Сергей Юрский прожил без месяца восемьдесят четыре года и вместил в свою жизнь так много, что его нельзя причислить к разряду людей, которые проживают свою жизнь, вращаясь вокруг единственной звезды. Ведь если бы он не покинул Большой драматический театр и продолжил играть на его сцене одну роль за другой, его звездой навсегда остался бы Георгий Товстоногов. Но Юрский, чтобы стать тем, кем стал, ушел из БДТ, при этом он все равно часть его легенды. Вне БДТ он оставался тем, кем был и до того: актером, режиссером, драматургом и поэтом. Еще в пятидесятые в его жизни возник мир кино и с тех пор никуда от него не уходил. Золотой период, когда актеру достается одна главная роль за другой, для Юрского пришелся на шестидесятые годы. Тогда он легко влезал в шкуру как героев ударных строек («Время, вперед!»), так и их антагонистов («Золотой теленок»). Семидесятые—восьмидесятые для Юрского — время ролей второго плана, иногда эпизодических, но сделанных почти ювелирно («Место встречи изменить нельзя», «Ищите женщину», «Любовь и голуби») и никак не ассоциирующихся с тем, что играл до того. Последнее десятилетие прошлого века и первое нынешнего — период особенно сильного тяготения к собственным проектам, продлившийся до его последних дней.
Юрский — из породы актеров, воспринимавших свое ремесло всерьез и доводивших порученную им работу до совершенства. О стихах, которые он читал со сцены, можно сказать: им повезло быть прочитанными вслух Сергеем Юрским. Актер обладал невероятной магической способностью оживлять все, к чему прикасался: и тексты, и существующих внутри них персонажей. Даже если бы он был просто чтецом, мы были бы счастливы. Он мог стать кем угодно, но нам повезло: он был еще и актером, и мы могли видеть его игру и можем это делать до сих пор, включая старые оцифрованные записи, а после просмотра говорить друг другу: «Да, это старая школа!»
