Клепач подчеркивает стимулирующий эффект определенных мер поддержки населения, принятых российскими властями в разгар кризиса, в частности всеобщих выплат на детей, независимо от уровня нуждаемости семей, и отмечает, что эта мера серьезно поддержала доходы населения. Стоит добавить, что аналогичный эффект имело существенное повышение размера пособия по безработице.
Таким образом, меры, часто заявляемые в качестве социальных, при определенном уровне охвата в действительности имеют макроэкономический эффект. Похожий эффект наблюдался и во Франции, а также во многих других европейских странах. Причина проста: когда экономика сталкивается с шоком масштаба нынешней пандемии COVID-19, всякая мера, поддерживающая платежеспособный спрос населения, оказывает немедленное позитивное воздействие на экономику. В рыночной экономике вы производите что-либо лишь в надежде продать свой товар с прибылью, а конечным покупателем так или иначе является население. Спрос определяет предложение. Вот логический источник поддержки Клепачем мер, относящихся к концепции «вертолетных денег».
Тем не менее существует проблема. Чтобы описанный макроэкономический эффект действовал, необходимо, чтобы норма сбережения денежного дохода оставалась стабильной. Однако, например, во Франции хотя общий уровень доходов граждан в общем и целом был поддержан специальным механизмом выплат частично безработным, норма личных сбережений резко выросла из-за неопределенности, вызванной эпидемией и ее последствиями. Этот пример показывает, что денежная поддержка домохозяйств является необходимым, но не достаточным условием эффективности такой политики. Государство посредством адресного инвестирования и целевых бюджетных расходов должно минимизировать неопределенности и раздвинуть горизонты планирования. Именно эта задача является центральной при переходе от поддерживающей политики к стимулирующей.
В своем интервью Клепач сделал несколько важных заявлений. Во-первых, он указал на скромный размер антикризисного пакета — всего 3,5% ВВП. С этим мы столкнулись и во Франции, где правительство, первоначально намеревавшееся потратить на антикризисные меры 100 млрд евро, по факту ограничилось суммой от 62 до 68 млрд евро.
Реальной проблемой во Франции, как и в России, является приверженность правительства аскетичной, ограничительной политике. В вашей стране самым ярким свидетельством такого подхода служит намерение кабинета вернуться к «бюджетному правилу» уже в 2021 году. Клепач оппонирует этим безответственным планам, способным срезать инвестиционный спрос или привести к пролонгации запуска ряда важных проектов. Эффектом ужесточения бюджетной политики окажется коллапс экономического роста уже в 2022 году.
Более того, данная политика не просто безответственна, она еще и нелогична. Уровень госдолга по отношению к ВВП в России один из самых низких в мире. Этот уровень, кстати говоря, настолько мал, что не дает оснований надеяться на превращение российского рубля в региональную резервную валюту, что, однако, является одной из долгосрочных целей правительства.
Ограничительная политика, проводимая в странах Юга еврозоны, имела своим результатом тяжелые экономические депрессии, за которыми следовали не подъемы, а стагнации. Видя перед собой такие результаты, почему правительства и центральные банки продолжают строго следовать этой «скупой» колее?
Проблема также возникла во Франции, где министр экономики и финансов Брюно ле Мэр не перестает повторять, что необходимо выплатить долг, анонсируя меры ужесточения бюджетной политики или повышения налогов, что будет иметь драматические последствия для экономики. Своими заявлениями министр умножает неопределенность, вместо того чтобы снижать ее.
Андрей Клепач также подчеркнул, что ряд инвестиционных проектов, одобренных в конце 2019 года, были в дальнейшем остановлены либо не получили бюджетной поддержки, что, впрочем, увы, является обычной практикой работы Министерства финансов. В результате финансирование госконтрактов было урезано на 5–10%, в то время как сами поставки уже были законтрактованы. Это приведет не только к сжатию спроса, но и окажется дополнительным фактором неопределенности вследствие каскада нарушения контрактных обязательств. Еще одним актом фискальной драмы назвал эту ситуацию собеседник «Эксперта».
Такова цена пагубной экономической идеологии, базирующейся на непонимании природы хозяйственного кругооборота, где сегодняшние расходы порождают — посредством прибыли и инвестиций — завтрашнее производство, а также на игнорировании того обстоятельства, что неопределенность подрывает рост. Эта идеология продолжает доминировать в правительственных кругах Москвы и Парижа. Заставит ли пандемический шок поставить этот круг мыслей и действий под сомнение?
** «Поподдерживали и хватит», «Эксперт» № 39 за 2020 год.
