Подобно китайской пытке, когда на голову с заданной периодичностью падает капля воды, доводя несчастного до безумия, на официальный Пекин из Вашингтона рушится одно обвинение за другим. Торговая война остается фоном: Китай уступил, поддался на шантаж Дональда Трампа, заплатил и теперь ждет новых требований. В мае появился закон, который может позволить Штатам контролировать доступ китайских компаний к рынку капитала. Но на первое место уже выходят политические и идеологические претензии Белого дома. Санкции за внутреннюю политику Китая в отношении Гонконга, Тибета и Синьцзян-Уйгурского автономного района, возложение ответственности за распространение коронавируса, обвинения в нарушении прав интеллектуальной собственности и технологическом доминировании — и все это за последние пару месяцев. Похоже, Трамп спешит нанести удар по восстановлению КНР после коронавируса, хотя сами Штаты еще не вышли из активной фазы пандемии и спада. Учитывая взаимозависимость двух экономик, это рискованная игра. И далеко не факт, что США выйдут из нее победителем.
Однако экономическая целесообразность уступает политическим стратегиям. Осенью в Соединенных Штатах пройдут президентские выборы. И агрессивная антикитайская риторика должна помочь Трампу избраться на второй срок. Кроме того, «китайский» коррупционный кейс бьет по его противнику — Джо Байдену. Но есть и долгосрочный геополитический трек. Вашингтон намеревается затормозить технологическое развитие Поднебесной. Отсюда новые санкции в отношении десятков китайских хайтек-компаний, включая гиганта Huawei. Рассматривается также запрет на получение гражданами Китая американских виз F и J (учеба и студенческий обмен). Технологическая война объявлена в защиту уйгуров и в наказание за коронавирус, но когда отсутствие логики смущало американских политиков? Напротив, открыто декларируется «новая нормальность», которую глава китайского МИДа окрестил новой холодной войной. А два года назад вице-президент США Майк Пенс, начиная китайский торговый шантаж, заявил: США готовы к холодной войне с Китаем, если Пекин откажется сменить свою политику.
