Упорство и массовость движения «желтых жилетов» во Франции провоцируют вопрос: возможна ли демократизация Европы? Сколь бы неуместной ни показалась такая постановка вопроса, она имеет основания. Очевидно, что люди, выдвинувшие требования реформы конституции в демократическом духе, введения практики регулярных референдумов и отмены лоббизма, не удовлетворены той системой демократического представительства, которой они располагают на сегодняшний день.
Сам вопрос имеет прямое отношение к теории волн демократизации Сэмюэла Хантингтона, изложенной в книге «Третья волна» (завершена в 1990 году). Волнообразность политического процесса он объясняет схожестью предпосылок, образующихся синхронно в разных частях мира, и взаимовлиянием стран.
Но Хантингтона скорее всего удивило бы приложение его теории к современной Западной Европе, так как он, хотя и предполагает возможность «когда-нибудь в XXI веке возникнуть четвертой волне демократизации», явно не связывает это с развитым Западом. «Демократия распространится в мире настолько, насколько те, кто пользуется властью во всем мире и в отдельных странах, захотят ее распространить». Речь, очевидно, о распространении вширь, а не вглубь. О переходе от авторитарных режимов к демократическим, отвечающим общепринятым критериям: наличие выборов в контексте ряда политических прав и свобод.
Он так и пишет: «Демократия в данной работе определяется на основе единого, сравнительно четкого и повсеместно общепринятого критерия». И уточняет: «Правительства, создаваемые в результате выборов, могут быть неэффективными, коррумпированными, недальновидными, безответственными, они могут руководствоваться особыми интересами и быть неспособны проводить политику, какой требует общественное благо. Подобные качества могут делать такие правительства нежелательными, но не делают их недемократическими».
Тут подмывает написать, на радость консерваторам: «Это все, что вам надо было знать о демократии».
Но демократизация есть несомненный вектор политической динамики европейского Нового времени. Она связана с усилением централизованного государства, распространявшего свое регулирование на все большее число сфер жизни и все дальше от столиц. Это вызвало к жизни механизмы более или менее широких политических консультаций, введение которых оказалось в прямом и переносном смысле революционным шагом. Можно вспомнить, что Французская революция началась с созыва Генеральных штатов.
Со временем — и не везде — было признано, что можно обойтись и без института монархии. Он мог заменяться не только демократиями, но и диктатурами, однако не многие из них оставили потомкам поводы для ностальгии. Демократии, со своей стороны, пережили золотой век, с 70-х годов XIX века по 70-е годы XX века, а их третья волна случилась уже за его пределами.
