Проходя между часом дня и тремя по Мэдисон-авеню, там, где ее пересекает 55-я улица, не поленитесь, задерите голову и взгляните вверх — на немытые окна черного здания отеля «Винслоу». Там, на последнем, 16-м, этаже, на среднем, одном из трех балконов гостиницы, сижу полуголый я. Обычно я ем щи и одновременно меня обжигает солнце, до которого я большой охотник. Щи с кислой капустой моя обычная пища, я ем их кастрюлю за кастрюлей изо дня в день и, кроме щей, почти ничего не ем. Ложка, которой я ем щи, деревянная и привезена из России. Она разукрашена золотыми, алыми и черными цветами.
Эдуард Лимонов. Это я, Эдичка
Ушел из жизни Эдуард Лимонов… Тут следовало бы сказать, кем был покойный, но это очень сложно сделать. Внешне похожий на Троцкого, а судьбой — на Достоевского, Лимонов, безусловно, был ярким явлением в русской литературе и российской политике. Уход его напоминает исчезновение яркой кометы, служившей многим путеводной звездой.
Двадцатилетний Эдуард Савенко, защищая права рабочих (к которым принадлежал и сам), ринулся в революционную борьбу в далеком 1963 году. Но в стране победившего социализма такое выражение политико-экономической позиции было неуместным. Сам председатель КГБ СССР, будущий руководитель советского государства Юрий Андропов в 1974 году принял решение лишить Эдуарда Лимонова советского гражданства и выдворить его из Союза. Оказавшись на Западе, Лимонов не изменил своим политическим убеждениям — не стал, подобно многим, «профессиональным антисоветчиком», а предпочел зарабатывать на жизнь тяжелым физическим трудом.
Развал СССР сделал возможным возвращение Лимонова на родину. Но вопреки ожиданиям новой власти писатель не стал танцевать с ней танго на развалинах рухнувшей империи, а с автоматом Калашникова в руках бросился защищать ее дальние подступы. Он участвовал в войне в бывшей Югославии, в бывшей Грузинской ССР и бывшей Молдавской ССР. «Вы отдаете себе отчет, что завтра будет на Украине, например? Сейчас отношения между украинцами и русскими более-менее дружественные. Национализм — это эмоции, постоянная эскалация эмоции. Надо было сразу защитить права 12 миллионов русских на Украине. Почему им (Украине. — “Эксперт”) должен принадлежать Крым, почему им должна принадлежать Харьковская область, почему им должен принадлежать Донбасс?» — спрашивал, утверждал и возмущался Лимонов в 1992 году.
Позже он пытался организовать вооруженное сопротивление в Северном Казахстане, населенном преимущественно русскими, но тут в бурную деятельность литератора вмешалось российское государство: в 2003 году его приговорили к четырем годам за создание незаконных вооруженных формирований. Михаил Шемякин, имевший возможность донести свое мнение до высшего руководства государства, объяснил, что негоже всемирно известному русскому писателю сидеть в тюрьме, чем, без сомнения, повлиял на решение об условно-досрочном освобождении Лимонова в том же году. Лимонов не посчитал свое помилование неоплатным долгом перед властью: уже в 2004 году члены основанной им Национал-большевистской партии захватили один из кабинетов приемной администрации президента России.
Перелом в отношениях Лимонова с властью наступил в 2014 году, когда Россия одобрила возвращение Крыма в свой состав и оказала поддержку Донбассу. Естественно, Лимонов считал эти действия недостаточными и его претензии к социально-политическому устройству нашей страны никуда не исчезли, но изменившийся внешнеполитический вектор движения перевесил эти претензии.
Лимонов, словно герой, пришедший из XIX века, не был догматиком — он был идеалистом, способным положить на алтарь собственных идей жизнь свою и своих сторонников. Он был пассионарием, из тех, кто разрушал империи, производил на их месте безумные эксперименты и вновь возводил империи. И возможно, его пассионарность когда-нибудь позволит осознать свою общность людям, живущим на просторах бывшего СССР.
