Война близко, но кажется нереальной. Для нее нет никаких логических геополитических предпосылок, но когда украинское государство славилось логикой? О Минских соглашениях все чаще говорят в Киеве и все реже — в Москве, Брюсселе и тем более Вашингтоне. А это верный признак того, что мирное урегулирование конфликта в Донбассе становится всего лишь частью внутриполитической украинской конъюнктуры. Глобальные игроки самоустраняются от разрешения вопроса и не видят платформы для компромисса. Перспектива войны остается на совести украинской элиты, а значит, возможна в любой момент.
Российские СМИ в очередной раз кричат «Волки! Волки!» и рисуют картину полномасштабной военной кампании после схода весенней распутицы. Украинские медиа опять сообщают о подходе к Донбассу российской армии — самой неторопливой и замаскированной армии в мире. Количество перестрелок и артобстрелов на фронте действительно резко возросло, фиксируется подвоз техники и боеприпасов ВСУ.
Впрочем, ничто не говорит о формировании большой стратегической группировки для прорыва позиционной обороны. Это не Азербайджан, который мог осуществить скрытое накопление сил для войны в Нагорном Карабахе. Здесь совсем иной характер фронта: перекопанные линии столкновений, большое количество артиллерии, частая городская застройка, а главное — российская армия на подходе. Повторение карабахского сценария видится маловероятным. А значит, будет новая мясорубка с неясными целями или просто очередная провокация. Кому это нужно?
«Сигнальная» война
Поверхностный анализ украинской жизни дает простейшую картину: у Владимира Зеленского и его партии пикируют рейтинги, социально-экономическая ситуация резко усугубилась после коронакризиса, с другой стороны, есть эйфория от карабахского кейса и прихода к власти Джо Байдена. Спасти свою власть и выслужиться перед новым американским президентом или хотя бы привлечь его внимание — чем не повод для войны?
Все так, но и риски военного поражения, новых котлов или нового Дебальцево, исключительно велики — и их хорошо понимают даже в отмороженных националистических кругах Киева. Тем не менее от Зеленского требуют определенности в отношении Донбасса, хотя бы в свете его электоральных обещаний. Отсюда бессодержательное заигрывание с минским форматом, от которого устали не только в Кремле, но и в Европе. Разгоряченный фронт, возможно, мог бы вернуть обеспокоенность партнеров и повысить переговорный статус украинского президента.
Военные ставки повышаются, ведь и с другой стороны фронта хотят определенности. Семь лет, или 2530, дней идет война на Донбассе, большей частью в самом бесчеловечном позиционном формате, когда нет иного смысла смертоубийства, кроме обозначения своей зоны контроля. Оставшиеся жители этой территории смертельно устали и готовы изменить ситуацию хотя бы с оружием в руках. Становится все более очевидным, что мирного варианта не будет: обратно в Украину Донбасс не впихнуть, а Киев готов на реинтеграцию либо с концлагерями, либо вообще без местного населения. А раз так, не пора ли подать сигнал Кремлю и подтолкнуть Россию к более решительным действиям?
Самое опасное, что война в Украине больше не вписана ни в какие системные форматы. Последняя встреча «нормандской четверки» прошла почти полтора года назад — 9 декабря 2019 года — в Париже. Новые мирные инициативы были всеми проигнорированы.
Считается, что в Киеве ждут отмашки из Вашингтона и полностью зависят от решений Белого дома. Но это не так. Более того, даже Зеленский не является определяющей фигурой. Новый конфликт легко может стать разменной монетой в играх олигархов или политиков, затем потянуть за собой внешние обязательства, российско-американскую конфронтацию и привести к большой войне. Хаотизация процессов, в основе которых находится полукриминальное олигархическое государство, — самая серьезная опасность и для России, и для Европы.
И тем не менее стороны продолжают декларировать приверженность Минским соглашениям, хотя, похоже, прекрасно понимают их бесперспективность. Почему нет новых идей для замирения Донбасса?
Жертва коллективной безответственности
Дело в том, что за семь лет войны в Донбассе политический формат Минских соглашений оказался в центре многочисленных геополитических и внутриполитических процессов, затрагивающих интересы огромного числа игроков. А его неразрешенность при обязательстве ведущих мировых держав и их же политическом безволии «заякорил» проблему Донбасса и одновременно вывел ее из контекста серьезного обсуждения. Минские соглашения — это больше не про войну, это про отношения мировых держав в эпоху хаотичной неопределенности. И разрубить этот узел в одночасье не удастся.
Ни киевский переворот, ни крымский референдум, ни крушение «Боинга», ни война в Донбассе не стали той самой тупиковой платформой для диалога России и Запада. Невыполненное соглашение между Виктором Януковичем и оппозицией при гарантии европейских политиков — вот первое событие, которое подорвало доверие сторон. Минские соглашения давали шанс восстановить отношения, показать, что европейским партнерам можно верить, что они способны самостоятельно принимать решения и вообще умеют реализовывать цивилизационные проекты. Но в итоге соглашения превратились в дипломатическую платформу, лишенную политической воли гарантов. Лежат тяжелым грузом на совести Запада, обрастая новыми противоречиями и лицемерными обещаниями.
Донбасс стал жертвой коллективной безответственности мировых держав. Конечно, не первой такой жертвой, совсем недавно были и Ливия, и Сирия, и Ирак. Разница в том, что за Донбассом вплотную стоит сверхдержава (хотя бы по объему ядерного арсенала), которая находится в цивилизационном конфликте с западным миром. И на этом конфликте выстроена конфигурация противостояния, в котором невозможны компромиссы.
С одной стороны, Москве предлагают просто сдаться без предварительных условий: вернуть Крым, уйти с Донбасса, затем покинуть постсоветское пространство. С другой стороны, есть понятные, последовательные и утвержденные европейскими лидерами Минские соглашения, отличная дорожная карта для прекращения войны. Но для Запада она выглядят всего лишь ультимативным требованием проигравшей стороне — Киеву.
В итоге единственный существовавший за последнее десятилетие дипломатический конструкт в отношениях России и Запада лишили смысла, поместили в центр конфронтационного и санкционного режима и обвесили новыми кейсами — «отравлением Скрипалей», «олимпийским допингом», «русскими хакерами», «делом Навального» и прочим. Решить проблему Донбасса, которую на деле никто не хочет и не может решать, теперь нельзя без разбирательств по всем новым претензиям. Если вынуть из этой конструкции сами Минские соглашения, Россия и вовсе останется везде виноватой.
Парадокс в том, что никому не выгодно отказываться от этого мертвого формата. И это наглядный приговор современным мировым взаимоотношениям: в их центре оказался остывший труп соглашений, которые могли бы остановить семилетнюю войну.
Многослойность Минских соглашений
Россия не бросит Донбасс несмотря ни на что, но прежде, чем принять какое-то решение, надо подумать о последствиях, недавно заявил Владимир Путин. Уже очень скоро президент будет обращаться и к большинству российских граждан в Донбассе, которые потребуют, чтобы их хотя бы не обстреливали. Паспортизация идет стремительно: выдано уже почти 700 тысяч паспортов, это примерно пятая часть оставшихся жителей в ЛДНР. Чем дальше, тем более остро стоят вопросы об объединении республик и переходу на абхазский или приднестровский вариант. Скорее, постепенно запускается осетино-абхазский сценарий: это не только паспортизация, но и более тесная экономическая интеграция с Россией. Но до официального признания еще далеко.
А еще надо учитывать электоральные циклы: думает ли Владимир Путин над тем, каким оставит Донбасс преемнику?
Но в целом ситуация для России в стратегическом плане глобально не изменилась. Одностороннее решение донбасской проблемы через интеграцию приведет к обострению крымского вопроса. А украинская провокация уже на крымской границе вызовет немедленный и жесткий ответ российской армии, а затем новые проблемы с Западом.
С другой стороны, отказ Украины от спорных территорий — прямой путь в НАТО, пусть и «на приставном стульчике». Это означает, что вблизи российских границ появятся уже не отдельные западные части и инструкторы, а полноценные натовские базы, возможно район ПРО, авиация и техника. В этом смысле Минские соглашения остаются не только напоминанием Западу о его политической несостоятельности, но и стратегическим оборонительным решением, хотя вернуть Донбасс в Украину уже кажется совсем нереальной задачей. «Если есть документ, совершенно “неубиваемый”, если люди пытаются оправдать свои действия по его невыполнению смешными заверениями, в дипломатическом плане нам это выгодно», — заметил глава МИД Сергей Лавров.
«Неубиваемым» пока является этот документ и для украинской стороны: Минские соглашения позволяют не решать проблему, но показывать одной части электората, что есть план, которого надо придерживаться, а другой — что отказываться от Донбасса и Крыма никто не собирается. Но решить проблему отколовшегося Востока миром значит показать готовность проделать этот финт и с Крымом. Такое миролюбие обойдется украинской элите не только потерей поддержки атлантистов, но и ввергнет ее в идеологическую пустоту: за что тогда стоял Майдан? За что гибли солдаты? Как строить новую страну без концепта «Украина — не Россия»? И не пойдет ли цепная реакция по окраинным территориям страны, которые захотят и свою автономию?
Кроме того, на войне в Донбассе и отношениях с Россией, которые сформировались в рамках минского переговорного процесса, продолжают наживаться и олигархи, и чиновники, и военные. Так просто они не откажутся от этой модели: любая определенность бьет по личному карману.
По-прежнему нужны Минские соглашения и для наших западных партнеров. У Европы просто нет воли, чтобы придумать что-то новое. А США они дают широкое пространство для маневра: можно выстраивать свою политику с Украиной на любых выгодных для себя основаниях и с минимальными затратами, при этом не неся никакой ответственности за военный конфликт — а точнее, перекладывая эту ответственность на плечи России и европейских лидеров.
Более того, украинский вопрос даже особо не фигурирует в контексте двусторонних переговоров Москвы и Вашингтона. Это слишком большой козырь американцев, который нам просто нечем бить. Причем Джо Байден пока вообще не показывает, что ему интересна торговля с Россией в принципе. Разве что по мелочам, но разменивать климатические саммиты да сотрудничество в области кибербезопасности на кровоточащую рану у российской границы американцы не будут.
Штатам выгодно, чтобы все оставалось как есть: позиционная война, деградирующая территория и мертвый «Минск», который будет регулярно усложнять отношения Москвы и с Киевом, и с Брюсселем. План пока простой: усилить конфронтацию в Евразии, но заставить стороны взаимодействовать вокруг тупиковых соглашений, чтобы не придать России лишней динамики в направлении Китая.
Интересно, что все маневры Киева последних месяцев соответствовали этой логике: активизировать тему войны в Донбассе, инициировать новые бессодержательные переговоры, затащить в них Россию и европейских лидеров. Оживить минского Франкенштейна и создать иллюзию, что компромисс возможен. А каждое новое разочарование в переговорах будет все глубже деформировать область доверия между Европой и Россией.
Но, конечно, у Владимира Зеленского есть и свой интерес попроще.
Вечный «Минск»
Минские соглашения, заключенные в феврале 2015 года, ждала незавидная участь: их не планировал исполнять ни подписавший их Петр Порошенко, ни его преемник Владимир Зеленский. Причин тому было несколько: нежелание принимать обратно в политическое поле страны избирателей, враждебно настроенных к киевской власти, нести дополнительные расходы по восстановлению разрушенной экономики региона и инфраструктуры региона. А главная угроза, как ее себе представляют в Киеве, это выборы местных органов власти и особый статус Донбасса, прописанный в конституции. Украинские власти не хотят брать обратно регион в таком качестве, поскольку он потенциально будет иметь свой собственный голос при выработке внешнеполитических решений — например, при возможном вступлении в НАТО.
В случае, если мнение Донбасса не будет услышано, то, обладая относительной политической самостоятельностью и силовым ресурсом (местной милицией и самостоятельной судебной системой), регион снова может заявить о выходе из состава государства. Киев, может быть, и готов принять Донбасс обратно, но предварительно политически выпотрошив этого «троянского коня». Отсюда исходят ультимативные требования, противоречащие Минским соглашениям, о проведении местных выборов под контролем Украины, а не ОБСЕ, и отказ от предоставления амнистии — это позволит провести «зачистку» и отсечь от руководства региона всех неугодных Киеву политиков.
Сами Минские соглашения состоят из 13 последовательных пунктов, которые можно разделить на три структурные группы. На первом этапе это прекращение огня, отвод вооружений, обмен удерживаемыми лицами, обсуждение закона «О временном порядке местного самоуправления в отдельных районах Донецкой и Луганской областей» и порядке проведения местных выборов (подразумевалось согласование норм закона с представителями ДНР и ЛНР), восстановление экономических связей, а также амнистия все участников боевых действий. На втором этапе предусмотрена передача Киеву контроля над границей «которое должно было начаться в первый день после местных выборов и завершиться после всеобъемлющего политического урегулирования». Только на заключительном этапе предусмотрен вывод «всех иностранных вооруженных формирований, военной техники, а также наемников с территории Украины под наблюдением ОБСЕ и разоружение всех незаконных групп», проведение конституционной реформы в Украине (с особым статусом Донецка и Луганска) и принятие закона об особом статусе региона.
На деле Киев отказывается от первого блока договоренностей: не желает амнистировать участников конфликта, не ведет переговоров по поводу особого статуса региона и требует передать ему границу до начала местных выборов (а вопрос разоружения ополченцев, видимо, Киев намерен решить самостоятельно и тоже до выборов). Помимо этого в Соглашениях оговорено право Донбасса на создание собственных отрядов народной милиции, участие органов местного самоуправления в назначении глав органов прокуратуры и судов и языковое самоопределение.
Зеленский еще до президентских выборов 2019 года декларировал несогласие с пунктом об амнистии, а со временем его позиция стала еще жестче: он открытым текстом потребовал изменения документа. При этом выходить из Минских соглашений Киев не желает — тогда, по словам Зеленского, западные страны могу снять санкции с России.
Кроме того, подавляющее большинство населения выступает за мирное решение конфликта в Донбассе. Таким образом, Зеленский выбрал путь проведения переговоров ради самих переговоров, но натолкнулся на нежелание Москвы участвовать в этом представлении. Последний саммит в нормандском формате прошел в декабре 2019 года. На нем Зеленский снова подтвердил обязательства следовать Минским соглашениям, но на совместной пресс-конференции заговорил о невозможности их реализации. Дальнейшие безрезультатные консультации продолжились в формате Трехсторонней контактной группы в Минске.
Для имитации мирного процесса ранее принимались законы Украины об особом статусе Донбасса, и вокруг них развернулась живая дискуссия: должен ли этот украинский закон действовать на постоянной или временной основе. А в соответствии с Минскими соглашениями этот законопроект на данном этапе должен обсуждаться всеми сторонами конфликта, а не приниматься Киевом в одностороннем порядке и в устраивающем только его виде.
Шашки наголо
Оказавшись в положении цугцванг Зеленский более года раздумывал над следующим ходом. И не нашел ничего лучшего, чем попытаться изменить правила игры по ходу самой партии: вместо шахмат сыграть в шашки — в «Чапаева». Поскольку найти аргументы, за исключением «они нам не нравятся», в пользу необходимости изменения Минских соглашений не получилось, Киев решил давить на другие значимые для Москвы направления.
В декабре 2020 года Украина представила концепцию «Международной крымской платформы». По замыслу Киева, платформа должна была стать площадкой, на которой обсуждался бы «вопрос возврата Крыма в состав Украины». Двадцать шестого февраля Зеленский подписал указ о создании организационного комитета по подготовке и проведению в Украине учредительного саммита «Крымской платформы». А глава МИД Украины Дмитрий Кулеба заявил, что его страна выступает за создание в ЕС позиции специального представителя по Крыму. Первый саммит «Крымской платформы» запланирован на 23 августа 2021 года, принять в нем участие Зеленский уже попросил президента США Джо Байдена. Одиннадцатого марта Совет национальной безопасности и обороны Украины (СНБО) принял проект «Стратегии деоккупации и реинтеграции временно оккупированной территории Автономной Республики Крым и г. Севастополь». Секретарь СНБО Алексей Данилов на брифинге, заявил, что это «первый фундаментальный документ со времен оккупации Крымского полуострова», но слишком секретный, чтобы раскрывать его содержание. Вернуть таким образом Крым Киев явно не рассчитывает, он хочет создать дополнительный раздражитель для Кремля.
Параллельно в Украине начались репрессии против наиболее пророссийски настроенных сил. Объектом для атаки был выбран Виктор Медведчук, имеющий хорошие личные отношения с президентом России Владимиром Путиным, и его политическая сила — партия «Оппозиционная платформа — За жизнь» (ОПЗЖ). Сначала были введены санкции против самолетов, которыми пользовался политик для полетов в Россию, затем были закрыты три оппозиционных телеканала, принадлежащих члену ОПЗЖ, введены санкции против Медведчука и его коллеги за «финансирование терроризма». Затем санкции были введены против жен политиков.
Дальше началось экономическое давление на партию — проводятся обыски на предприятиях, которые связывают с членами партии ОПЗЖ. Был национализирован нефтепровод Самара — Западное направление, который формально принадлежал гражданину Германии Анатолию Шеферу, но якобы контролировался Медведчуком. А самого Медведчука 9 марта допрашивали в Службе безопасности Украины (СБУ) по делу о госизмене.
Кроме того, СБУ решила проверить на предмет госизмены Харьковские соглашения, подписанные в 2010 году — тогда Украина и Россия договорились о продлении пребывания российского флота в Крыму в обмен на скидку на газ в размере 100 долларов за тысячу кубометров. «За подобные действия должна наступить не только политическая, а и уголовная ответственность», — заявил Данилов 12 марта. Таким образом, давление на относительно пророссийских политиков, ставших, по существу, заложниками Зеленского, идет по нарастающей.
Параллельно начали звучать воинственные заявления от Зеленского и украинского военного командования. В конце января Зеленский в интервью HBO заявил, что не допустил бы отделения Крыма в 2014 году, если бы тогда возглавлял Украину. «Если бы я тогда был президентом, мы бы там все умерли в Крыму, но мы бы туда “зеленых человечков” не пустили», — сказал он.
Двадцать второго февраля прозвучало заявление главнокомандующего Вооруженными силами Украины генерал-полковника Руслана Хомчака об отработке наступательных действий в городских условиях. А 3 февраля по поручению Зеленского офис президента Украины начал проверку готовности частей вооруженных сил Украины в Донбассе.
Однако игра мускулами и терроризирование политиков от ОПЗЖ не принесло желаемого результата: Москва не стала в спешном порядке просить о переговорах и идти на уступки.
Девятого марта Зеленский заявил, что в случае, если саммит лидеров стран «нормандской четверки» не состоится, то он намерен провести встречи с главами России, Франции и Германии по отдельности. «В любом случае готовится “нормандская встреча”. Она должна быть. Я от себя скажу, и я это сказал нашим западным партнерам: будет встреча в нормандском формате — я найду формат, когда встречусь с каждым из этих лидеров “нормандской четверки”», — заявил Зеленский.
В тот же день глава офиса президента Украины, фактический глава украинской переговорной группы по Донбассу Андрей Ермак заявил, что Украина совместно с Германией и Францией разработала план восстановления мира в Донбассе, однако он до сих пор не получил одобрения со стороны России. По словам Ермака, мирный план пока состоит из отдельных «кластеров», которые могут стать основой для дорожной карты по установлению мира на Донбассе и проведению там местных выборов.
В ответ заместитель министра иностранных дел России Андрей Руденко заявил, что впервые слышит о существовании такого плана. Эту информацию подтвердил и пресс-секретарь президента России Дмитрий Песков, заявивший, что никакого нового плана по урегулированию ситуации в Донбассе, о котором заявлял Андрей Ермак, в Москве не видели. А равно как не получали от Киева предложений относительно визита или двусторонних контактов.
Все вышеперечисленное выглядит, мягко говоря, странно. Однако вполне соответствует уровню государственного управления, свойственного Зеленскому. Для примера можно привести информационную политику Украины по отношению к населению неподконтрольной ей части Донбасса. Киев создал специальный телеканал «Дом», который ведет вещание на русском языке на территории ДНР и ЛНР, дабы создать благоприятный образ страны, где не притесняется русский язык и где ждут своих граждан. В то же самое время на Украине принимаются законы, призванные окончательно покончить с русским языком в образовании и общественно-политической жизни. А 24 февраля в Верховной раде депутаты от пропрезидентской фракции «Слуга народа» внесли проект закона о коллаборационизме, который предусматривает введение уголовной ответственности за такую деятельность. И все эти решения утверждает Зеленский, не видя в их комплексе противоречий.
Надежды и проблемы Зеленского
Катализаторами для бурной активности Зеленского, видимо, послужили два события — избрание президентом США Джо Байдена и резкое обрушение собственного рейтинга на Украине.
Расчет по поводу Байдена строился на следующих предположениях: во-первых, новый глава Белого дома не Дональд Трамп и, соответственно желает помочь Киеву и жаждет сделать что-то неприятное Москве. Кроме того, Зеленский, как все помнят, «хитро» обманул Трампа, пообещав ему возбудить дело о коррупции семьи Байденов в Украине, вызвав тем самым еще больший скандал. Однако полагаться на крепкую память Байдена и ждать, когда он решит помочь Украине, тоже не хотелось. В Киеве решили развернуть бурную деятельность, которую США не смогут не заметить, а заметив, не смогут не прийти на помощь.
Но Белый дом хранит молчание: почти за два месяца пребывания у власти президент США так и не позвонил Зеленскому (хотя на посту вице-президента США Байден часами общался с Порошенко). В результате Киеву приходится довольствоваться заявлениями госсекретаря США Энтони Блинкена о будущем усилении помощи Украине и похвалами американского посольства. Месяц назад США прислали Украине 70 надувных лодок и 10 скоростных катеров, тоже надувных. Торжественная церемония передачи надувного флота состоялась в Одессе, технику лично принимал командующий Военно-морскими силами Украины, контр-адмирал Алексей Неижпапа.
На внутриполитическом фронте все еще хуже: хотя Зеленский остается лидером президентского рейтинга, он стремительно теряет доверие избирателей. Если в мае 2020 года действующему президенту доверяли 57% граждан, а не доверяли 37%, то в начале 2021 года лишь 41% доверял Зеленскому, а не доверяло 54%. Последние несколько месяцев около 70% опрошенных заявляют, что страна движется в неправильном направлении. Зеленскому как воздух нужен успех, чтобы переломить эту негативную тенденцию. Поскольку с двумя основными запросами граждан — борьба с коррупцией и экономический рост — как-то не сложилось, остается пытаться соответствовать третьему запросу — активно «бороться за мир» в Донбассе. Начать в этих условиях войну в Донбассе с целью консолидации общества — путь абсолютно бесперспективный.
Возможно, Зеленский очень удивился, но повторение политики Порошенко быстро привело его к таким же показателям поддержки, как и у предшественника. Политическое лидерство действующего президента пока держится лишь на том, что олигархи и принадлежащие им СМИ еще не выдвинули новое политическое лицо, которым был сам Зеленский всего два года назад.
