Толстому повезло стать не только всемирно известным писателем еще при жизни, но и «зеркалом русской революции». Статья Ленина, посвященная Толстому, канонизировала его как икону русской литературы и позволила ему оставаться таковой (в отличие, например, от Достоевского) на протяжении всего советского периода русской истории. Толстого поместили в прокрустово ложе шаблонов советского литературоведения, развесили портреты старика с нестриженой бородой по школам; не вписывающиеся в советский канон особенности поведения писателя, такие как отказ есть мясо, занесли в категорию причуд, без которых творческому человеку трудно обойтись, и на этом жизнь Льва Толстого словно остановилась. Словно мы про него и так всё знаем. Однако старик Толстой стал медленно, но очень настойчиво из этих шаблонов высвобождаться и поворачиваться к нам то одной своей стороной, то другой и в конце концов заставил задаться вопросом: а что мы, собственно, о нем знаем?

Вопрос это уместен не только потому, что сочинения свои он писал, опираясь на жизненные впечатления, полученные самым непосредственным образом, и помещал в них себя и тех, кто его окружал, но и потому, что собственная биография и есть главное произведение Толстого. Чтобы убедиться в этом, достаточно самого поверхностного прочтения его дневника. И первое, с чем сталкиваешься при этом, — его неудовлетворенность тем, что не владеет собой до конца. Он видит идеал, но не в состоянии его достичь. Но в отличие от большинства людей, переживших схожее состояние, Толстой смог подчинить жизнь тому, чтобы приблизиться к этому идеалу, и даже в самом конце ее нашел в себе в силы для побега — как единственного выхода из противоречий, с которыми продолжал сталкиваться и так и не захотел смириться: когда Ясная Поляна из обители, где все подчинено творчеству и саморазвитию, внезапно превратилась в тюрьму.

Книга Андрея Зорина кажется слишком краткой для жизнеописания такого человека, как Толстой, но ее ценность не в пересказе подробностей его жизни: они и без того известны и самим же Толстым самым тщательным образом проанализированы, но в ракурсе, который задает эта книга. Мы видим мятущегося человека, не перестающего задавать вопросы себе самому и человечеству. Он мучительно ищет на них ответы и, кажется, даже находит их, но, каждый день сталкиваясь с реальностью, понимает, насколько она сложнее того, что он способен передать в своих текстах. Приступы тревожности и депрессии не отпускают. Он пытается постичь таинство смерти, найти оправдание человеческому существованию. Он взваливает на себя непосильную ношу поиска ответов на вечные вопросы, и ему удается невозможное — устоять на ногах и продолжить земной путь.

Конечной станцией этого пути было Астапово. Смерть и стала воплощением мечты Толстого — исчезнуть, раствориться в толпе. Он понимал, что общество нуждалось в нем не столько как в примере для подражания, источнике мудрости, сколько как в образце — человеке, который хотя бы пытается воплощать в жизнь нравственные идеалы: они общеприняты, но им никто не следует. В последние годы жизни ему приходилось противостоять собственной семье: как пишет Зорин, «некоторые сыновья угрожали отцу иском о признании его недееспособным по слабоумию». Он сам подозревает жену в психическом расстройстве; та, возможно, его всего лишь симулирует, чтобы так манипулировать мужем. Она то и дело ввязывается с ним в эмоциональные поединки, отстаивая статус «жены гения» и в конце концов не оставляя Толстому других вариантов, кроме бегства из родного дома. Его смерть примиряет всех со всеми. В том числе тех, кто убежден: идеал недостижим и человеческая жизнь — череда компромиссов с самим собой.