«Лучшие и прочнейшие изменения суть те, которые происходят от улучшения нравов, без всяких насильственных потрясений» — так в «Капитанской дочке» подытожил А. С. Пушкин историю пугачевского восстания. Кстати, внимательное прочтение самой «Истории пугачевского бунта» вызывает у современного демократически подкованного читателя недоумение: как может такое случится, что свободолюбивый Пушкин встает в итоге на сторону государства? Ведь все так похоже на наше время: тяжелые налоговые поборы граждан и бизнеса со стороны «федералов», накопившееся недовольство народа, поиск лидера оппозиции, пугающие своей легкостью победы, а потом расплата. Почему же не на стороне гениального бунтаря, к которому с уважением отнесся сам Суворов, которого милостиво приказала казнить с минимальной жестокостью сама царица… Почему не на его стороне оказалось «наше всё»? Да именно потому, что и Суворов, и Екатерина свою вину в этом бунте признали. Власть, государство оказались достаточно сильными, чтобы не только подавить бунт, но и увидеть свое истинное и вовсе не доброе лицо в его отражении.

Сильное государство способно к демократизации, слабое — нет. Так утверждал выдающийся современный политолог Чарльз Тилли. Наш собственный опыт подсказывает, что демократизация возможна только в том сильном государстве, в зародыше которого была идея демократии. В России это так.

Российское государство с самого момента прихода к власти Путина, несмотря на видимое усиление авторитарности, регулярно предпринимает попытки усиления демократической линии. Первый раз — в самом начале своего правления, через попытку усиления правых: в 2003 году Путин поддержал Союз правых сил. Второй раз в 2012 году, после событий на Болотной: через целый пул реформ, существенно облегчивших вход в политику активных граждан. Сейчас начинается новый цикл демократизации, принципиально важный, так как он происходит в ожидании серьезной смены власти в 2024 году. Впрочем, 2024 год не единственная причина важности процесса. Вторая причина — крайне затянувшаяся экономическая рецессия, которая при неумелой политике будет прекрасной почвой как для бунтов, так и для разрастания авторитаризма.

Главная задача демократизации — развитие широких, равноправных и взаимообязывающих процедур обсуждения насущных для страны проблем между обществом (гражданами) и государством (властью). Это развитие происходит почти всегда за счет ущемления влияния бюрократии или исполнительной власти, которой везде свойственно политическое высокомерие, особенно в кризисные времена. Содержательная цель демократизации заключается в сближении понимания справедливости между гражданами и исполнительной властью и элитой страны.

Дискуссия о политической системе, развернувшаяся в нашей элите в последние полгода на фоне явного публичного расхождения между бюрократией и гражданами, указывает на то, что проблема этого расхождения «архитекторами» политической системы осознается. Основные направления трансформации, если судить по высказываниям последних двух недель, следующие:

— сокращение дистанции между гражданами и властями, прежде всего региональными, в том числе за счет процедуры выборов (Сергей Кириенко);

— усиление значения регионов как основных драйверов национальных проектов (Сергей Кириенко);

— усиление роли Госсовета, создание альтернативной правительству площадки выработки решений по нацпроектам, в итоге — усиление влияния региональных властей;

— усиление роли парламента в определении состава кабинета министров, рост реального представительства в парламенте (Вячеслав Володин).

Короткое перечисление этих инициатив показывает, что трансформация политической системы будет идти за счет усиления связи региональной бюрократии с гражданами, институционального усиления влияния регионов и роста прямого влияния парламента на федеральную исполнительную власть.

Изменит ли это политические нравы бюрократии и как, мы увидим очень скоро.