Старший экономист банка «Открытие» Максим Петроневич — о том, что будет определять нашу экономику в будущем году и когда российским гражданам ждать возврата доходов к уровню 2019 года
Умеренное падение — уже хорошая новость по нынешним временам: Росстат уточнил оценку ВВП за третий квартал. Согласно новым данным, экономика упала за третий квартал и за девять месяцев 2020 года к аналогичным периодам 2019-го на 3,4% (а не на 3,6%, как считалось в ноябре). Итог 2020 года уже примерно понятен, теперь все взгляды обращены на 2021-й — мы ждем от него как минимум заметного восстановления. Насколько оправданны эти ожидания, что будет с нефтью, со спросом, с доходами, а также с рублем и банковским сектором — об этом «Эксперту» рассказал старший экономист банка «Открытие» Максим Петроневич.
— В этом году всех главным образом беспокоил потребительский спрос. Что с ним будет в 2021-м, он наконец восстановится?
— На самом деле потребительский спрос был вовсе не основным драйвером снижения ВВП в 2020 году, хотя в отдельно взятом втором квартале это действительно было так. Но в третьем квартале спрос показал очень хорошую способность к восстановлению, что приятно отличило российскую экономику от многих других. Росстат показывает снижение ВВП в третьем квартале на 3,4 процента, из них как минимум два процентных пункта, по моим оценкам, — это следствие снижения добычи полезных ископаемых. Это снижение мы видим непосредственно по динамике добычи и динамике чистых налогов, потому что экспортные пошлины формируют их заметную долю. Кроме того, спад по разделу «транспортировка и хранение» во многом есть следствие сокращения транспортировки нефти и газа через трубопроводы. Если все это просуммировать, то большая часть падения ВВП в третьем квартале, около двух процентных пунктов, — это следствие снижения добычи и экспорта в сырьевых отраслях. И лишь оставшиеся 1,4 процентного пункта представляют собой вклад сокращения потребительского и инвестиционного спроса — это очень неплохие цифры по сравнению с другими развитыми и развивающимися странами.
— Есть ли шанс, что реальные располагаемые доходы населения (РРДН) в 2021 году превысят уровень 2019 года?
— Эта перспектива все же маловероятна в силу нескольких факторов. Во-первых, в 2021 году увеличатся две основные статьи, которые уменьшают прирост РРДН: налоги и процентные расходы. В следующем году ужесточается налогообложение физических лиц, причем ужесточение коснется не только доходов граждан, но и их сбережений. Кроме того, мы видим заметный рост кредитного портфеля населения, несмотря на падение доходов. В 2020 году он очень сильно вырастет по ипотеке — порядка 20 процентов, но остальные сегменты розничного кредитования тоже покажут рост примерно на пять процентов. Это, безусловно, приведет к тому, что процентные расходы населения возрастут. Поэтому отскок РРДН в 2021 году, конечно, будет существенный, по моим оценкам, он может составить около четырех процентов против падения на пять процентов в 2020 году, но за счет вышеперечисленных причин вряд ли РРДН превысят уровень 2019 года. Ну и еще один немаловажный фактор — вот это довольно-таки неожиданное ускорение инфляции в конце года за счет отдельных продовольственных товаров, которое в большей степени ударит по менее обеспеченным слоям. Продовольственная инфляция в течение 2021 года постепенно замедлится, но тем не менее среднегодовой прирост потребительских цен в 2021 году будет выше четырех процентов, в то время как ранее прогнозировалось, что он будет где-то на уровне трех с половиной процентов.
Кредитная активность банков останется на столь же высоком уровне, плюс, возможно, после прекращения программы льготной ипотеки банки переключатся на более маржинальные продукты — авто- и потребительские кредиты, рост которых тоже поддержит спрос населения. Поэтому 2021 год для населения будет как глоток свежего воздуха после довольно сложного 2020 года. Сложного даже не столько эпидемиологическими ограничениями, сколько неопределенностью в отношении роста доходов и сохранения занятости, особенно в тех отраслях, которые непосредственно подпали под ограничения.
Нефть под вопросом
— Можно ли сейчас прогнозировать, что будет на мировом рынке углеводородов? Что будет с ценой на нефть и с российским экспортом?
— Вопрос с нефтяным рынком остается открытым. Есть некий базовый консервативный сценарий, предполагающий, что ситуация с коронавирусом постепенно купируется за счет вакцин. Это сценарий предполагает дальнейший рост нефтяного рынка и медленное увеличение цен. Сейчас наш базовый прогноз цены на нефть на 2021 год заложен на уровне 50 долларов за баррель с постепенным ускорением до уровня 53–55 к концу года. Однако разброс вокруг этой «центральной» линии может быть значительным, потому что неопределенность с ковидом, несмотря на позитивный информационный фон, остается высокой. Во многих странах будет проводиться вакцинирование, но эффективность используемых вакцин в целом недостаточно изучена и проверена. Остается неопределенность и в том, насколько вакцина поможет предотвратить повторное заражение текущими штаммами, а также насколько эффективна она окажется против штаммов, которые только могут появиться. При этом единственный эффективный способ ограничить заболеваемость — жесткие меры, близкие к карантину. Разные страны их видоизменяют, но в целом примеры стран Европы и Израиля показывают, что это единственное, что реально работает. Более того, опыт Южной Кореи, которая представляла собой образец контроля распространения вируса без карантина за счет массового тестирования, отслеживания контактов зараженных людей и превентивного отправления на карантин контактировавших, тоже дает сбой: недельное число новых случаев в этой стране в декабре обновляет антирекорды. Растет число заражений в США, в Латинской Америке, в некоторых странах Европы, в Японии, до последней недели росли в России, так что ситуация остается крайне непредсказуемой. И 2021 год может развернуться по-разному — в том числе в сторону мутации вируса в более тяжелую форму, с последующим ограничением экономической активности и, соответственно, падением спроса на нефть. А может — в случае эффективности вакцинирования — развернуться в сторону быстрого восстановления транспортного сообщения между странами и снятия всех экономических барьеров.
— И нефть будет подстраиваться под происходящее.
— Верно. Проектировки восстановления спроса на нефть, сделанные ОПЕК в мае 2020 года, к сожалению, не реализовались, спрос на нефть восстанавливается более медленно. В результате значительное, на два миллиона баррелей в день, ослабление квот, которое планировалось в январе, было скорректировано до полумиллиона баррелей, а ряд стран вообще хотели продлить действующие ограничения до апреля. ОПЕК+ и дальше будет регулировать предложение на нефтяном рынке и квоты так, чтобы на рынке оставался локальный дефицит и чтобы не допустить ситуации, которую мы наблюдали в апреле (тогда нефть опускалась до 20 долларов за баррель). Скорее всего цены на нефть будут стараться удерживать выше психологического уровня 40 долларов за баррель.
Ставки: еще ниже?
— Если нефть будет 50, доходы от нефти российского бюджета и экспорт в стоимостном выражении будет выше, чем в 2020 году. Но раз потребительский спрос будут поддержан, то сокращения импорта мы не увидим. Что будет происходить в такой ситуации с платежным балансом?
— Да, импорт будет возрастать на фоне восстановления потребительского и инвестиционного спроса. Но экспорт России — это не только нефть, но еще и газ, металлы и так далее. Газ в этом году упал очень сильно, как в цене, так и в объемах, серьезная просадка наблюдалась по экспорту металлов. Мы ожидаем, что объемы экспорта в 2021 году будут выше уровня 2020-го и существенного ухудшения платежного баланса не произойдет. Средний курс рубля в 2021 году сложится на уровне текущего года в размере 72–73 рубля за доллар. Наблюдаемое сейчас укрепление рубля может продолжиться и в первом квартале 2021 года, возможно, достигнем отметки 70 рублей за доллар, но все же это будет некое локальное дно, от которого мы будем отталкиваться во второй половине года. Этому укреплению наверняка поможет некоторый приток капитала со стороны нерезидентов: на фоне снятия неопределенности в исходе президентских выборов в США и позитивных ожиданий в мировой торговле доходности гособлигаций развивающихся стран немного ушли вниз (относительно ноября — на 20–30 базисных пунктов). И если раньше Россия была страной, которая предлагала минимальную доходность среди сопоставимых стран: в их числе можно упомянуть Мексику, Индию, Индонезию, — то сейчас российские гособлигации предлагают несколько более высокую доходность. Так что мы думаем, что спрос на наши бумаги повысится — и, соответственно, несколько понизятся, до пяти процентов или несколько ниже, доходности, к примеру, пятилетних ОФЗ. Это должно поддержать рубль, а также способствовать дальнейшему смягчению денежно-кредитных условий и снижению уровня ставок даже без изменения ключевой ставки.
— В моменте инфляция несколько выше ключевой ставки; консенсус сейчас в том, что Банк России не будет понижать ставку и дальше. Есть ли задел для снижения кредитных ставок у банков?
— Дальнейшая политика Банка России — вопрос сложный. Снижения на декабрьском заседании (подробнее о заседании 18 декабря 2020 года см. (повестка). — «Эксперт») я не жду. Дело не в том, что потребительская инфляция резко ускорилась вследствие сильного роста цен на отдельные товары потребительской корзины. По нашим оценкам, если очистить инфляцию от сезонности и влияния продуктов, обладающих значительной вариативностью цен (сахар, яйца, плодоовощная продукция), а также от цен, которые сильно зависят от госрегулирования (бензин, ЖКХ, алкоголь), мы увидим, что на самом деле с мая месячные темпы инфляции существенно не опускалась ниже целевого уровня четыре процента, а в октябре–ноябре даже ускорилась. Это свидетельствует о значительном инфляционном давлении, что, хотя бы с формальной точки зрения, важно для денежно-кредитной политики.
В то же время, учитывая высокую степень проникновения девальвации в рост цен, существенное ускорение инфляции в 2020 году во многом было связано именно с ослаблением курса рубля. Если прогноз более или менее стабильного рубля оправдается, инфляция в 2021 году должна замедлиться. Необходимо учесть, что товары, которые дадут очень значительный вклад в инфляцию 2020 года, а именно сахар и плодоовощная продукция, — это товары с волатильными ценами, которые не могут бесконечно долго расти. Кстати, мало кто помнит, что розничные цены на сахар пока так и не превысили уровня 2016 года — именно с того уровня он к концу 2019-го упал в два раза, а сейчас почти в два раза вырос. Поэтому к дезинфляционному влиянию курса рубля добавится сдерживающее влияние цен на сахар и плодоовощную продукцию, которые по итогам 2021 года могут и вовсе снизиться. И это заставляет нас думать, что в 2021 году вероятность и пространство для небольшого снижения ключевой ставки остается. Сейчас это столь же вероятно, сколь и поддержание ставки на текущем уровне.
— А к новому циклу повышения мы не перейдем?
— Вряд ли Банк России повысит ставку из-за роста цен на отдельные продовольственные товары: эксперты регулятора тоже прекрасно понимают, что после интенсивного роста цен последует замедление или даже падение.
Оговорюсь, что снижение ключевой ставки может последовать при одновременном соблюдении ряда условий. Это снижение инфляции (не того показателя, что публикует Росстат, а очищенной от сезонности и влияния временных факторов) ниже четырех процентов в годовом эквиваленте; стабильный финансовый рынок — укрепление либо стабильный курс рубля — и поступательный рост доходов.
Есть еще один фактор, который начал активно действовать в 2020 году и действие которого в 2021-м сохранится: низкие ставки сейчас ведут к довольно сильному изменению структуры сбережений населения. Рублевые депозиты населения в августе–ноябре упали (если не учитывать прирост по эскроу-счетам), и эта тенденция нехороша для банков, так как население — один из источников устойчивого фондирования банковского сектора. В 2021 году проблема низкого роста депозитов еще не будет стоять остро, потому что продолжится активный рост остатков по условно бесплатным счетам эскроу. Не исключено, что динамику депозитов поддержит переток из наличных рублей, объем которых значительно вырос в 2020 году. Однако если Центральный банк будет придавать фактору устойчивости роста ресурсной базы банков все больший вес, это может служить дополнительным фактором сохранения, а не снижения ставки. Есть и другой момент: поскольку инфляция выросла, население неизбежно начнет с ней сравнивать доходности депозитов. Люди будут понимать, что вклады не защищают даже от инфляции. И тут возникает широкое пространство для недобросовестной рекламы и конструирования сложных финансовых инструментов — без защиты первоначального капитала, с высоким, пусть маловероятным, доходом, но и с высокой вероятностью убытков. Для Банка России это репутационный риск, и это тоже может удерживать регулятора от снижения ставки.
Подстроимся под условия
— В следующем году ожидается снижение прибыли банковского сектора из-за того, что банкам придется доформировать резервы, которые не были сформированы в 2020 году. Вы же прогнозируете рост кредитования. Как это будет сочетаться между собой?
— Тут тоже широкий диапазон сценариев. Безусловно, есть фактор отложенных резервов, но очень многое будет зависеть от фактического восстановления экономики. Если вдруг коронавирус полностью уйдет и деятельность большинства предприятий, особенно крупных, восстановится, тогда объемы начисляемых резервов будут невелики. Будут созданы резервы на те предприятия, которым не удалось восстановить финансовую устойчивость, преимущественно на малый бизнес.
— Ну, вероятность такого чуда никто особенно не рассматривает.
— Не то чтобы не рассматривает. Полезный урок 2020 года состоит в том, что банки стали гораздо гибче подходить к внешним условиям. Если они понимают, что непредсказуемость ситуации слишком велика и не зависит от действий регулятора и экономических ведомств, они подстраивают собственную внутреннюю политику в части кредитования под меняющуюся реальность. Если они видят, что некий сектор меньше затрагивают эпидемиологические меры и появляются перспективы для роста — этот сектор сразу начинает получать больше финансирования. По 2021 году банки тоже не знают, что именно будет происходить, но главное, что выработаны подходы оперативной подстройки под различные ситуации.
— Что же в итоге будет с ВВП?
— По 2020 году наша оценка — падение около четырех процентов. Раньше мы прогнозировали падение на пять процентов, но под влиянием сильного отскока розничного спроса мы его пересмотрели. Теперь многое будет зависеть от того, насколько сильным будет спад в четвертом квартале; есть ощущение, что он должен быть больше, чем в третьем квартале, но меньше, чем во втором. Точно сказать сложно, с учетом вклада роста запасов и государственных расходов.
В 2021 году мы ожидаем рост экономики на уровне 2,7–3 процента. Но самый значительный фактор, который будет ограничивать восстановление экономики, — квотирование добычи нефти. Согласно первоначальным проектировкам ОПЕК, квотирование продолжится до апреля 2022 года, и фактическая динамика российского ВВП во многом будет зависеть от того, как именно в 2021 году ОПЕК+ будет изменять квоты. Восстановление ВВП до объемов 2019-го, как и уровня реальных располагаемых доходов населения, мы ожидаем в 2022 году.
