Рейтинг инвесторов в российскую экономику показал, что на фоне просадки частных инвестиций государственные компании, напротив, наращивали вложения. Это смягчило кризис, но роль госкапитала в России продолжает расти
Многое, что мы пережили в этом году, уходит корнями в прошлый, 2019-й. В течение него главными факторами, определившими инвестиционные тренды, были сделка ОПЕК+, рецессия и снижение доходов населения, а также окончание проектов первой волны ДПМ (договоров поставки мощности, крупной инвестпрограммы в энергетике). В этом году у нас провалилась добыча и экспорт нефти, но причина не только в коронавирусе: еще год назад международные ограничения на добычу нефти, наложенные на российских нефтяников, вынудили их снизить инвестиции. Это логично: зачем развивать добычный бизнес, если сбыт твоей продукции ограничен? При этом частники снижали свою инвестиционную активность агрессивнее госкомпаний. Последние традиционно выступают в контрцикле, и во многом благодаря сохраняющейся активности «Газпрома» кризис в России был мягче обычного. Из нефтегазовых компаний активно наращивал вложения частный «НоваТЭК».
Окончание строек в электроэнергетике — также важный фактор инвестиционной картины 2019 года. Многие энергокомпании сокращают затраты на новое строительство. Хотя и здесь есть бизнесы, работающие против тренда, например «дочки» СУЭКа — «Сибэко» и «Кузбассэнерго». Они, напротив, инвестируют много и наращивают вложения в теплосети и модернизацию оборудования. Запуск следующего этапа ДПМ должен подстегнуть новую инвестиционную волну в электроэнергетике, но пока эта отрасль вязала паузу и больше смотрит в сторону дивидендов, нежели модернизации и обновления.
Третий важный фактор — остановка экспансии в рознице. Крупнейшие розничные сети одна за другой урезают расходы на развитие сетей. Тренд начался давно, с «Дикси» и «Ашана», а в 2019 году перекинулся и на других ритейлеров: «Леруа Мерлен», «Ленту», «Метро» и т. д. Даже лидеры рынка X5 Retail Group и «Магнит» начали сдерживать экспансию и в целом лишь сохраняют уровень своих вложений. Розничная торговля больше десятилетия активно росла и инвестировала как в новые площади, так и в поглощение конкурентов. Теперь пришла стадия возврата вложенных средств для акционеров. Забегая вперед: в 2020 году ритейл активно инвестировал в системы онлайн-продаж, но лишь в следующем рейтинге мы увидим, насколько велики были эти инвестиции и переломили ли они экономный тренд 2019 года.
Падение потребительского спроса и санкции больно ударили по автопроизводителям. Из рейтинга в этом году исчезли группа ГАЗ, «Соллерс». Некогда крупнейшая компания страны АвтоВАЗ провалилась на сотую позицию, за ней держит оборону КамАЗ. Судя по инвестициям автомобильной отрасли, похоже, мы ее потеряли. Угрожающе сокращают инвестиции «Вертолеты России», слабо выглядит «Роскосмос». Все эти компании, не инвестируя сегодня, уже в следующем десятилетии могут исчезнуть с радаров крупного бизнеса России.
Из приятных новостей — продолжающийся рост инвестиций в транспортные активы. Это развитие дорог, обновление вагонного парка, строительство метрополитена в Санкт-Петербурге и Москве, обновление аэропортовой инфраструктуры. Учитывая размеры России, ее выгодное географическое положение, транспорт, логистика и международный транзит в перспективе могут стать новым драйвером роста экономики. Конечно, они не заменят нефть и газ для бюджета, но десяток подобных индустрий (туризм, сельское хозяйство, судостроение, среднее машиностроение и т. д.) вполне могут это сделать. Им по силам диверсифицировать экономику страны и дать ей новые стимулы роста.
Еще один важный драйвер развития, судя по инвестициям, — ИТ-компании Mail.ru Group и «Яндекс». Они вкладывают миллиарды рублей в развитие своей инфраструктуры и становятся значимыми инвесторами. Однако сам по себе их бизнес не капиталоемок — это не освоение месторождения или строительство ГЭС. Для ИТ-компании основные объекты инвестиций — дата-центры и инфраструктура связи, что сравнительно недорого.
Так или иначе, сегодня лишь 20 компаний рейтинга находятся в состоянии высокой инвестиционной активности, еще 84 предприятия несут среднюю инвестнагрузку, 96 (то есть почти половина) — низкую.
Бюджет-кормилец
Инвестиционное поле в России переживает довольно сильную трансформацию в последние годы. На это влияет множество факторов — от цен на нефть и другие ресурсы до санкций, от налогов до роста или сокращения того или иного рынка. На инвестиции влияют даже такие малозначительные факторы, как возраст собственника или руководителя предприятия, а значит, и его планы на ближайшие десять-пятнадцать лет. Ведь именно с таким прицелом и делаются инвестиции в тот или иной проект.
Главный тренд прошлого года — наступление госкапитала. Если посмотреть на соотношение государственных и частных вложений, мы получим примерное понимание картины: на два рубля инвестиций госкомпании приходится один рубль частных вложений. Благодаря госкомпаниям и бюджету совокупные инвестиции по выборке в прошлом году выросли до 8,8 трлн рублей, обновив номинально исторический максимум.
Все крупные компании, наращивающие инвестиции в 2019 году, подконтрольны государству. Частный капитал, за редким исключением, предпочитал экономить. Понятно, что это реакция на сделку ОПЕК+, первый, легкий вариант которой был заключен еще в 2018 году. Он лишил нефтяников, главных инвесторов в российскую экономику, стимула к расширению своей деятельности. Кроме того, стала неочевидна и окупаемость тех или иных проектов из-за низких цен на нефть.
Провал частных инвестиций был компенсирован через государственные компании. Впрочем, они тоже вкладывали неохотно, например те же «Транснефть», «Совкомфлот», «Интер РАО», «Алроса» предпочитали экономить. Конечно, у каждой из этих компаний свой бизнес-цикл, свои мотивы.
Что интересно, сильно возросла роль федерального и регионального бюджетов. В тех случаях, когда собственных ресурсов компаниям не хватало, на помощь приходило государство. Особенно это ярко видно на примере Москвы. Тут целая плеяда компаний, сильно зависящих от бюджетных дотаций, — это и «Мосгортранс», и метрополитен. Много вкладывают и московские коммунальные компании: «Мосводоканал», «Мосэнерго», МОЭСК.
Говоря о федеральном бюджете, надо упомянуть, что он сильно поддерживает РЖД, «Росатом», «Ростех», «Роскосмос». Множество компаний российского машиностроения зависят от оборонзаказа. И они могут наращивать инвестиции, только понимая, что государство либо вложится в основные средства, либо гарантирует спрос на конечную продукцию, либо то и другое. На этом фоне роль госбюджета как донора развития сильно возросла. Бюджет стал подушкой безопасности нефтяного кризиса, начавшегося пару лет назад.
Но у такой политики есть и оборотная сторона. Роль государства в экономике продолжает расти. Это, в свою очередь, создает риски, во-первых, неэффективности управления, во-вторых — коррупции. У частного капитала эффективность и самих инвестиций, и управления процессом, как правило, качественнее, о чем ниже.
Следя за инвестиционной активностью многих флагманских компаний России, можно сказать: они находятся либо в растерянности, либо в предпродажной подготовке, либо просто жестко выводят средства в пользу акционеров. Так, не первый год сокращают свои вложения «ЛУКойл», «Сургутнефтегаз», провалился по вложениям «Норникель». Экономия последнего на капитальных вложениях в 2020 году уже аукнулась крупнейшей экологической аварией.
Зеленый хайп
Инвестиции сегодня определяют то, какова будет жизнь завтра. Инвестиционный рейтинг журнала «Эксперт» показывает, что наша страна, несмотря на мировые тренды экологизации экономики и отказа от углеводородного топлива, продолжает делать ставку на ископаемое топливо как источник будущих доходов.
И надо признать: есть вероятность, что все, что сейчас происходит в мире, — это «зеленый» хайп, а реальная экономика действительно в ближайшую сотню лет так и не сможет отказаться от нефти и газа. Ведь примитивные расчеты показывают, что среднестатистический американец потребляет 13 литров бензина в день, китаец — три, индус — один литр. Даже если через поколение энергопереход случится и американец снизит потребление до семи литров в день, индус и китаец через пару-тройку десятилетий могут потребовать свои четыре-пять литров на человека в день. Сегодня Китай потребляет около 14% мирового производства нефти, Индия — всего 4%. Если эти страны выйдут на уровень благополучия хотя бы Восточной Европы, это взорвет нефтяной рынок. Ему потребуются сотни миллионов тонн новой нефти и триллионы кубометров газа.
Но если этот прогноз не оправдается? Если энергопотребление действительно сместится к неуглеродным источникам энергии — аккумуляторному транспорту, альтернативной энергетике, водороду?
Ведь над этими идеями работают лучшие умы мира, на них идут огромные инвестиции на сотни миллиардов долларов, политики многих стран с высоких трибун объявляют об отказе от угля, нефти и газа уже при нашей жизни. Даже Китай, долго игнорировавший экологическую повестку, вдруг начал играть в «зеленые» прогнозы. Есть ли у России ответ на этот вызов? Сможет ли она через десять, двадцать лет предложить конкурентные товары и услуги «зеленому» миру?
Если смотреть на рейтинг инвестиций, приходится признать: сегодня ответа нет. У России, кроме нефти и газа, пока нет будущего. Главные инвесторы страны все еще нефтегазовые корпорации, добывающие ископаемое топливо на территории бескрайней России. Тем не менее в России есть технологические заделы. В последние годы инвестиции наращивали уже упоминавшиеся РЖД, «Росатом», «Ростех», «Ростелеком». В сумме их вложения не превышают затраты «Газпрома», но больше, чем у «Роснефти». Если они будут сохранять такие темпы, то через десятилетие-два смогут встать в один ряд с нефтегазовыми гигантами. Другое дело, что основа благополучия нефтегазовых компаний — экспорт, а упоминавшихся компаний — внутренний рынок, плюс их стройки во многом дотирует бюджет через реализацию нацпроектов.
Падение потребительского спроса и санкции больно ударили по автопроизводителям. Из рейтинга в этом году исчезли группа ГАЗ, «Соллерс». АвтоВАЗ, некогда крупнейшая компания страны, провалился на сотую позицию
Педаль «газ»
Лидер рейтинга инвесторов в российскую экономику остался прежним. Как и много лет подряд, главным донором развития страны остается «Газпром». Чтобы понимать масштаб: газовый концерн инвестирует в год столько же, сколько 150 компаний из конца нашего рейтинга крупнейших инвесторов. По итогам прошлого года «Газпром» вновь нарастил вложения, реализуя множество инвестпроектов, главные из которых — многострадальный «Северный поток — 2», освоение Чаяндинского месторождения и примыкающего к нему трубопровода «Сила Сибири», строительство Амурского ГПЗ.
Все это мегапроекты государственного масштаба. Однако за последние годы они сильно выпили кровь у «Газпрома», заметно ослабив его финансовую устойчивость. Чистый долг газовой монополии перевалил за три триллиона рублей при годовой EBITDA 1,85 трлн. 2020 год показал, насколько неустойчива модель зависимости от трубы как «Газпрома», так и его потребителей (западных стран), а прибыль «Газпрома» сменилась убытком. И хотя в финансовой устойчивости «Газпрома» рынок не сомневается, первые звоночки раздражения от накопленных неэффективностей пошли.
Дело в рентабельности активов. В каждой отрасли она своя. Если для инфраструктурных проектов норма 5–10%, то для добычных, с их огромными рисками, многие проекты требуют 25–40% рентабельности — например, в такой норме работает ГМК «Норникель». Каждый процентный пункт рентабельности важен. Ведь это разные сроки окупаемости проектов. Одно дело, когда возврат инвестиций происходит в течение четырех-пяти лет, и совсем другое — в течение 15–20 лет. «Газпром» ежегодно наращивает активы баланса более чем на полтора триллиона рублей. При этом прибыль самой компании не растет, не растут и операционные показатели. В итоге новые вложения компании ложатся мертвым грузом на баланс, снижая эффективность. Долги растут, но они не обеспечены приростом новой прибыли.
Уже в 2020 году «Газпром» под бременем обстоятельств анонсировал сокращение инвестпрограммы. Капитальные вложения газового бизнеса (без учета энергетики, «Газпром нефти» и т. п.) были сокращены с 922 млрд рублей до 720 млрд. Для экономики страны такое снижение инвестиций «Газпрома» выльется в потерю сразу 0,2 п. п. ВВП, компенсировать которые будет сложно, что особенно неприятно, учитывая ограничения, которые накладывает сделка ОПЕК+ на нефтяные компании и опять же на наш ВВП.
Несмотря на временную слабость, в России конкурировать с «Газпромом» в масштабах деятельности пока вряд ли кто-то сможет. Реализовывать проекты не локально, «точечной застройкой», а осваивая целые территории, размер которых сопоставим с размером европейских государств, высаживаясь в тайге, строя там инфраструктуру, заводы в условиях вечной мерзлоты, города, осваивая месторождения, сегодня может только «Газпром».
Соблюсти тонкий баланс между государственными интересами и бизнес-целесообразностью сложно. Но это не только российская практика. Например, те же международные мейджоры, такие как Exxon или Chevron, осваивают сланцевые провинции в США зачастую в убыток ядру бизнеса, при этом прибыль зарабатывают в других регионах планеты.
Педаль «нефть»
Все более настойчиво вызов «Газпрому» бросает второй инвестор в стране — «Роснефть». Пройдя этап созревания и агрессивного роста за счет сделок слияния и поглощения, компания набралась сил для рывка на Крайний Север и освоения новых нефтяных провинций. Если «Газпром» традиционно осваивает Ямальский полуостров, то «Роснефть» планирует создать новую нефтяную провинцию восточнее, на севере Красноярского края — на Таймыре, через свой масштабный проект «Восток Ойл».
По заявлениям главы «Роснефти» Игоря Сечина, уже в 2024 году этот проект должен дать до 30 млн тонн нефти в год, в 2027-м — до 50 млн тонн. Столько сегодня добывает целое государство Венесуэла. В новый мегапроект входит ряд месторождений. Кроме того, он подразумевает строительство нескольких десятков гигантских танкеров ледового класса, портовой инфраструктуры, сети трубопроводов и нескольких тысяч скважин. Для освоения новой провинции потребуется 400 тыс. рабочих. Масштаб и сроки фантастические.
Но главная изюминка «Восток Ойла» в том, что он не будет использовать уже имеющуюся инфраструктуру трубопровода ВСТО. По планам, нефть, добытая на Таймыре, пойдет сразу в танкеры и дальше по Северному Ледовитому океану — либо на восток, либо на запад — к потребителю. То есть «Роснефть» пытается не совершать ошибок «Газпрома» и отвязывает свои проекты от трубы.
Что интересно, такие компании, купающиеся в деньгах, как «ЛУКойл», «Сургутнефтегаз» и даже государственная «Транснефть», свои инвестиции сокращают. Это сказалось на позициях в рейтинге, особенно сильно скатился «ЛУКойл», потеряв сразу две позиции. На его место забралась «дочка» «Газпрома» «Газпром нефть», активно осваивающая несколько месторождений, в том числе российский сланец — баженовскую свиту, а кроме того, модернизирующая свои НПЗ.
Из приятных новостей — продолжающийся рост инвестиций в транспортные активы. Это развитие дорог, обновление вагонного парка, строительство метрополитена
Транспортный гигант
Прошлый год показал: нацпроекты все же работают, а Россия отчасти пытается использовать те же рецепты оздоровления экономики, что и Китай в прошлом десятилетии: строить дороги и инфраструктуру, костяк экономики. На эти кости будет нарастать мясо в виде мелкого, среднего и даже крупного бизнеса.
Реализация нацпроекта «Комплексный план модернизации и расширения магистральной инфраструктуры», на который заложено 6,3 трлн рублей, явно идет полным ходом, по-другому объяснить рывок РЖД на третье место в рейтинге инвесторов невозможно. В рамках этого проекта на развитие железных дорог и обновление инфраструктуры до 2024 года заложено порядка 1,9 трлн рублей.
Самые масштабные стройки — это расширение Восточного полигона, БАМа и Транссиба, до 180 млн тонн грузов, развитие Московского транспортного узла, обновление железнодорожной инфраструктуры на подходах к портам Азово-Черноморского бассейна, Северо-Западного бассейна. Пятая часть бюджета РЖД идет на обновление подвижного состава.
В целом через РЖД сегодня проходят гигантские ресурсы, а объем годовых инвестиций сопоставим с вложениями «Роснефти». При этом нужно понимать, что такие проекты создают огромный мультипликативный эффект. В первую очередь это заказы российским машиностроителям на подвижной состав и металлургам на рельсы и арматуру, цемент, элементы мостов и т. д. То есть на все то, что производится в стране.
Во-вторых, это строительство электросетевой инфраструктуры и генерирующих мощностей. То есть инвестиции РЖД завлекают и частный капитал. Так, сегодня стоит вопрос, кто будет строить новую станцию для БАМа — СУЭК или «Русгидро», между ними возникла конкуренция. Расширение магистральной инфраструктуры порождает и третий эффект: новые инвестиции в добычу сырья, производство других товаров. Их производители, в свою очередь, заказывают новый вагонный парк, расширяют и модернизируют порты и т. д.
Кроме того, модернизация железных дорог создает стимул и для международного транзита. Экспортеры между двумя экономическими центрами, Китаем и Европой, видят все больше преимуществ в логистике грузов по железной дороге. Даже в нынешнем кризисном году за девять месяцев РЖД нарастила грузооборот контейнеров на 16%. Контейнерный оборот в стране растет огромными темпами уже второе десятилетие. А это загрузка портов, вагонов, транспортно-логистических центров.
По рейтингу видно, как частный бизнес реагирует на стройку, инициированную РЖД. Первая грузовая компания, «Трансконтейнер», Globaltrans и «Трансойл» резко наращивают свои вложения. Это значит, что они видят перспективу и рост логистического рынка и уже под это обновляют свой парк контейнеров, платформ и вагонов.
На этом примере можно понять, что, возможно, для самой РЖД модернизация БАМа и Транссиба не окупится никогда, впрочем, как и строительство высокоскоростных магистралей или расширение Московского транспортного узла. Но такие проекты создают огромный стимул для экономики всей страны — новое качество жизни, новый уровень сервиса и экономики регионов. Это новые заказы производителям, инвестиции, рабочие места, налоги. И с точки зрения государства такие вложения окупаемы и возвратны.
Простые переделы
Еще одно направление, не сбавляющее темпы роста вложений, — химия. Конечно, во многом это возможность игры на арбитраже между внутренними и внешними ценами на газ. Один передел — и вуаля: производитель удобрений, пластика, спиртов и прочей продукции газохимии получает хороший экспортный продукт, освобожденный от пошлин. Хотя в мире много локальных рынков с низкими газовыми ценами — те же США или Ближний Восток, и они тоже активно играют на рынке газовых пределов. Но это ниша, где Россия должна быть. Поэтому сложившаяся тарифная политика государства оправданна. В любом случае при переделе газа требуются огромные заводы, дающие тысячи высокооплачиваемых рабочих мест и налоги. Продукция газохимии не привязана к конкретному рынку и легко продается по всему миру.
Тем не менее из 737 млрд кубометров газа, добытых в прошлом году, на переработку ушло лишь 81,3 млрд, то есть 11%. С другой стороны, судя по инвестициям, в ближайшее время ситуация будет исправляться. «Сибур» запустил свой «Запсибнефтехим», «Еврохим» закончил строительство завода по производству аммиака в Кингисеппе. Кроме того, активно модернизируются и расширяются старые площадки газохимии.
Угольщики и металлурги
Интересно, что слабая конъюнктура на рынке угля не мешает гиганту СУЭКу столь же активно вкладывать. Компания ежегодно инвестирует около 70 млрд рублей в развитие угольных разрезов, расширение транспортной инфраструктуры и энергетики. На фоне других угольных компаний страны — «Распадской», «Мечела», вложения которых на порядок меньше, — усилия СУЭКа заметны.
Особенно интересны инвестиции СУЭКа в теплоэнергетику через «дочки» «Сибэко» и «Кузбассэнерго». Последние, как уже говорилось, активно модернизируют свое хозяйство, и это на фоне инвестиционного провала в остальной энергетике страны.
СУЭК долго боролся за право владеть теплосетями Новокузнецка, относительно недавно приобрел новосибирскую «Сибэко», а получив эти активы в управление, не пытается выжать из них последнее, но, напротив, разбирается в проблемах, вкладывает в новое оборудование, оптимизирует схемы. Это интересный феномен долгосрочной политики и инвестиций. С одной стороны, понятен интерес СУЭКа к генерации: тариф на тепло и электроэнергию дает гарантированную цену и объемы сбыта угля, с другой стороны, инвестиции в теплосети и электростанции окупаются долго, тем более в условиях тарифов Сибири. Имея множество альтернатив для инвестиций, СУЭК идет в самую тяжелую сферу — коммуналку.
Стабильно держатся инвестиции таких гигантов, как «Северсталь», НЛМК и ММК. Эти предприятия и без того крайне эффективны: НЛМК сегодня вторая по капитализации металлургическая компания в мире. Капитализация — это производная от прибыли. Однако, чтобы не уступить место под солнцем, металлурги продолжат много вкладывать в обновление своего хозяйства.
Как мы считали
В этот рейтинг мы включили 200 российских нефинансовых компаний, крупнейших по капитальным вложениям. Для анализа брали отчетность по международным стандартам (МСФО) за последние пять лет для каждого предприятия. Если компания не публикует данные по МСФО, то использовалась ее отчетность по РСБУ. Однако этот вид отчетности мало подходит для анализа деятельности холдинговых структур, поскольку отображает неконсолидированные данные. Кроме того, в России игроки во многих видах бизнеса предпочитают не афишировать свое существование. Они наверняка могли бы войти в наш рейтинг, если бы имели консолидированную отчетность и выстроенную оргструктуру, однако по тем или иным причинам предпочитают оставаться в тени.
Как и в прошлом году, из 200 крупнейших компаний в серой зоне остались те же крупнейшие холдинги: РМК, УГМК, «Калашников», РТИ, «Евроцемент груп», «Сибуглемет», «Ренова», а также множество сельхозпредприятий. Некоторые предприятия (в частности, «Технодинамика») перестали раскрывать отчетность по причине того, что вошли в состав более крупных холдингов, который консолидирует их финансовый результат.
С 2017 года перестали публиковать свои данные предприятия военного сектора, хотя программа модернизации военных заводов существенна, на оборонзаказ идут значительные госсредства. Яркий представитель этих копаний — Уралвагонзавод, который мы включили в наш рейтинг на основании оценочных данных: в графе «Капитальные вложения за 2019 год» показаны усредненные данные за четыре года, с 2015-го по 2018-й. EBITDA оценена исходя из средней рентабельности этого показателе в ретроспективе последних трех лет.
Еще одно допущение: мы намеренно разделяли материнские и дочерние структуры (так, отдельно указаны капвложения «Газпрома», включая дочерние предприятия, например «Газпром нефть»), поскольку у каждой из этих компаний своя инвестпрограмма и свои акционеры. Таким образом, в наш список попали и «Россети», и их многочисленные «дочки», «Роснефть» и ее дочерняя структура «Башнефть», АФК «Система» и МТС. Мы намеренно пошли на «задвоение» объемов капвложений в таких случаях, чтобы картина по инвестициям крупных холдингов была более четкой.
Мы также отказались от включения в наш рейтинг финансовых организаций — Сбербанка, ВТБ, Мосбиржи и прочих крупных предприятий этого сектора, хотя в их балансах отображены значительные капиталовложения. Дело в том, что помимо собственных затрат на лицензии, оборудование и офисы на балансах фининститутов отображены вложения в лизинг и прочие материальные активы, операционно принадлежащие другим компаниям.
Рейтингование по средней сумме инвестиций было бы неполным, если не соотносить ее с ключевыми финансовыми показателями компаний. Поэтому рейтинг по сумме инвестиций сопровождается показателем инвестиционной активности, которая рассчитывается как взвешенный показатель относительно выручки и EBITDA и ранжируется по трем степеням: высокая, средняя, низкая. В расчет показателя закладываются отношения выручка/инвестиции и EBITDA/инвестиции. При этом в итоговый показатель закладывается 70% первого показателя и 30% второго. Такой выбор весов обусловлен тем, что высокая инвестиционная активность создает запаздывающий эффект в росте EBITDA, а выручка при этом может быть на достаточно высоком уровне. Таким образом, мы можем не только оценить суммарные инвестиции, но и понять, как они соотносятся с общей экономической деятельностью компании. При этом нужно понимать, что в компаниях с небольшой выручкой, которые не вышли на операционные обороты, но имеют довольно высокий уровень капвложений (например, «Магистраль двух столиц», «Арктик СПГ — 2»), значения рейтингового коэффициента может быть чрезмерно большим и неинформативным.
Уходящие инвесторы
В прошлом году в России закончился целый ряд крупных инвестиционных проектов, и, естественно, компании начали менять стратегии. Для многих компаний это переход от стройки к выстраиванию каналов продаж, отладки технологий, поиску рынков сбыта. То есть фокус смещается от стройки к организационным вопросам. После активной фазы инвестиций компании приходят к нормальной операционной деятельности — зарабатыванию прибыли, возврату сделанных инвестиций, расчетам с банками и т. д.
В первую очередь это касается таких крупных инфраструктурных проектов, как «Ямал СПГ», Каспийский трубопроводный консорциум. Эти мегастройки подошли к концу. Объекты построены, начался возврат инвестиций. Впрочем, для многих инфраструктурных компаний такой цикл — нормальный. К ним можно также отнести Новороссийский порт, ТАИФ (объединяет ряд активов в Татарстане) и «Фортум».
Кстати, последний инвестировал в экономику России больше десятилетия. Компания привела в порядок все свое хозяйство, построив несколько электростанций, в том числе ветропарк, а также модернизировав тепловые сети в Челябинске и Тюмени. Пару лет назад «Фортум» перешел к стратегии возврата капитала для инвесторов. Теперь компания меньше вкладывает в новые проекты и активы и все больше возвращает долги и платит дивиденды.
Сразу несколько крупных розничных сетей («Лента», «О'Кей», «Метро кэш энд керри») перешли в прошлом году от экспансии к оптимизации, и это не могло не сказаться на расходах компании на инвестиции. В целом такая стратегия розницы оправданна. Рост бизнеса за счет выдавливания с рынка мелких магазинов у дома и рынков перестала работать еще в 2019 году.
Крупные розничные сети вышибли с рынка всех, кого смогли, после чего началась битва между крупными игроками за покупателя. В таких условиях самое страшное для любого бизнеса — каннибализм, когда новый магазин сети перехватывает покупателей у соседнего магазина этой же сети. Эффективность бизнеса при такой модели начинает заметно снижаться. Именно поэтому сразу несколько крупных ритейлеров отказались от открытия новых торговых площадей, и это сильно сэкономило ресурсы компаний.
В рейтинге следующего года эти тенденции лишь усилятся. Взрывной рост онлайн-торговли и снижение доходов населения заставят и остальные розничные сети снизить свою инвестиционную активность. Учитывая, что это одна из немногих отраслей экономики, которые стабильно наращивали инвестиционную активность в течение последних десяти-пятнадцати лет, это большой удар по экономике страны.
Верящие в Россию
В прошлом году в России начала восходить новая инвестиционная звезда — «Арктик СПГ — 2». Участники проекта «Арктик СПГ — 2», главный из которых «НоваТЭК», приняли окончательное инвестиционное решение по проекту в сентябре 2019 года, и деньги потекли рекой.
С точки зрения вложений новый проект сопоставим с прошлым проектом пятилетки — «Ямал СПГ». Если вложения в строительство «Ямал СПГ» составили порядка 27 млрд долларов, то в «Арктик СПГ — 2» планируется инвестировать 21,3 млрд долларов, хотя по мощности «Арктик СПГ — 2» превзойдет арктического пионера. Общая мощность трех линий нового проекта составит 19,8 млн тонн СПГ в год против 16,5 млн тонн у «Ямал СПГ».
Сэкономить удастся за счет общей с «Ямал СПГ» инфраструктуры. Скажется и локализация производства оборудования и материалов в России, которая позволит существенно снизить капитальные затраты. Проект подразумевает не только строительство завода и всей сопутствующей инфраструктуры, но и освоение месторождения Утреннее, постройку флота газовозов арктического класса, поселка, дорог, ЛЭП и т. д. Географически «Арктик СПГ — 2» будет располагаться на противоположном от Ямала берегу Обской губы, там запланировано строительство нового терминала — Утренний.
Кстати, сам «НоваТЭК» после нескольких лет минимальных вложений в прошлом году также начал резко наращивать инвестиции в свои собственные добычные проекты, не связанные с СПГ.
Другое агрессивно растущее инвестиционное направление — химия. Достаточно динамично наращивает инвестиции кемеровский «Азот», здесь обновляют компрессорный парк оборудования, запустили новую подстанцию, КАО «Азот» установило новую абсорбционную колонну высотой 40 метров. По соседству, в той же Кемеровской области, «Нефтехимсервис», строит вторую очередь Яйского НПЗ — проект общей стоимостью 29 млрд рублей. Продолжается мощнейшая модернизация прикамского «Метафракса» — крупнейшего в России производителя метанола и формалина.
Компания реализует сразу два специализированных инвестиционных контракта (СПИК). Первый направлен на строительство комплекса «Аммиак-карбамид-меламин» (АКМ) на основе продувочного газа производства метанола, объем инвестиций составит не менее 58,138 млрд рублей. Второй СПИК — производство параформальдегида (30 тыс. тонн в год) и формалина (180 тыс. тонн в год). Объем инвестиций составит не менее 5,2 млрд рублей.
Агрессивно наращивают инвестиции транспортники. Это и модернизация аэропорта Шереметьево, и строительство метро в Санкт-Петербурге и Москве, обновление вагонного парка «Трансконтейнера», Globaltrans и Первой грузовой компании.
