У Венесуэлы сегодня нет хороших сценариев разрешения кризиса: чахлая экономика продолжит падать уже в отрыве от колебания нефтяных цен, а политическое противоборство чавистов и оппозиции будет развиваться вне зависимости от фигуры главного противника президента Николаса Мадуро. Слишком большие деньги и интересы вложены в падение венесуэльского режима, при этом сам режим вызывает сомнения в своей состоятельности. Как очередная страна, богатая природными ископаемыми, скатилась до статуса failed state, мы обсудили с научным руководителем Института Латинской Америки РАН, доктором экономических наук, профессором, членом-корреспондентом РАН Владимиром Давыдовым.
— Владимир Михайлович, почему в свое время народ Венесуэлы сделал ставку на Чавеса и его политику?
— Это результат попытки осуществить масштабные неолиберальные реформы, что к концу девяностых закончилось серьезными социальными издержками и всеобщим бунтом — с битьем витрин, с поджогом автомобилей. Уровень жизни упал, а ведь уже тогда правительство подкармливало и низы, и средние слои за счет нефтяных доходов. Традиционные партии были дискредитированы: одна социал-демократической направленности, другая — социал-христианской. На протестной волне подполковник Уго Чавес одержал победу на выборах. Его воспринимали как борца, как страдальца за идею. Ведь в начале девяностых он уже пытался сместить этот строй с помощью мятежа в одной из воинских частей. Был осужден, отсидел в тюрьме, вышел по амнистии и вернулся в политику. Человек талантливый, энергичный, с большой харизмой, с редким талантом вести прямую демократию, открыто говорить с массами сограждан. Вот в конце девяностых, неожиданно для многих, поскольку был несистемным кандидатом, он и победил.
— Чавес считал себя демократом? Поэтому ни он сам, ни Мадуро впоследствии не запретили оппозицию, митинги, свободу слова?
