После творческой революции 1980-х и культурного вакуума 1990-х китайский кинематограф перестал быть «вещью в себе», ориентированной на любителей авторского кино или западных кинокритиков, и вернулся к роли главного инструмента пропаганды Коммунистической партии Китая (КПК). Коммерческая киноиндустрия быстро «подружилась» с китайскими властями и приступила к выполнению указанных ей задач: развлекать, воспитывать и разъяснять политику партии. В стране началась масштабная культурная реформа, которая к 2020 году должна создать глобальный «китаецентричный» рынок искусства и развлечений. Ощущение скорого мирового лидерства в сфере кино и открывшиеся возможности собственного кинорынка уже сейчас позволяют Китаю играть с импортными квотами, ограничивать доходы артистов и успешно транслировать позитивный образ китайской идеологии за рубежом.
Охота на поднебесных нимф
Летом 2018 года внезапно исчезла самая высокооплачиваемая актриса Китая Фань Бинбин: сначала она перестала появляться на публике, а 23 июля замолчали ее аккаунты в социальных сетях. Таинственное исчезновение актрисы быстро связали с майским скандалом: тогда телеведущий и продюсер Цуй Юнюань разоблачил так называемые контракты инь-ян. Это схема, когда между актерами и студиями заключается два договора: один — для отчета перед налоговыми службами, другой — с реальной суммой. Многие звезды Поднебесной надеялись таким образом заработать больше установленного в 2017 году зарплатного максимума, и Фань не была исключением. В результате она оказалась в «инквизиторском» списке властей, куда угодили порядка двух сотен нечестных артистов.
Судьба Фань Бинбин стала известна в начале октября, после того как «Синьхуа», информационное агентство правительства КНР, подтвердило факт мошенничества. Речь идет о контракте на съемки в фильме Cell Phone 2 режиссера Фэн Сяогана. В налоговую инспекцию был отправлен контракт на десять миллионов юаней (1,6 млн долларов), тогда как в реальности актриса получила 50 млн юаней (7,8 млн долларов). После скандала акции одной из крупнейших китайских компаний Huayi Brothers Media, с которой работала Фань, упали на 38%, а продюсеры и агент актрисы были привлечены к уголовной ответственности. Самой Фань Бинбин предстоит выплатить штраф в размере от 70 млн до 130 млн долларов.
Более того, скандал заметно ударил по ее социальному рейтингу, который в последнее время приобретает в Китае особое значение. В подготовленном Академией общественных наук КНР рейтинге социальной ответственности ста звезд телевидения и кино Фань Бинбин, несмотря на участие в благотворительных акциях и прежнюю высокую репутацию, заняла последнее место. Примечательно, что на первом месте в рейтинге оказался исполнитель главной роли в социальной трагикомедии «Умереть, чтобы выжить» (Dying to Survive, китайское название — «Я не бог фармацевтики») Сюй Чжэн, набравший 78 баллов. Согласно выводам составителей рейтинга, его герой, занимающийся контрабандой лекарств из Индии для больных раком с целью их последующей продажи по более доступной цене, должен стать ролевой моделью для сограждан. Правда, после такого заявления корректность рейтинга была поставлена под сомнение, а его составителей обвинили в намеренном искажении результатов.
В мае, когда открылась вся правда о двойных контрактах, Государственная налоговая администрация КНР обратилась к актерам с заманчивым предложением снять с них обвинения взамен на возвращение всех налоговых недоимок до конца 2018 года. Под пристальное наблюдение попали знаменитости, которые в последние годы участвовали в крупных кино- и телепроектах, а также те, кто много времени провел за рубежом. Впрочем, дело не только в серой бухгалтерии. Китайское правительство опасается, что звезды шоу-бизнеса привьют молодежи культ роскоши. Давление на деятелей киноискусства усиливается.
В августе крупнейшие стриминговые площадки Китая iQiyi, Youku и Tencent Video подписали требования правительства, ограничивающие гонорары актеров суммами до 145 тыс. долларов за эпизод сериала и 7,25 млн долларов за сезон вне зависимости от его длины. Для фильмов действуют другие ограничения: гонорар всего кастового состава не должен превышать 40% бюджета фильма, а отдельный актер не может получить более 70% всего гонорара каста (ранее актеры высшего класса могли получать от 50 до 80% бюджета фильма). Позже к этим ограничениям присоединились шесть крупнейших китайских телекомпаний, среди которых New Classic Media, Ciwen Media и Huace Media.
Помимо финансовых ограничений китайские власти стали уделять большое внимание механизму цензуры, что уже принесло свои плоды. К примеру, знаменитый китайский режиссер Чжан Имоу, который в 1994 году получил Гран-при Каннского фестиваля за запрещенный в Китае фильм «Жить», сегодня отказался от острых социальных драм и перешел к коммерчески успешным любовным историям и одобряемым партией историческим эпопеям. Китайским властям удалось встроить в систему даже всемирно известную звезду гонконгских боевиков Джеки Чана. С 2013 года он избран членом Народного политического консультативного совета КНР, сессии которого проводятся одновременно с китайским парламентом. Это такой совещательный орган при руководстве КНР, куда в том числе входят представители общественности.
В марте 2018 года Государственная администрация по вопросам прессы, публикаций, радио, кино и телевидения (SAPPRFT), которая долгое время отвечала за весь медиаконтент в стране, была передана под контроль департамента по пропаганде КПК. Если раньше ответственность за неугодный партийной элите продукт, каким-то образом попавший в эфир или печать, нес исключительно сотрудник SAPPRFT, то теперь в процесс принятия решений напрямую вовлечены члены партии, которые не могут позволить себе ошибку. Осторожность партийцев в несколько раз замедлила процедуру утверждения зарубежных фильмов. К примеру, кинокомпания Warner Bros. почти полгода ждала разрешения на показ в КНР ленты «Безумно богатые азиаты», а ведь ее мировые сборы составили около 236 млн долларов.
В пылу борьбы с ценностями капиталистического Запада также готовятся поправки к закону, определяющему уровень иностранного вмешательства в теле- и киноиндустрию. Любые трансляции иностранного контента в прайм-тайм будут запрещены, а общая доля импортного контента на эфирных каналах и стриминговых площадках не сможет превышать 30%.
По мнению китайских властей, новый подход в управлении сферой кино продиктован нуждами социальной стабильности и борьбой с распространением «культа богатства». Эти меры органично вписываются в масштабную реформу индустрии культуры, объявленную в Китае в 2017 году. Все преобразования должны привести к созданию «китаецентричного» рынка искусства и развлечений, который станет новой опорой «мягкой силы» Китая.
Три шага к мировому первенству
Какими бы жесткими ни казались ограничения современного Китая в сфере кино, они не идут ни в какое сравнение с тем, что было раньше. До 1990-х годов голливудские картины вовсе не допускались на экраны китайских кинотеатров. Исключениями стали разве что «Римские каникулы» (1953) и «Спартак» (1960). Культурная политика открытых дверей началась в 1994 году с выходом в прокат фильма «Беглец» с Харрисоном Фордом. Но китайские власти сразу же ввели квоты на иностранные фильмы, чтобы показать зарубежным партнерам, что двери открыты, но не нараспашку. В 1994 году квота составляла десять фильмов в год, в 2002-м — 20 фильмов, а в 2012-м — 34 фильма, 14 из которых должны быть в формате 3D или IMAX. Однако постепенное расширение квот лишь иллюзия либерализации: Китай в любой момент может приостановить показ нежелательного фильма или отложить дату релиза до окончания самых кассовых сезонов.
Тем не менее зарубежные компании готовы играть по этим строгим правилам, ведь на кону огромная прибыль. Начиная с 2015 года голливудские фильмы с бюджетом от 200 млн долларов в среднем получали от проката в Китае около 161 млн долларов, то есть почти полностью окупались в одной стране. В 2017 году четыре из пяти наиболее кассовых лент Голливуда, попавших на китайский рынок, собрали наибольшую прибыль именно в Китае: «Форсаж 8» (392,8 млн долларов), «Трансформеры: Последний рыцарь» (228,8 млн), «Пираты Карибского моря: Мертвецы не рассказывают сказки» (172,3 млн), «Конг: Остров черепа» (168,2 млн). И это при том, что зарубежные компании получают в Китае только 25% всех сборов, в то время как в Европе этот показатель составляет 50%.
Однако далеко не все общепризнанные шедевры кинематографа пользуются успехом в Поднебесной, так что для коммерческого успеха на китайском кинорынке зарубежным компаниям нужно учитывать в первую очередь предпочтения самих китайцев. В 2015 году на большой экран вышло продолжение культовой фантастической франшизы «Звездные войны». Однако новая часть «Эпизод VII: Пробуждение силы» у китайского зрителя интереса не вызвала — аудитория просто не знакома с историей этой киновселенной. Чтобы как-то привлечь внимание китайского зрителя к следующей части франшизы «Изгой-один: Звездные войны. Истории», в фильме появились сразу два персонажа китайского происхождения. Цзян Вэнь и Донни Йен сыграли союзников главных героев и получили приличное количество экранного времени. Но даже с двумя китайскими актерами фильм здесь провалился в прокате — история показалась китайцам скучной и запутанной.
На сегодняшний день значительную часть роста мировых кассовых сборов (40,6 млрд долларов) обеспечивает именно прирост в Китае (7,9 млрд), в то время как США и Канада постепенно теряют темпы. И хотя совокупный показатель этих двух стран (11,1 млрд долларов) все еще выше китайского, они не смогут долго сохранять превосходство. Виной тому колоссальный темп развития китайской киноиндустрии. Только в первой половине 2018 года рост кассовых сборов составил 25% (в 2017 году — около 23%), а продажи билетов подскочили на 16%. За 2017 год количество кинотеатров в КНР увеличилось на 23%, превысив 50 тысяч, что почти на 11 тысяч больше, чем в США. Таким образом, Китай семимильными шагами движется к своей цели: в 2020 году стать лидером на рынке кино.
У властей КНР далекоидущие планы. Сделки с Голливудом заключаются не только ради культурного просвещения сограждан или экономических выгод, а чтобы, с одной стороны, привлечь китайцев в кинотеатры и усилить культпросвет, с другой — сделать КНР кинематографической державой номер один. И осуществить это в три шага.
Шаг первый — объяснить западным кинотворцам, что Китай должно показывать только с лицеприятной стороны, а китайские персонажи не должны выступать лишь на вторых ролях. Голливуд все чаще вынужден создавать особые версии фильмов специально для китайского рынка. К примеру, в третьей части «Железного человека» для китайской аудитории появляется новый персонаж — Доктор У, наставник Тони Старка. Он предлагает помощь в борьбе с главным злодеем, добавляя: «Тони не обязан сражаться в одиночку — Китай может помочь!» Интересно, что главный враг Железного человека суперзлодей Мандарин в оригинальных комиксах был китайцем, однако в фильме его играет британский актер Бен Кингсли. Похожая ситуация и с фильмом 2016 года «Доктор Стрэндж», где роль Древнейшего исполнила Тильда Суинтон, хотя в оригинале персонаж был тибетцем, — создатели фильмов сами стали избегать скользких для Китая тем.
Шаг второй на пути Китая к мировому лидерству в сфере кино — показать неоспоримые плюсы копродукции. Сохраняя систему ограничений, Пекин подталкивает западных партнеров к новым форматам взаимодействия, в том числе к совместным проектам, которые благодаря участию китайской стороны проходят мимо квот. Так, корпорация Viacom уже подписала пятилетний контракт на создание совместных анимационных продуктов Китая и канала Nickelodeon. MTV и китайская компания WebTVAsia запланировали совместную разработку проектов для молодежного телевидения. А китайский телеканал CCTV и голландская телекомпания Endemol Shine Group решили запустить совместное документальное шоу The Nation's Greatest Treasures о музеях и памятниках культуры. При этом Китай оставляет за собой право диктовать свои условия: по закону иностранцы не смогут быть режиссерами и сценаристами совместных проектов, а также исполнять в них главные роли.
Шаг третий — скупить Голливуд. Уже сегодня эффективнее лоббировать свои интересы в киноиндустрии КНР помогает китайский капитал в Голливуде. Поднебесная все меньше покупает фильмы для проката и все больше создает их сама. Сейчас Dalian Wanda Group владеет компанией Legendary Entertainment, а Universal Pictures и Paramount Pictures получили инвестиции в миллиарды долларов от других киностудий Китая. Интересно, что китайцы скупают и зарубежные кинотеатры: Dalian Wanda Group владеет AMC Entertainment Holdings Inc. (США), а также Nordic и Odeon & UCI (Европа).
Пропаганда на экспорт
Для красного Китая кино представляет собой не вид искусства, а инструмент пропаганды. И если у себя дома КНР старается при помощи кинематографа привить гражданам правильные ценности и культуру, то за рубежом главная цель — распространить привлекательный образ страны и продвинуть идеи китайского социализма. Именно поэтому КПК активно использует достижения в сфере кинематографа для усиления своих позиций в так называемом китайском мире, к которому в первую очередь относятся Гонконг как особый административный округ в составе КНР и Тайвань, который Китай считает своей островной провинцией.
На протяжение 1990-х и в первой половине 2000-х годов Гонконг, который взрастил таких знаменитых актеров, как Джеки Чан и Брюс Ли, ориентировался в основном на Голливуд, создавая фильмы об острых проблемах общества и экспортируя их на Запад. Однако в последние годы огромные доходы внутреннего рынка заставили специальный административный район Китая отказаться от малобюджетного авторского кино и обратиться к массовому зрителю внутри страны. Так что теперь рынок Гонконга сам работает на китайскую пропаганду.
В случае с Тайванем КНР использует кинематограф как элемент «мягкой силы». Знаковым жестом китайской дипломатии стала отмена квот на импорт тайваньского кино в марте 2018 года. При этом сам Тайвань не спешит в ответ снимать импортные квоты, опасаясь, что высокобюджетные китайские фильмы задавят их собственный внутренний рынок. Китай, в свою очередь, чередует пряник и кнут: свое действие сохраняет список министерства культуры КНР, включающий 55 деятелей искусства, фильмы с которыми запрещены в Китае из-за их позиции по тайваньскому вопросу.
Поднебесная не ограничивается одной лишь сферой «особых интересов». Китай активно использует так называемый продакт-плейсмент, или прием скрытой рекламы своих брендов, в популярных зарубежных фильмах и сериалах. К примеру, практически вся компьютерная техника в американском сериале «Родина» имеет логотип китайской компании Lenovo. Благодаря подобному ходу Китай представляется западной аудитории развитым в экономическом плане государством, что положительно сказывается на имидже страны.
Через кино Китай также успешно транслирует свою позицию значимого игрока на мировой арене, и здесь показателен фильм «Война волков — 2», который в 2017 году побил рекорд и стал самым кассовым китайским фильмом в истории, собрав более 870 млн долларов в мировом прокате. По сюжету китайский спецназовец борется с повстанцами и европейскими наемниками и спасает граждан Китая в некой африканской стране (в которой угадывается Джибути, где находится единственная зарубежная база Народно-освободительной армии Китая). Посыл фильма понятен и прост: КНР будет отстаивать свои интересы в любой точке мира. И судя по сборам, аудитория принимает эти амбиции весьма благосклонно.
