Год назад шведские академики признали, что у них кризис и им нужна пауза. Прошел год. Объявлены имена новых лауреатов — сразу за два года. Ими стали австриец Питер Хандке и полька Ольга Токарчук. И выяснилось, что год прошел зря: академики, вместо того чтобы проделать работу над ошибками и переосмыслить происходящие в мире литературные процессы, просто затаились. Они по-прежнему живут в ими самими выстроенном литературном мире, вершины которого определяют соразмерно своим собственным представлениям о литературном величии.
Премию австрийцу академики сопроводили бессодержательной формулировкой, которую можно отнести к любому из писателей всех времен и народов, прожившему на свете хотя бы пятьдесят лет (Хандке — семьдесят шесть): «За влиятельную работу, которая с помощью языковой изобретательности исследовала периферию и специфику человеческого опыта». Токарчук досталась формулировка чуть более витиеватая: «За повествовательное воображение, которое с энциклопедической страстью представляет пересечение границ как форму жизни» — она также может служить оценкой творчества любого из писателей. Из чего следует как минимум, что сами академики не в состоянии внятно мотивировать свой выбор. И тем более не в состоянии объяснить тем читателям, которые до сих пор не знали, кто такой Хандке и кто такая Токарчук, почему они должны потратить время на чтение их сочинений, а потом еще и обсуждать их.
На самом деле ничего этого делать не надо. И тот и другой лауреаты — подтверждение того, что Нобелевская премия вслед за Букеровской стала маркировать авторов, которых если и нужно читать, то в последнюю очередь. При этом, не исключено, и тот и другой автор обладают литературными способностями. Но совсем не обязательно, что именно они поразили шведских академиков. Нельзя даже быть до конца уверенными в том, что они читали их книги.
