Сейчас, когда мы приходим в театр, то удивляемся, скорее, тому, что актеры перебрасываются между собой репликами и произносят длинные монологи. Современный театр изо всех сил отстраняется от того, чтобы воспроизводить реальность. Современные режиссеры все реже следуют за текстом автора, а создают на наших глазах новую реальность, которая происходит здесь и сейчас. Слова в нем по-прежнему важны, но куда важнее язык тела, свет, которым оно высвечивается, и те предметы, с которыми оно взаимодействует на сцене. Имена трех режиссеров всплывают в первую очередь, когда речь заходит о новом театральном языке: Бутусов, Крымов и Жолдак. Но предтечей всех троих был Эймунтас Някрошюс — литовский режиссёр, получивший театральную выучку в ГИТИСе.
Он смог стать источником творческой энергии такой силы, что ее хватило не только на основание собственного театра, но и на покорение всего мира, где Някрошюс стал общепризнанным классиком театральной режиссуры. Он реализовал в своей жизни по меньшей мере два успешных сценария: покорил мир, вырвавшись из литовской глубинки, а затем вернулся в Литву и основал там собственный театр, который не просто выжил, а стал одним из центров мирового театрального искусства. Но самое главное — это его вклад во всемирную театральную революцию, в которой он был одной из главных движущих сил. Благодаря его усилиям театральный мир уже не будет прежним. Театр пережил радикальное обновление, и оно уже почти стало для него новым рождением, после которого для этого вида искусства открылись новые и практически неисчерпаемые возможности.
У Някрошюса счастливая творческая судьба. Он шел наперекор традиции, но был понят и принят и профессионалами, и публикой. Он встретил актеров, которые смогли исполнить его замысел едва ли не совершенным образом. Он ставил то, что хотел ставить, и едва ли не каждое из его творений становилось легендой уже после первого показа. Ему удалось стать самим собой и оставаться таковым на протяжении всей жизни. Он оставил после себя театр, он оставил после себя стиль, который едва ли кто-то повторит, но каждый может создать что-то свое, и судьба Някрошюса — лучший образец.
