«Эксперт-400»: Россия слезла с нефтегазовой иглы. Что взамен?

Сегодня, из осени 2020 года, кажется, что 2019-й был счастливым докризисным временем: российские компании набрались сил и строили планы. Однако анализ рейтинга «Эксперт-400» говорит, что российский крупный бизнес начал ощущать кризис уже в прошлом году. Несмотря на рост ВВП на 1,3% и 3,4-процентную инфляцию, темпы роста выручки ведущих российских компаний в 2019 году замедлились. «Тягловые лошади» российской экономики — «Роснефть», «Газпром» и «ЛУКойл» — вошли в стагнацию, а новых лидеров еще не появилось. Стагнация видна и на общей выручке участников «Эксперта-400», которая в 2019 году росла медленнее, чем в среднем за прошлое десятилетие. В прошлом году она выросла лишь на 4,5% при среднем значении за 2008–2018 годы 12%.

Причины трехкратного замедления роста выручки в том, что экспортно ориентированная экономика, основанная на выручке от простейших переделов, в прошлом году уже показала крайне слабый результат. Не только нефть и газ, почти все крупные российские компании-экспортеры еще до острой фазы кризиса, начавшегося этой весной, испытали снижение доходов. Ситуация ухудшилась и у металлургов, и у угольщиков. Но самое главное, уже сейчас можно сказать, что долгосрочные лидеры рейтинга — «Газпром», «Роснефть» и «ЛУКойл» — в ближайшие годы не будут расти прежними темпами. А без них сложно организовать быстрый экономический рост «крупняка» в целом.

В отличие от сырьевых компаний предприятия, ориентированные на внутреннюю экономику, продолжали расти. Это касается банков, розничной торговли, машиностроения, строительства. Очень агрессивно наращивали бизнес российские IT-гиганты — «Яндекс», Mail.ru, Wildberries.ru. Но пока все эти компании на порядок, а порой и на два меньше российских нефтегазовых лидеров, и, чтобы серьезно влиять на экономический рост в стране, им необходимо существенно подрасти.

В целом можно сказать, что российская экономика переживает сильную трансформацию. На наших глазах происходит смена структуры и, возможно, вхождение всей экономики в новый структурный цикл. Во-первых, это проявляется в снижении концентрации ресурсов у нескольких лидеров и переходе к более равномерному распределению прибыли, доходов и капитала по экономическим агентам. Во-вторых, в усилении позиций отраслей более высоких переделов. Конечно, переход затянется не на один год, но главное не останавливаться, а всячески его стимулировать.

Сырьевые рынки стагнируют, потребительские - растут

Основной тренд прошлого года — российская экономика, еще до введения коронавирусных ограничений, заключения крайне жесткой сделки ОПЕК+ и падения цен на энергоресурсы, вошла в стадию системной трансформации. Российские доноры бюджета: нефтегазовая отрасль, металлургия, химия — резко затормозили. Их доля по-прежнему велика и составляет порядка 41,5% в совокупной выручке «Эксперт-400», но в рейтинге прошлого года этот показатель составлял 43,5%. То есть он начал уменьшаться. При этом сферы, завязанные на конечное потребление, продолжали расти. Эта модель не очень укладывается в логику работы «страны-бензоколонки», внутренний рынок вдруг стал жить по своим правилам, мало зависящим от внешней конъюнктуры.

Для понимания картины: совокупная выручка нефтегазового сектора снизилась на 0,84%, химической и нефтехимической промышленности — на 0,74%, рост черной металлургии составил 0,7%. Тогда как совокупный доход розничных сетей увеличился на 10,6%, предприятия сельского хозяйства и оптовой торговли прибавили по 12%, пищевая промышленность — 10%. Активно росли и смежные с потреблением отрасли. Доходы банковского сектора, представленного в рейтинге «Эксперт-400», выросли на 7,2%, транспорта — на 12,7%. При этом реальные доходы населения увеличились в 2019 году на символические 0,8%.

Конечно, сектора, завязанные на потребление, растут уже давно. Здесь играют роль множество факторов — и дешевый рубль, стимулирующий импортозамещение, и расширение ассортимента производителей, и рост экспорта пшеницы, масла, курятины и свинины.

Но отрицать рост розничных продаж нельзя. Очевидна главная нестыковка: на что люди покупали товары и услуги? Отчасти работает кредит. Потребительское кредитование в 2019 году выросло на 15–20% и стало серьезным стимулом для внутренней экономики. Если бы не банковский кредит, стагнация коснулась бы большего числа отраслей. Оживление потребительского кредитования в 2019 году — результат действий Центробанка, пошедшего на беспрецедентные шаги по смягчению денежно-кредитной политики. Люди взяли больше кредитов, однако плата за их обслуживание осталась умеренной.

«Текущий экономический кризис — это первый кризис в истории современной России, когда Центральный банк стал проводить контрциклическую политику, стимулируя экономическую активность снижением процентных ставок, которое практически не отразилось на инфляции. При этом значительная часть кредитов, как предприятиям, так и населению, в период пандемии выдавалась по льготным ставкам. Пока это не привело к каким-либо серьезным негативным последствиям», — пишет Институт народнохозяйственного прогнозирования РАН, давая оценки текущего состояния российской экономики.

За счет дешевого кредита в России впервые за многие годы стал возникать независимо от цен нефть самостоятельный потребительский рынок, и он динамично растет даже в 2020 году. Очевидно, что главная задача правительства — воспользоваться моментом и поддержать растущий спрос, как со стороны потребителей, так и производителей. Для многих отраслей это шанс нарастить мышцы и сделать как количественный, так и качественный рывок вверх, к топу «Эксперт-400».

При этом ставка Центробанка, находящаяся на рекордно низком уровне, не привела к «макроэкономической нестабильности» в стране. Минфин спокойно занимает на рынке, курс рубля хотя и снизился, но скорее это реакция на сократившийся размер торгового баланса. Выручка и доходы банков не уменьшились. В то же время люди массово стали изымать деньги с банковских депозитов и через фондовый рынок напрямую инвестировать в реальную экономику (см. «Биржа по-прежнему сырьевая»).

Перестановки в тройке лидеров

С точки зрения построения рейтинга главное корпоративное событие года — сдача позиций многолетним лидером, компанией «Газпром». Если в 2018 году в рейтинге «Эксперт-400» «Газпром» уступил первое место «Роснефти», то по итогам 2019 года второе место в рейтинге занял «ЛУКойл», а «достояние России» съехало на третью позицию. Еще два года назад такое казалось невозможным.

Причин стагнации бизнеса «Газпрома» несколько. Главная из них — стратегическая ошибка абсолютной ставки на европейский рынок газа. Десятилетиями компания создавала бизнес-модель, когда растущие поставки газа в Европу были главным источником прибыли, и казалось, что так будет всегда. Например, в 2019 году внутри России «Газпром» продал 236 млрд кубометров газа, выручив за них, по расчетам Fitch Ratings, 971 млрд рублей, а за рубеж — 238 млрд кубометров за 2,5 трлн рублей. При этом в Европу, включая Турцию, были проданы рекордные 200 млрд кубометров газа за 2,1 трлн рублей. Однако Европа, сильно зависящая от энергоресурсов, старалась эту зависимость всячески снизить.

На протяжении всего последнего десятилетия европейские страны искали пути снижения зависимости от «Газпрома». Это и «зеленая» энергетика, и энергоэффективность, и строительство регазификационных терминалов для приема СПГ. В 2019 году эта политика начала приносить первые плоды. В начале цены пошли вниз, а за ними и выручка «Газпрома». В полной же мере «Газпром» ощутил негативную сторону зависимости от рынка Европы уже в 2020 году, когда на фоне пандемии ему пришлось торговать газом в убыток, лишь бы защитить свою долю рынка. По итогам первого полугодия 2020 года выручка гиганта упала еще на 35%, и, вероятно, в следующем году «Газпром» не сможет восстановить свои позиции в рейтинге.

Тем не менее рано или поздно кризис для «Газпрома» закончится. В последние годы руководство компании предпринимает многое для снижения зависимости от европейского рынка сбыта. Уже сейчас начала работать магистраль в Китай «Сила Сибири». Строится газоперерабатывающий Амурский ГПХ. Планируется мощный кластер газопереработки в Усть-Луге и на Ямале. Плюс две новых магистрали в КНР. Если хотя бы часть этих планов будет реализована, «Газпром» имеет все шансы в обозримом будущем вернуть себе лидерство в «Эксперт-400».

Стоит отметить, что «Газпром» в новых инвестиционных проектах вдруг разглядел внутренний рынок. В последние месяцы менеджмент заговорил о газификации регионов, все больше новых проектов компании нацелены на создание добавленной стоимости внутри России, через увеличение переделов газа и расширение ассортимента. И такая политика кажется более надежной. Вкладывать миллиарды долларов в магистрали, а потом зависеть от настроений потребителей на том конце трубы — слишком большие риски. Намного надежнее строить заводы внутри страны и продавать их продукцию хоть на Запад, хоть на Восток.

Для «ЛУКойла», сместившего «Газпром» со второго места, 2019 год тоже не был звездным. По итогам года выручка компании снизилась на 2,4%, хотя добыча выросла на 1,4%. Относительно слабые результаты по выручке «ЛУКойла» во многом следствие малопредсказуемых цен на нефть, а не стратегические промахи, что подтверждает рост прибыли и свободного денежного потока компании с 550 млрд до 700 млрд рублей в 2019 году.

А вот позиции «Роснефти» в 2019 году лишь усилились. Выручка компании выросла на 5,3%, и на фоне падения конкурентов этот результат выглядит очень солидно. Сказались многолетние старания руководства компании по диверсификации экспорта и увеличения глубины переработки нефти. Новые рынки и ниши сыграли свою роль.

Впрочем, все три перечисленные российские компании — это звезды с мировым именем, и в последнее время они в полной мере ощутили политику сдерживания. «Газпрому» не рады в Европе, «Роснефть» недолюбливают конкуренты в США. Сделка ОПЕК+ больно ударила по «ЛУКойлу». Да, у этих компаний есть ресурсы для дальнейшего роста и экспансии, однако очевидно, что в ближайшие годы им будет очень тяжело расти по множеству причин: от санкций до ограничений по добыче и отказа главного рынка сбыта — Европы — от углеводородов.

Если же рассматривать лидерство в рейтинге с точки зрения прибыли, то тут позиции «Газпрома» пока непоколебимы. В прошлом году он получил 1,27 трлн рублей прибыли (см. таблицу 1). На втором месте оказался «НоваТЭК» с 883 млрд рублей — такой аномально высокий показатель прибыли связан с продажей 40% долей в новом проекте «Арктик СПГ — 2» инвесторам за 665 млрд рублей. Деньги это живые, но, вероятно, «технические» и пойдут на развитие самого проекта. Третий результат по прибыли — у Сбербанка: 845 млрд рублей. Впервые в истории банк поднялся в топ-3 лидеров по чистой прибыли.

Палладий — лидер среди цветных металлов

Для цветной металлургии год был очень слабым, за исключением «Норникеля» и золотодобытчиков. Главным драйвером роста их показателей стал рост стоимости драгоценных металлов. Особенно сильно выглядят показатели «Норникеля», продемонстрировавшего прирост выручки более чем на 20%. Секрет успеха норильской компании — рост стоимости лишь одного металла: палладия. Сегодня продажи этого драгметалла формируют 40% выручки. К примеру, никель — это лишь каждый четвертый рубль в доходах.

Палладий — металл, сильно зависящий от одной отрасли — автомобильной. 80% этого металла идет на очистку выхлопных газов. При этом звезда палладия начала восходить вместе с автомобильной промышленостью КНР. До этого в качестве основного катализатора выхлопных газов использовалась платина, и она стоила в два раза дороже палладия еще десять-пятнадцать лет назад. Но что-то сломалось в биржевых торгах, и спустя десять лет палладий почти втрое дороже аналога, а стоимость платины сегодня на уровне 2003 года. Кроме того, палладий мало реагирует на рыночную конъюнктуру — падение спроса на автомобили во всем мире в 2020 году не помешало ему дорожать. Если средняя цена на металл в 2018 году составляла 1029 долларов, то в 2019-м — уже 1538 долларов за унцию, а в 2020-м палладий попытался штурмовать отметку 3000 долларов.

Сильно выросли показатели золотодобывающих компаний — «Полюса», «Полиметалла», «Нордголд». Их выручка по итогам 2019 года увеличилась на 39, 23 и 31% соответственно. Здесь свою лепту внес рынок золота. Металл рос весь 2019 год, а его стоимость поднялась с 1200 долл./унция до 1500 долл./унция. Хотя уже в этом году золото штурмовало отметку 2000 долл./унция, так что на фоне слабеющего рубля финансовые показатели этих компаний окажутся еще выше в рейтинге «Эксперт-400» следующего года.

Другой представитель отрасли, «Русал», столкнулся в 2019 году с последствиями серьезных санкций, однако смог устоять и сохранить свою выручку почти неизменной (см. «Возращение алюминия домой»).

Черная металлургия сдала позиции

С резким замедлением в 2019 году столкнулись и черная металлургия, и угольная отрасль. Главной тенденцией для мировой черной металлургии в 2019 году стал заметный спад рыночной конъюнктуры с апреля по ноябрь. Среднемировые цены упали на 5–12%, причем буквально на все виды массовых полуфабрикатов и стальной продукции. Естественно, спад не обошел российских металлургов из-за заметного снижения спроса в Европе. Здесь годовое падение цен по различным видам металлопродукции составило 11–18%. «Северсталь» потеряла 1,7% доходов, «Евраз» — 4%, НЛМК — почти 10%.

Заметно снизился и спрос на уголь в Европе. Потребление этого ресурса рухнуло в 2019 году на 32% — до 66 млн тонн. Главная причина — межресурсная конкуренция: избыток предложения сжиженного газа на фоне снижения экономической активности и теплой погоды. Все это начало выдавливать с рынка не трубный газ, а уголь. То есть и сжиженный, и трубный газ перед тем как вступить в конкуренцию между собой в 2020 году, вначале, в 2019-м, ударили по европейскому рынку угля. Одновременно ставки на выбросы углерода в первом полугодии продолжали расти и установились на уровне 25 евро за тонну во второй половине года. Таким образом, низкие цены на газ в сочетании с высокими ставками на углеродные выбросы создали благоприятные условия для активного замещения угля газом.

Испания, Португалия и Германия приняли ряд решительных мер для ускорения такого перехода. Импорт угля в Великобританию продолжил сокращаться, а текущий спрос ограничивается исключительно промышленным применением. Все это сильно испортило финансовые результаты угольщикам, они были вынуждены переориентировать поставки с европейских рынков на азиатские. Выручка СУЭК сократилась на 6%, «Мечела» — на 5%, «Сибирского антрацита» — и вовсе на 22%.

В 2020 году негативные тенденции лишь усилились. Просадка цен на нефть, уголь, газ, металлы (за исключением драгоценных) продолжилась, и уже сейчас можно сказать, что в рейтинге по итогам 2020 года позиции компаний сырьевых отраслей ухудшатся.

Потребительские рынки на подъеме

Самый сильный рост финансовых показателей в десятке лидеров «Эксперт-400» произошел у компании «Магнит». Эта розничная сеть смогла нарастить выручку почти на 22%. Второй показатель у X5 Retail Group — выручка этой компании выросла на 13%.

Агрессивно росли компании, завязанные на IT-сектор, хотя конечный спрос на их услуги тоже во многом потребительский. Выручка «Яндекса» выросла на 37%, Mail.ru — на 45%. При этом эти компании уже давно не малыши даже по мировым меркам. Выручка «Яндекса» уже составляет три миллиарда долларов, Mail.ru — полтора миллиарда.

Если смотреть по темпам роста, то тут в лидерах ювелирная розничная сеть «Адамас» (169-е место в «Эксперт-400»), нарастившая выручку сразу на 90%, до 107 млрд рублей, сельскохозяйственный холдинг «Комус» (190-е место) — вырос на 87%, до 91 млрд рублей. Активно рос пищевой холдинг «Данон» (164-е место) — рост на 85%, до 110 млрд рублей. То есть быстро растут не мелкие компании, а крупные холдинги с выручкой по несколько сотен миллионов долларов. Да в стране еще не закончился процесс импортозамещения, а в условиях ограниченных доходов многие потребители переориентируются на продукцию отечественных производителей. Но само по себе это явление удивительно: компании находят способы расти в условиях, когда реальные доходы населения практически не увеличиваются.

Конечно, сельское хозяйство сейчас находится под особым вниманием правительства. То же касается и IT-отрасли. Здесь есть и налоговые льготы, и спецкредиты, и субсидии. Но без спроса, какие бы кредиты ни были, эти отрасли расти не могут.

Группа компаний АПК, как и IT-компаний перспективна с точки зрения создания рабочих мест. При этом IT — одна из двух (вторая — оптовая торговля) самых производительных отраслей страны (см. «Производительные айтишники»).

Сельское хозяйство и IT тоже дают неплохую экспортную выручку. Но ни торговля, ни IT, ни сельское хозяйство никогда не будут бюджетообразующими. Во всех развитых странах производство сельхозпродукции дотируемо. Все мировые IT-гиганты ведут свою деятельность через налоговые гавани — Ирландию, Нидерланды, Кипр и т. д. Розничная торговля создает слишком мало добавленной стоимости, чтобы всерьез рассматривать ее как донора бюджета.

Тут стоит оговориться, что есть ряд подакцизных товаров — табак и алкоголь. С точки зрения фискальных отчислений они очень даже заметны для бюджета, однако было бы странно на государственном уровне поддерживать рост потребления табака и алкоголя для наполнения бюджета.

В итоге, с одной стороны, хорошо иметь развитый и самодостаточный потребительский рынок, с отечественными компаниями-производителями. Однако в перспективе он не решит проблемы, стоящей перед государством, — замены уставших сырьевых компаний как важного источника наполнения бюджета.

Машиностроение претендует на первые позиции

Удивительно, но в прошлом году росли российские машиностроительные компании, а это отрасль депрессивная и тяжелая. Например, «Росатом» нарастил выручку на 16%, «Ростех» — на 8%, Трансмашхолдинг — на 27%, группа «Синара» — на 21%. Впрочем, в 2018 году компании тоже росли. «Ростех» прибавил 3,3%, «Росатом» — 7%. Для Трансмашхолдинга 2018 год вообще был звездным, он прибавил рекордные 44%, а группа «Синара» — 25%.

Однако главный для всех этих компаний рынок — отечественный, а темпы их роста во многом зависят от бюджета и оборонзаказа. Для Трансмашхолдинга и группы «Синара» ключевой заказчик — РЖД.

Но важно, что все машиностроители, предлагающие уникальную продукцию, активно выходят на экспорт. Портфель внешних заказов того же «Росатома» — 133 млрд долларов, а годовая выучка от экспортных операций — 6,5 млрд долларов (более 400 млрд рублей, или треть совокупной выручки компании). Большая доля доходов от экспорта и у «Ростеха».

«Ростех» пока продает в основном сложную продукцию военно-технического назначения. Эта продукция — основа российского машиностроительного экспорта. Заметная его часть — экспорт оружия как производная от гигантского оборонного заказа. Он позволил довести многие ОКР и НИОКР до ума и предложить внешним покупателям продукт в виде истребителей, вертолетов, запчастей к ним, РЛС и зенитных систем, стрелкового оружия и т. п. В прошлом году 15 млрд долларов из 27,7 млрд долларов машиностроительного экспорта Россия заработала на оружии и платформах для него. Россия — лидер на этом высокотехнологическом рынке. Но в целом в мировых поставках машиностроительной продукции Россия — карлик, который даже неприлично сравнивать с Китаем, США и тем более с Германией. Даже от Мексики мы отстаем в 13 раз.

Нельзя сказать, что Россия не обладает компетенциями, технологиями или инженерной школой. Многие продукты, предлагаемые нашими производителями, уникальны. Атомные станции поколения 3+, вертолеты, специальная авиатехника вроде самолетов БЕ-200, вагоны метро, железнодорожные вагоны и локомотивы, системы авианавигации, грузовики и автомобили высокой проходимости, ледоколы, системы беспроводной связи… Да, все это продукция специфическая, часто экспорт ее очень сложен и ограничен политическими мотивами. Но когда страна, построившая первую в мире АЭС, запустившая первый спутник и обладающая своим собственным суверенным поисковиком, социальной сетью, мессенджером, на порядок отстает по машиностроительному экспорту от Мексики — это диагноз.

Поэтому рост экспорта российского машиностроения может стать одним из важных драйверов развития российской экономики. При этом надо учесть, что в последние годы идет крайне активное развитие именно гражданского направления как в «Росатоме», так и в «Ростехе». И в этом плане масштабы деятельности обеих компаний могут позволить им стать новыми российским чемпионами через пять-десять лет.

Хромающий экспорт

Говоря о рынках сбыта, стоит привести пример, как работают на Западе. Например, теми же атомными станциями на экспорт не стеснялись торговать президенты США. Джордж Буш проталкивал легендарную американскую компанию, строящую реакторы, Westinghouse, в Индию, Барак Обама — в Китай. То есть национальная высокотехнологичная продукция для выхода на внешние рынки требует серьезного лоббизма на самом высоком уровне.

У России есть политически зависимые рынки — Сирия, Белоруссия, Армения, Иран. Всем этим странам нужны гражданские самолеты, поезда, грузовые вагоны, автобусы, связь. Часто экспорт связывает страны в нерушимые союзы намного крепче, чем любые договоры.

Например, один из стратегических продуктов экспорта из России в США — уран. Зависимость США от стран постсоветского пространства в этом ресурсе фантастическая. Казахстан, Узбекистан и Россия удовлетворяют более половины всех импортных потребностей в США, и эта доля стремительно (для столь специфического рынка) растет. Из-за критической зависимости Штатов атомная промышленность России, несмотря на всю двойственность своего положения (работа на оборону) не подпадет под прямые санкции США. Более того, до сих пор ни один из проектов «Росатома» в России и по всему миру не подпал под санкции ни одной западной страны. Другой пример — «Газпром», поставляющий газ в Европу. Европейские страны, которые с 2014 года вводят санкции против российских крупных компаний — «Роснефти», «Газпром нефти» и «Транснефти», — не ввели их против газовой монополии.

Но для экспорта сложной продукции из России нужна системная работа МИДа и торговых представительств со многими странами.

Стартапы для правительства

Если посмотреть на список «Эксперт-400», можно выделить три компании, которые потенциально способны заместить уставших лидеров, пусть не сразу, а через пять-десять лет. Это «Ростех», «Росатом» и «НоваТЭК». Делая это предположение, мы исходили из четырех критериев. Во-первых, это масштаб деятельности или размер выручки (от 862 млрд рублей у «НоваТЭКа» до 1,77 трлн у «Ростеха»). Конечно, этим компаниям далеко до троицы лидеров, выручка которых сейчас около 8 трлн рублей у каждого, но очевидно, что и «Ростех», и «Росатом», и «НоваТЭК» уже глобальные компании со сложившейся структурой и рынками сбыта. У них высокая база для роста, и увеличение масштабов их деятельности будет позитивно влиять на экономику страны.

Во-вторых, темпы роста. Даже в кризисном прошлом году они росли. Самый слабый рост у «НоваТЭКа» — на 3,7%, но его дочерняя компания, данные которой не консолидируются, «Ямал СПГ», выросла на 78%, и если бы «НоваТЭК» включал эти цифры в отчет, его рост составил бы более 10%. В-третьих, уникальность продукции. Тот же СПГ, в отличие от трубного газа, — новый для мира товар, и его рынок динамично растет. Говорить об уникальности продукции «Росатома» и «Ростеха» излишне. Оба российских гиганта предлагают ассортимент высокотехнологичной продукции.

В-четвертых, это размер добавленной стоимости, создаваемый компаниями. Он большой, что в случае увеличения масштабов деятельности будет способствовать заметному росту налоговых отчислений и зарплат.

Сейчас есть множество сценариев развития новых будущих драйверов российской экономики. Но попытка ставить на лидеров, которые уже есть — «Газпром», «Лукойл», «Роснефть», — приведет к продолжению стагнации — этим компаниям тяжело бежать быстрее.

Другой вариант — поставить на новых игроков. Но их надо растить, сохранять им льготы и преференции. Хороший пример — «НоваТЭК». За счет масштабных государственных льгот он смог создать огромный проект «Ямал СПГ», привлечь в него иностранных инвесторов, выйти на новый рынок. Без льгот этого проекта бы не было. Но льготы для «Ямал СПГ» действуют всего лишь десять лет. По их истечении проект окупится и вернется к нормальному фискальному режиму.

Новые компании еще долго не будут налоговыми донорами, так как их агрессивная экспансия требует пониженного фискального давления, либо через льготы, либо через низкую налоговую ставку. Но результатом этого станут новые окрепшие лидеры экономики. А приятный бонус такой политики — более равномерный рост, сконцентрированный не только в Москве, Санкт-Петербурге и тюменской «матрешке», но и в тех регионах, где находятся «дочки» машиностроительных лидеров.

Занимать ради будущего роста

Пожалуй, впервые за много десятилетий в 2019 году потребительские расходы росли вне привязки к ценам на ресурсы. Однако продолжалось это недолго — уже в 2020-м российская экономика вновь столкнулась с падением реальных доходов населения, бюджетным дефицитом, рекордными займами Минфина. Слезать с нефтяной иглы очень тяжело.

Компании, столкнувшиеся с проблемами еще в 2019-м, в этом году лишь ухудшили свои результаты. При этом Минфин уже добился увеличения налогового бремени для сырьевых отраслей, а также акцизов на табак и алкоголь. Данные рейтинга «Эксперт-400» говорят, что сейчас не лучшее время для роста фискальной нагрузки: бизнес и без того не растет. Увеличение налогов лишь приведет к снижению капитальных вложений, уменьшению числа рабочих мест, падению прибыли — то есть лишит компаний перспектив. Дополнительный эффект роста налогов — снижение компонентов ВВП, передачи доходов от труда и капитала в пользу бюджета. Сегодня теоретически налоговое бремя можно увеличить в таких отраслях, как добыча драгоценных металлов, IT и банки. Однако тогда мы можем потерять драйвер и инициативу и у этих видов бизнеса.

Таким образом, рост налогов может привести к довольно жесткому кризису. Старые доноры бюджета, они же экспортно ориентированные сырьевики, еще не успели оправиться от шока цен на ресурсы, а новые компании, способные подхватить бремя бюджетных тягот, пока еще не выросли и не окрепли.

Но этот кризис был ожидаем. Из российской экономики внезапно вынули нефтяную иглу, слезть с которой экономика пытается еще со времен СССР. И как у любого организма, привыкшего к веществам, вызывающим эйфорию (а нефтяные деньги — это, безусловно, легкие деньги, природная рента), процесс трансформации и отвыкания сопровождается естественными болями, известными в народе как «ломка». Долго ли будет ломать еще нашу экономику — неизвестно, но без этого болезненного процесса не обойтись.

Уже сейчас очевидно, что правительство должно выбрать для себя целевую модель экономики будущего и исходя из этого активно помогать приоритетным отраслям экономики льготами, пониженными налогами, лоббизмом на внешних рынках. Нельзя расти по всем фронтам сразу. Для этого в стране нет ни капитала (он сконцентрирован у верхушки рейтинга «Эксперт-400»), ни бюджетных возможностей, ни свободных трудовых ресурсов. Производительность труда растет, но рост этот часто сопряжен с увеличением капитальных вложений (см. «Производительные айтишники»), и расти еще быстрее она не может.

Да и если посмотреть на экономику развитых стран, то можно увидеть, что в любой стране есть всего десяток, иногда два десятка лидеров — транснациональных корпораций. Они создают экспортную выручку, налоговые поступления, бюджетные отчисления. Они создают спрос для малого и среднего бизнеса.

Примерно так же живет российская экономика. Просто наши привычные лидеры по объективным причинам прежними темпами расти не могут. Отсюда стагнация. Но сильна та экономика, которая способна вырастить других лидеров, накачать их ресурсами и капиталом. Примеров новых мировых грандов множество: Apple, Tesla, Huawei, Samsung, и, кто бы что ни говорил, рост национальных чемпионов, в числе прочего, государственная задача. Скандал вокруг Huawei, показавший, что за амбициозной компанией стоит вся мощь правительства Китая, — очевидное тому подтверждение. Новые национальные чемпионы через пять-десять лет смогут наполнить бюджет, создать новые рабочие места, выступить инвестором и драйвером экономики. И никакой нефтяной зависимости.

Впервые за много лет у России возник шанс реально слезть от нефтяной иглы. Дополнительным драйвером этого процесса выступил внешний рынок. А дыру бюджета пока можно закрыть резко подешевевшими займами — чем уже занимается Минфин.