Департамент культурного наследия Москвы принял на государственную охрану часть усадьбы Позднякова — Юсуповых (Большая Никитская, 26). То есть другую часть усадьбы можно изуродовать, пустить на слом, застроить. И не теоретически, а в близком будущем: проект явится сразу, застройщик известен.
Два театра
Усадьба последовательно принадлежала дворянам Наумову, Орлову, Позднякову и князю Юсупову. Наименее известная из четырех фамилий — Поздняков — самая важная в истории дома. Генерал Петр Андреянович держал в нем театр и вместе с театром попал на язык Чацкому:
А наше солнышко? наш клад?
На лбу написано: Театр и Маскерад;
Дом зеленью раскрашен в виде рощи,
Сам толст, его артисты тощи.
Однако театр был хороший, режиссерский. В роли режиссера выступал актер Сила Николаевич Сандунов, грузинский дворянин из эмигрантов, основатель Сандуновских бань.
В 1812 году дом не горел, и бонапартовский министр двора барон Боссе устроил в нем другой театр, французский. В театре были заняты французские актеры московской императорской труппы, найденные на погорелье.
У этой труппы режиссера уже не было: Арман Домерг накануне французского вторжения был выслан из Москвы в числе подозрительных иностранцев. Он плыл на барке в Коломну, где его встречала бежавшая по берегу Москвы-реки любимая собака. И вся история театра известна в столь же красочных подробностях: репертуар, цены билетов в рублях и франках, имена и амплуа актеров, их приключения в обозе отступающей французской армии. Наполеон пренебрегал драмчастью, но однажды посетил концертную: актриса Луиза Фюзи оставила воспоминание, что спела для него.
Периметр усадебных строений на углу Большой Никитской и Леонтьевского переулка (№ 26/2) сохранился полностью. На улицу выходит главный дом, в переулок — флигель, во двор — другой, и все построены дворянином Иваном Григорьевичем Наумовым по проекту 1783 года. С именем следующего владельца, Григория Никитича Орлова, усадьба вошла в альбомы Казакова, то есть в хрестоматию московской архитектуры XVIII века, собранную лучшим архитектором эпохи в единственном царском экземпляре.
Драма
Усадьбу Позднякова знают все московские градозащитники, эксперты и чиновники сферы наследия, поскольку борьба за ее сохранение длится с начала столетия.
Юрий Лужков привел сюда инвестора (Григорий Скуратовский, ЗАО НИО), предполагавшего, конечно же, ломать, копать и строить. Ломать два флигеля, копать парковку во дворе и строить на их месте новый дом в высоту главного дома усадьбы (к сожалению, надстроенного в советские годы до пяти этажей). Лишь этот последний защищался тогда промежуточным статусом выявленного памятника.
