Важнейшим событием предстоящего года для всей российской науки, но в первую очередь для фундаментальной, бесспорно, станет начало реализации проекта «Наука», который разрабатывается для выполнения майского указа президента. Для фундаментальной — потому что он готовится новым Министерством науки и высшего образования, в сферу ответственности которого входит именно фундаментальная наука, при активном участии Академии наук. Это вызвало вопросы у представителей прикладной науки. Так, эксперты технологической платформы «Авиационная мобильность и авиационные технологии» отметили, что «практически все показатели проекта ориентированы на развитие науки без увязки с развитием производства и обеспечением конкурентоспособности национальной экономики, в числе его целевых показателей отсутствуют показатели, связанные с изменением рыночных позиций российских компаний реального сектора экономики».

Ассигнования на гражданскую науку из средств федерального бюджета

Тем не менее появление в майском указе раздела, посвященного науке, и подготовка соответствующего проекта в целом встречено научной общественностью позитивно, поскольку впервые за много лет интерес власти к науке не сводится к очередной реформе ее организации — указ включает в себя и содержательные моменты: создание передовой инфраструктуры научных исследований, в том числе сети уникальных научных установок класса «мегасайенс», обновление не менее 50% приборной базы ведущих научных организаций, выполняющих научные исследования и разработки, а также обещания существенного дополнительного финансирования.

Но уже собственно к проекту «Наука», который формируется в недрах правительственных учреждений, и к тому, как он готовится, у большинства наших респондентов есть существенные замечания. Как отметила заместитель директора Института мировой экономики и международных отношений академик РАН Наталья Иванова, хорошо было бы перед разработкой нового проекта проанализировать итоги уже прошедших реформ науки и разнообразных программ, которые принимались за предшествующие годы, чтобы понимать, с какого места мы стартуем. А академика РАН Алексея Паршина, как и многих других, настораживает келейный характер подготовки основных документов проекта, которые до недавнего времени были недоступны широкой академической общественности, что, как показывает опыт, приводит к неустранимым ошибкам при воплощении в жизнь их положений. Академик и член Президиума РАН, научный руководитель Института прикладной физики РАН Александр Литвак обратил внимание на то, что «к сожалению, определяющую роль в формировании проекта играли сотрудники правительственного проектного офиса, далекие от науки».

Внутренние лицензионные договоры и патенты, являющиеся предметом сделок

А то, что и в указе, и в документах проекта есть просто неясные места, требующие тщательного разъяснения и обсуждения, признает и вице-президент РАН академик Алексей Хохлов, представляющий академию в проектном комитете проекта «Наука». Например, непонятно, что понимается под созданием научных центров мирового уровня. Если это совершенно новые центры, то возникает вопрос: из кого они формируются и не приведет ли их создание к обескровливанию уже существующих институций?

Есть неясности и с созданием «15 научно-образовательных центров мирового уровня на основе интеграции университетов и научных организаций и их кооперации с организациями, действующими в реальном секторе экономики»: что означает в этом контексте интеграция и каковы могут быть формы кооперации с предприятиями, большинство из которых — частные? И для решения каких задач они создаются? Ведь если вспомнить удачные примеры из истории советской и российской науки, то научные центры создавались под конкретные проекты — например атомный (центр в Сарове) или проект создания электронной промышленности (Зеленоград).

Однако саму по себе идею такой кооперации многие наши респонденты приветствуют. Как заметил заведующий кафедрой химической технологии и новых материалов химфака МГУ, генеральный директор компании НПО «Унихимтек» и Института новых углеродных материалов и технологий Виктор Авдеев, «нацеленность на создание такого рода альянсов — одно из достоинств проекта». Но он же отмечает несогласованность проекта в этом пункте с ранее принятым законом «Об инновационном и научно-технологическом развитии образовательных и научных организаций», который, по его мнению, уже «является готовым инструментом по созданию научно-образовательных центров, поскольку в нем, собственно, и предусмотрена интеграция научных, образовательных и производственных организаций».

О строительстве установок «мегасайенс» речь идет уже почти десять лет. Еще в середине 2011 года правительственная комиссия отобрала к реализации шесть проектов:

— нейтронный высокопоточный пучковый исследовательский реактор ПИК;

— MARS (Multiturn Accelerator-Recuperator Source) — источник специализированного синхротронного излучения четвертого поколения;

— «Игнитор» — совместный проект Италии и России по созданию токамака;

— PEARL (PEtawatt pARametric Laser) — проект создания сверхмощного пятипетаваттного лазера;

— NICA (Nuclotron-based Ion Collider fAcility) — ускоритель тяжелых ионов в Дубне;

— электрон-позитронный коллайдер в Институте ядерной физики СО РАН.

Однако с момента принятия этого решения к реализации большинства проектов так и не приступили — исключением стал только реактор ПИК. Теперь этот список разрабатывается вновь, но у академической общественности вызывает недоумение, что обсуждение списка снова ведется без ее привлечения. А по мнению Александра Литвака, «должен быть твердо установлен конкурсный характер принятия всех инфраструктурных решений, чтобы предотвратить попытки решения этих вопросов путем назначения».

Наибольшую настороженность вызвало у академического сообщества возвращение в проекте «Наука» к библиометрическим оценкам работы ученых, которые уже неоднократно подвергались критике со стороны сообщества. По мнению академика Паршина, такой подход противоречит мировому тренду на отказ от библиометрических показателей в оценке результатов научных исследований. А Александр Литвак отметил, что «паспорт проекта “Наука” перегружен большим количеством немотивированных числовых показателей, часто вызывающих удивление и свидетельствующих о плохом понимании содержания научной работы. Например, обновление материальной базы на 20 процентов должно в том же году сопровождаться увеличением числа публикаций на столько же процентов».

Хотя проект «Наука» не называется реформой, как в 2013 году, когда власти попытались кавалерийским наскоком разрешить, как им казалось, все проблемы российской науки, по существу, он несет все те же родовые черты: очередное преобразование структуры научных учреждений и очередное изменение критериев оценки их работы. Проблемы остались, приходится начинать очередную реформу, но абсурдный пример, который привел академик Литвак, показывает нам, что чиновники от науки мало чему научились за это время. Это навевает некоторый пессимизм, несмотря на оптимистическое содержание указа президента.