировать держателей квот не только увеличивать свои финансовые результаты и показатели, но и привносить вклад в развитие отрасли». В случае отсутствия такой отдачи имеющаяся у «неэффективного» лица квота должна будет изыматься и предоставляться путем проведения аукциона в электронной форме.
В ФАС также считают, что наличие исторического принципа не единственная проблема, препятствующая развитию конкуренции в рыбохозяйственном комплексе. «Возможность закрепления за лицами (группами лиц) долей квот добычи водных биоресурсов в монополистических размерах (до 100%) также является препятствием для развития конкуренции в этой сфере. Поэтому необходимо ограничить участие лиц (группы лиц) в торгах, у которых суммарный размер долей квоты добычи (вылова) водного биологического ресурса превышает 35% от общего размера квоты добычи (вылова) водного биологического ресурса», — подчеркивают в пресс-службе.
Не менее важным направлением для развития конкуренции в рыбохозяйственном комплексе, а также мерой по снижению цен на рыбную продукцию для населения является создание условий для развития альтернативных способов торговли рыбной продукцией и доведение ее до потребителя. В этом плане ФАС предлагает участникам рыбного рынка обратиться к созданию специализированных несетевых торговых объектов, специализированных ярмарок и т. д.
Новая модель развития
Большинство опрошенных «Экспертом» участников рыбного рынка, аналитиков и иных «смежников» не принимают позицию регуляторов. «Последние полгода активно обсуждается введение аукционных квот по крабам, однако официального документа еще нет и, казалось бы, обсуждать нечего. Тем не менее этот вопрос обсуждается во многих ведомствах. Мы понимаем позицию ФАС, что нельзя монополизировать в какой-либо области виды деятельности. Но мы понимаем и компании, работающие в рыбопромышленном комплексе. Бизнес работает по определенным законам, и если, к примеру, мы будем вводить аукционы, результаты которых действуют три–пять лет, то вряд ли компании смогут строить серьезные планы, потому что неизвестно, что их ожидает в дальнейшем», — говорит заместитель председателя комитета Совета Федерации по конституционному законодательству и государственному строительству Елена Афанасьева. Летом сенатор внесла в Госдуму законопроект, предложив мораторий на изменение перечня квот вылова до того, как завершится новый пятнадцатилетний срок действия действующих договоров.
Другая острая тема помимо «крабовой», которая обсуждается сегодня на рыбном рынке, — изменение налоговой нагрузки. В правительстве разрабатывается законопроект с новыми правилами налогообложения. По данным ФНС, сегодняшний уровень налоговой отдачи рыбаков — один из самых низких среди ресурсных отраслей экономики: в прошлом году налоги и сборы составили 8% валового оборота рыбных компаний, при том что среднеотраслевая рентабельность в отрасли составляет порядка 50%.
При планировании будущих налогов наиболее яркая полемика идет вокруг ставки сбора за пользование ВБР. Сегодня сборы по этому виду налога невелики — 2,5 млрд рублей в год, так как с начала введения исторического принципа распределения квот для рыбаков повсеместно действует льготная 15-процентная ставка. На данном этапе, учитывая рост отраслевой выручки и рентабельности, сохранение этой льготы выглядит странно. И даже сами участники рынка считают, что ее надо отменять.
Вместе с тем сегодня есть разные точки зрения на преобразование отечественного рыбохозяйственного комплекса. Так. в Росрыболовстве согласны оставить исторический принцип распределения квот по основным видам ВБР, но при этом поддерживают ФАС в позиции по крабам, чтобы половина этого ресурса распределялась через аукционы. В плане налоговой системы Росрыболовство предлагает отменить льготу по уплате ставки сбора за ВБР.
Другой вариант предлагает Общественная палата — оставить неизменным исторический принцип распределения квот по всем видам ВБР, но при этом существенно повысить ставку сбора за пользование ресурсами. «Если государство все-таки начнет проводить аукционы по крабам, то Минфин и другие ведомства увидят большие разовые деньги, и тогда вернуть обратно механизм распределения квот по историческому принципу будет сложно. Кроме того, вряд ли полученные от аукционов средства пойдут на развитие рыбной отрасли. Наше же ключевое предложение, исходя из которого в следующий десяток лет мы соберем гораздо больше денег, чем от аукционов, — кратное повышение ставок сбора за пользование высокомаржинальными ВБР и, наоборот, обнуление подобных ставок за добычу тех биоресурсов, которые сегодня не пользуются популярностью у рыбаков. При этом важно, чтобы 80 процентов поступлений сборов за вылов пошли бы в региональные бюджеты — так будут развиваться прибрежные территории, а сами рыбные продукты станут доступнее для россиян», — говорит председатель комиссии по вопросам АПК и развитию сельских территорий Общественной палаты РФ Евгения Уваркина.
И, наконец, свой компромисс предлагают ассоциации рыбаков. «Мы выступаем за соблюдение базового исторического принципа в распределении квот на вылов всех ВБР, в том числе по крабам. Что касается изменения налоговой системы, то здесь мы согласны, что ставки сбора за пользование ВБР можно изменить. Однако полностью отменять льготы нельзя, так как для некоторых предприятий это будет обременительно, например для небольших и градообразующих. Мы также поддерживаем рациональное зерно комиссии Общественной палаты в части обнуления ставок ВБР по низкоосваиваемым видам ВБР. Это мера будет стимулировать рыбаков. Но в целом позиция Общественной палаты носит радикальный характер. Важно проводить изменения поэтапно и не в ущерб развитию отрасли, ведь, если увеличить ставки сбора за пользование ВБР в 35 раз, как предлагают в Общественной палате, рыбохозяйственным предприятиям не останется иного выхода, кроме как заложить эти расходы в свои отпускные цены на рыбную продукцию», — подытоживает Герман Зверев.
Разворачивающаяся коллизия вокруг рыбной отрасли — отличный пример того, как в априори конкурентной высокомаржинальной отрасли сходятся интересы игроков: бизнеса, государства, новых интересантов, представителей потребителей. И как бы ни был «страшен» планируемый регуляторный поворот, который, может быть, и не состоится, эта инициатива породила активное обсуждение состояния отрасли, требований к ней со стороны рынка и государства — и ее собственных требований к рынку и государству. В результате эта коллизия стала примером того, как может вестись даже напряженный диалог. И возможно, в итоге мы узнаем, к каким плодотворным компромиссам такой диалог может привести.
