Мы все же угодили в свою собственную, хитро сконструированную ловушку ликвидности. Компании не вкладывают, держатели депозитов не инвестируют, а снижение ставки ЦБ сразу на 0,5 процентного пункта — и ожидаемое снижение до 6% в обозримом будущем — не приведет к ускорению экономики. В системе сегодня достаточно денег, чтобы наращивать кредитование: у банков огромный запас денег, который они хранят в ЦБ, у бюджета профицит в несколько процентов ВВП, даже у предприятий есть деньги. Их никто никуда не вкладывает — разве что в ОФЗ или на банковские депозиты, потому что нет никакой уверенности, что бизнес позволит отбить вложения. Спроса нет, роста экономики нет — а нет перспектив, нет и инвестиций.
Неудивительно, что сейчас мы наблюдаем выраженное охлаждение кредитного рынка. Наиболее заметно тормозит корпоративный сегмент — с локального максимума в 11% в феврале 2019 года (здесь и далее темпы прироста к февралю 2018-го) до более чем скромных 3% в сентябре. Чуть-чуть притормаживает портфель потребительских кредитов, с 24% в апреле до 21% в сентябре. Ипотечный портфель демонстрирует снижение годовых темпов прироста с 26% в декабре до 19% в сентябре, притом что ежемесячные объемы выдач с марта отстают от прошлогоднего графика. И все это, заметим, на фоне медленного, но неуклонного снижения ключевой ставки Банка России в 2019 году: до пятничной «ступеньки» накопленное снижение уже составило 75 базисных пунктов.
Конечно, ждать по-настоящему мягкой ДКП от нашего регулятора не приходится, да и модные рецепты зарубежных центробанков по части количественного смягчения нам, увы, не годятся. Наш рынок ценных бумаг настолько примитивен и узок, что просто не располагает достаточным количеством инструментов и объемов, чтобы использоваться для макроэкономических операций. Скажем, ипотечные облигации в России практически отсутствуют как класс, а корпоративные, государственные, включая субфедеральные, облигации в сумме недотягивают до 20% ВВП. Примерно такого масштаба программы выкупа активов осуществлялись Банком Англии и ЕЦБ. И то уже появились подсчеты, что к концу 2020 года в Европе не останется облигаций, которые ЕЦБ мог бы купить: все перейдет к нему на баланс. ФРС скупила активов на 30% ВВП, Банк Японии, первооткрыватель и старожил программ количественного смягчения, — на 87% ВВП.
Одни экономисты указывают, что ЦБ не ставит перед собой задачу стимулировать экономический рост, другие — что и механизмов стимулирования у него нет. Приходится признать: сегодня ключевая ставка больше влияет на долговой рынок, чем на стимулирование кредитования компаний. Зато по-прежнему важен обменный курс рубля — особенно для компаний, которые ввозят импортное сырье, компоненты, оборудование.
