Атака на американский Сенат 6 января напомнила о мрачном пророчестве Джона Адамса, второго президента Соединенных Штатов, который говорил: «Еще не было демократии, которая не покончила бы с собой».
К счастью, кажется, мы избежали этого сценария, и с Джоном Байденом во главе Белого дома мы, вероятнее всего, увидим возвращение лучших американских ценностей. Но мы должны спросить себя: что именно обеспечило Трампу такую поддержку избирателей? Будучи экономистом, я ищу именно экономическую подоплеку событий.
Прежде всего, в то время как производительность продолжала расти, реальная заработная плата в США практически стагнировала с середины 1970-х годов. И Трамп был прав, когда говорил, что элита не видит проблемы растущего числа бедных. В конце концов, в ходе выборной кампании 2016 года Хиллари Клинтон заявила, что «половину сторонников Трампа можно отнести к разряду людей, не вызывающих ничего, кроме прискорбного сожаления».
Очень немногие американские экономисты — из тех, кто не был зашорен высокими математическими абстракциями, — усматривали в этом проблему. Среди таковых был Роберт Райх, министр труда в администрации Клинтона с 1993 по 1997 год. Райх выступал за повышение минимальной оплаты труда в США, однако восстановил против себя абсолютное большинство американских экономистов. Мол, как же можно быть таким недалеким, чтобы сомневаться, что зарплату должен устанавливать рынок? Формирующих господствующую систему взглядов неоклассических экономистов, охотно поддерживающих теорию торговли англичанина Давида Рикардо, не учили тому, что тот же Рикардо уверенно заявлял: естественный уровень заработной платы должен соответствовать уровню выживания. Зачем платить рабочему сверх того, что ему необходимо, чтобы наутро выйти на работу? Мне кажется, что, если бы американские политики прислушались к Роберту Райху и его немногочисленным единомышленникам, достойных сожаления бедных американцев, голосующих за Трампа, было бы значительно меньше.
Фундаментальное объяснение прошлых успехов США, данное Джоном Кеннетом Гэлбрейтом в 1950 году, состояло в том, что стране удалось поддерживать хрупкое равновесие между тремя противостоящими друг другу силами — большим бизнесом, большим трудом и большим правительством. С приходом неолиберализма, победу которого символизировали Тэтчер и Рейган, большое правительство и большой труд растеряли значительную часть своей мощи. Финансовый сектор стал доминирующей силой, а промышленная политика забыта.
