Но провластные технологи менять ландшафты не стали и даже не накопали новые. А просто использовали естественные неровности жизни, пока противник приходил в небоеготовность по давно запущенной инерции. Ничего сложного — хорошая социология, правильный тайминг и отсутствие конкуренции.

На старте активной избирательной кампании по выборам депутатов Государственной думы восьмого созыва мы вновь вынуждены говорить, что их результаты, похоже, предрешены. Они не зафиксированы, тем более изначально, модераторами партийно-политической системы, которые продолжают следить за рейтингами и потенциалом всех движений. Но развиваются в соответствии с технологическим планом проведения кампании, где «Единая Россия» выходит на абсолютное (или уже на конституционное) большинство в парламенте, а остальные партии делят «свои» электоральные ниши. Публичная политика давно ушла на кулуарный уровень. Результат дают чистые политтехнологии.

Электоральная арифметика следующая. Из 450 депутатов 225 избираются по партийным спискам, а еще 225 — по одномандатным округам. Парламентское большинство, которое позволяет принимать федеральные законы без поддержки других партий, составляет 226 мандатов. Их «Единая Россия» уже получает вполне определенно. Однако задача-максимум руководством партии не снимается с повестки дня: конституционное большинство, или 301 мандат, что позволит самостоятельно принимать конституционные законы и некоторые поправки в Конституцию. Возможно ли это?

В 2016-м партия власти выиграла 203 из 225 одномандатных округов. Сегодня, несмотря на падение рейтингов, «Единая Россия» претендует даже на большее количество побед — 205–207 мандатов. По крайней мере, в стольких округах выдвигаются сильные представители партии власти.

Получается, по спискам нужно добрать примерно 94 мандата. В 2016-м «Единая Россия» получила в итоге 54,2% голосов, в пересчете и с учетом перетока голосов от партий, не прошедших в парламент, — 140 мандатов. Что позволило сформировать фракцию суммарно из 343 депутатов.

С грубой погрешностью на неизвестный результат не прошедших в парламент 2021 года партий посчитаем: для получения недостающих для конституционного большинства 94 мандатов «Единой России» предстоит набрать примерно 41% по спискам. Рейтинг партии, согласно ВЦИОМу, сегодня составляет 30,5%. Остается добрать 10–11% голосов. Велик ли потенциал партии?

В том же 2016-м социология показывала значительный регресс поддержки «Единой России» (см. таблицу) — с 50,8% в январе до 41,1% накануне голосования. Но в итоге в пересчете от электорально активных граждан получила на 13% больше. В 2021 году мы видим многомесячное «дно» в районе 30%. При этом по многим замерам уже сейчас рейтинг партии среди избирателей, которые твердо обещают прийти на выборы, превышает 40%. Специалисты видят стабильное ядро сторонников и стабильные позиции, которые имеют все перспективы для роста «Единой России», и значительного. В кулуарах ходит формула победы, как KPI для технологов: 45 на 45 — по явке и проценту партии. Последняя цифра может оказаться даже сильно выше.

С чем воевали

Разберем кризисный ландшафт для партии власти по пунктам, посмотрим на стратегию подготовки к активной избирательной кампании и оценим, готов ли рейтинг партии оттолкнуться от «дна».

1. Пенсионную реформу избиратели власти не простили и вряд ли забудут о ней в ближайшее время. Благодаря «смягчению» и удлинению переходного периода она ежегодно аукается все новым поколениям пенсионеров. Это касается и оппонентов, и лоялистов. «Пенсионные» претензии суммарно не в лидерах социально-политической проблематики. Зато они ушли на глубинный психологический уровень. Старшие поколения россиян чувствуют себя обманутыми и интуитивно ждут новых «сюрпризов» от власти.

На решении повысить пенсионный возраст Владимир Путин и «Единая Россия» за несколько месяцев потеряли 15–20%. С тех пор эти цифры менялись не сильно. Отскока тем более не произошло.

Видимо, в какой-то момент было решено, что бороться с негативным шлейфом от пенсионной реформы «в лоб» бессмысленно и любые коррекционные меры не снимут болезненность увеличения возраста выхода на пенсию. Основной пакет «компенсационных» мер относится к периоду 2018–2019 годов: штрафы и уголовная ответственность за необоснованный отказ в приеме на работу или увольнение людей предпенсионного возраста, повышение выплат сельским пенсионерам и работникам на северных территориях, пересмотр системы индивидуального пенсионного капитала.

А долгожданный закон об индексации пенсии работающим пенсионерам надолго подвесили. Показательно, что весомый перечень поправок в пенсионное законодательство, принятых в мае 2021 года, практически полностью касается цифровизации и автоматизации этой сферы: проще говоря, сделано все, чтобы россияне как можно реже сталкивались с вопросами о своих пенсиях. Начисления, перерасчеты, льготы — все в дистанционном формате, без бумажек и личного присутствия.

Пенсионный «ландшафт» обошли с помощью потока социальных законов, направленных в первую очередь на семьи с детьми. Причем речь идет не только об облегчении нормативной и налоговой регулировки, но и о прямой материальной поддержке практически в ежемесячном формате. Надо думать, что частично эта смена фокуса скорректировала позицию бабушек и дедушек и смягчила их отношение к власти: «свое уже отжили, теперь все ради детей».

2. Сворачивание «крымского консенсуса» — это не разочарование в патриотизме и решительных действиях власти в период с 2014 года, и не совсем «победа холодильника над телевизором». Это, скорее, дикая усталость от пропаганды, примитивных политических шоу и программ, от елейных речей ультрапатриотов и наглости чиновников-конъюнктурщиков. Россиян «перекормили» образом внешних врагов. При том что народ и так хорошо понимает сложности международной обстановки, его раздражает истеричность пропагандистов и желание чиновников прикрыть внешними проблемами несостоятельность в экономических вопросах.

Перекосы пришлось снимать президенту терапевтическими методами. В последних официальных выступлениях Путина хорошо заметна миролюбивая, но суверенная линия: «Мы действительно хотим иметь добрые отношения со всеми участниками международного общения […]. Мы действительно не хотим сжигать мосты. Но если кто-то воспринимает наши добрые намерения как безразличие или слабость и сам намерен окончательно сжечь или даже взорвать эти мосты, должен знать, что ответ России будет асимметричным, быстрым и жестким».

Эффект оказался рабочим: «Мы не сдадимся, но хотим дружить, хотим равноправных переговоров с Западом. А раз вы, на Западе, не хотите, значит, и правда замышляете против нас что-то нехорошее». Так же сработал и уход с актуальной повестки вопроса о признании Донбасса: здесь нет явной поддержки населения страны, зато есть сомнения, стоит ли вообще иметь какие-либо дела с украинцами. Крым не вызывает раздражения — здесь оказала поддержку пандемия. Если задачу стратегической обороны понимают мужчины, то возможность отдохнуть на море при закрытых границах оценивают всей семьей.

3. К кампании 2021 года многие эксперты заметили постепенное исчерпание административного ресурса. Однако возможности точечной коррекции избирательного законодательства в интересах партии власти остаются. В их числе ранее значились и переход на смешанную систему формирования нижней палаты парламента, и муниципальные фильтры, и назначение даты выборов на начало осени, и перенарезка одномандатных округов для смешения городского и сельского избирателя.

К новациям 2021 года относятся удлинение голосования до трех дней, электронное и дистанционное голосование на отдельных территориях. Речь идет не о возможных фальсификациях, а об облегчении мобилизации лояльного власти избирателя.

Хотя пару лет назад показалось, что произошел неприятный разворот от ставки на легитимность и прозрачность избирательного процесса, который помог преодолеть электоральный кризис 2011–2012 годов. Доказанные фальсификации в Приморье, проблемы еще ряда губернаторских кампаний с завышенными донельзя показателями, — в какой-то момент оппозиция даже заговорила, что честно власть выиграть уже не в состоянии.

Тем не менее в марте 2021 года главный проводник линии на электоральную прозрачность Элла Памфилова была переизбрана председателем Центральной избирательной комиссии, в регионы поступили жесткие сигналы о недопустимости «грязной игры». Специалисты, кстати, утверждают, что возможностей для фальсификаций становится все меньше: здесь многое завязано не на банальную коррупцию или тем более на административном принуждении, а на личные связи местных чиновников с председателями УИКов. Последние все чаще идут под следствие за нарушение выборных процедур, риск становится чрезмерным. «Старики» уходят, а новое поколение бюрократов предпочитает использовать выборные технологии, а не прямой подлог.

До сих пор во многих регионах бюджетники жалуются на принуждение: прийти и проголосовать обязаны под угрозой штрафов и увольнений, но явка не всегда транслируется в результат для «партии власти», а бывает, и вовсе приводит к протесту. При этом все так же эффективно для «Единой России» работает «чес» по госпредприятиям и крупным корпорациям. Но и здесь приходится убеждать, мотивировать, «зарабатывать» каждый голос.

4. Вызовы со стороны несистемной оппозиции еще в прошлом году казались наиболее опасными для власти. Здесь не только митинговая активность и угроза внешнего вмешательства после выборов, мобилизация молодого протестного поколение и развитие системы так называемого умного голосования, постоянные медийные вбросы и изготовление пропагандистских материалов. Проблема была в том, что эта часть оппозиции пользовалась, как казалось, поддержкой части российских элит.

Однако в итоге операция по зачистке несистемного поля прошла стремительно и без особых эксцессов, хотя начиналась с несуразной истории с якобы отравлением Алексея Навального. Не обернулись массовыми волнениями ни заключение оппозиционного блогера под стражу, ни разгром сетки его организаций, признанных экстремистскими. Сегодня инфраструктура Навального выжата из страны и предположительно разворачивается в Грузии и Восточной Европе, но уже не имеет такого влияния на политическую систему.

Несистемные политики этого крыла разбрелись по иным партиям и движениям, даже претендуют на места в Госдуму, но уже встроены в прогнозируемое электоральное поле. Некоторые из них и вовсе лишены возможности избираться после осуждения по ряду новых статей Уголовного кодекса, в том числе по статье о неоднократном нарушении правил уличных мероприятий.

Иноагент «Левада» фиксирует снижение протестного потенциала: менее трети респондентов считают вероятными какие-либо уличные акции в стране — падение показателя на 13% с января этого года. Поствыборная осень, скорее всего, пройдет без значимых протестов и беспорядков, если, конечно, не будут допущены очевидные и явные нарушения на выборах.

Снова патернализм

5. Может быть, важнейшая проблема, с которой предстояло как-то разобраться власти, — это экономический спад и падение уровня жизни населения. Это, безусловно, пункт первый, второй и третий в социальной проблематике практически любых территорий страны: инфляция и рост цен на продукты, лекарства, услуги ЖКХ. Проблема сохранности и создания новых рабочих мест. Низкие зарплаты, пенсии, социальные выплаты. «“Мы выживаем” — это прямо рефреном звучит на всех фокус-группах, кроме самой молодой, которая зачастую еще от родителей не совсем отлепилась. Для среднего и старшего возрастов проблема выживания, просто физического выживания, стоит очень остро. Полный социальный пессимизм. “Черные очки” не снимаются», — рассказывает Наталья Евсеева, руководитель проектов Института социального маркетинга (ИНСОМАР).

С другой стороны, экономика и доходы населения стагнируют давно, кризис логично перетек в пандемийную историю, которая стала если не оправданием, то исключительным вызовом, на который может ответить только сильная стабильная власть. С этой точки зрения избиратель интуитивно цепляет позитивные элементы развития страны, которые, безусловно, есть: в последние пять лет это строительство дорог и социальной инфраструктуры, благоустройство территорий, дворов, парков, а также прямая поддержка семей и социально не обеспеченных слоев населения.

Дело тут не в том, что россиянам «дурят голову» и отвлекают от реальных проблем: люди понимают, как устроена власть и партийно-политическая система на самом примитивном, бытовом уровне. Мотивация голосования за «Единую Россию» уже давно утверждается в двух точках: это партия Путина (сильная рука, внешняя политика, суверенность, патриотизм) и партия ресурса (любые значимые изменения среды для жизни).

«“Единую Россию” можно ругать за то, что у них нет идеологии. Но там есть другой эффект. Большинство избирателей хорошо понимают, “про что” партия “Единая Россия”, как будет устроена жизнь, если “Единая Россия” сохранит свое лидерство. Это ремонт дорог, благоустройство, социальная защита. Им нужен ответ на патерналистский запрос, насколько я понимаю, в этом русле и собирается двигаться “Единая Россия” в нынешнем выборном году», — считает Виктор Потуремский, директор по политическому анализу ИНСОМАР.

«Я наблюдаю два разрыва, которые в этом году драматически углубляются, — продолжает Наталья Евсеева. — Для многих людей сфера политического вышла из круга жизненных интересов, то есть они вообще политикой перестали интересоваться. Запретили посещать ресторан — вот это мне интересно. Или ввели налог на сбор валежника. А политические игры, включая выборы… Они не понимают, как их жизнь связана с электоральными процессами. Им кажется, что это все как “явления природы”. Мы же не можем на ветер повлиять, мы можем только одежду теплую надеть.

Второй разрыв — среди тех, кто политикой интересуется. Людей, желающих продемонстрировать свое негодование или неприятие политики партии, действительно становится меньше. Мы снова откатываемся в девяностые, снова люди говорят о порядке, стабильности на уровне просто сохранения государственности, системы, народа. Под этот “зонтик” попадает и “Единая Россия”, которую вроде как и не то чтобы сильно любят, а в то же время говорят: “А кто, кроме них”? Лояльные избиратели ставят знак “равно” между действиями исполнительной власти и действиями партии и приводят примеры: “Вот у нас то-то улучшилось”, “Вот у нас здесь построили, вот здесь сделали” — наверное, это же партия делает в том числе.

И здесь надо сказать, что аргументация лоялистов стала увереннее. Если в 2019 году, например, как-то стеснялись люди открыто “Единую Россию” защищать, было такое ощущение, что избирать “Единую Россию”, быть лояльным как-то немодно, то сейчас они артикулируют поддержку партии власти очень уверенно».

Интересно, что эти настроения пока не приводят к значимому росту рейтингов «Единой России». Но формирование акцентированного ядра сторонников позволяет функционерам партии увереннее смотреть в осенний предвыборный период, когда ставка будет сделана в первую очередь на мобилизацию. Кроме того, сюда смещаются взгляды неопределившихся избирателей, которые делают выбор в последний момент. Выбор понятный — «ближе к телу», то есть к ресурсу в кризис. Похоже, этих трендов не видят на местах даже многие провластные технологи, которые продолжают проводить единороссов-одномандатников как самовыдвиженцев. Они теряют «свои» проценты и неопределившихся, вызывают непонимание родного электората.

Тайминг победы

Реализуя традиционный функционал «политического фасада» власти и столь же привычный запрос на патернализм, «Единая Россия» изменила акцент коммуникации с избирателями с «обороны» на «защиту». Понятия могут показаться близкими, но между ними существенная дистанция. В посткрымскую пятилетку страна жила по законам военного времени, любые проблемы и вызовы считались экстренными и оправдывались исключительными обстоятельствами. Враг был прост и понятен — и в то же время далек и непредсказуем. Государство выстраивало круговую оборону и транслировало угрозу самому своему существованию.

В последние два года стратегия начала меняться в сторону развития социального государства, решения внутренних проблем, задач сохранения населения и его блага не ради абстрактных геополитических побед, но в интересах граждан страны. Этот пафос, конечно, практически не «впитывается» избирателем, угнетенным падением личных доходов, и малопонятен инерционной бюрократии. Зато он получил идеальное воплощение в истории с коронакризисом, когда против врага близкого, но непонятного потребовалась конкретная защита государства: разработка вакцины, реанимация угробленной медицины, прямая поддержка населения, решение задачи коллективной безопасности нации.

Естественно, здесь тоже не обошлось без «косяков»: после радужных деклараций о победе над первой волной пандемии и выпуска первой в мире вакцины последовала невнятная пропагандистская кампания и спешные, непродуманные меры принуждения к вакцинации. Есть реальная угроза серьезного падения доверия к власти: сейчас люди не столько боятся заболеть «индийским» штаммом, сколько возмущаются «принудиловкой» и ограничениями на курортах и в ресторанах, куда без ограничений можно добраться в толчее плацкарта или метро.

Расчет на то, что страх возьмет свое, — стремительная кривая заболеваемости и смертности рано или поздно пробьет безразличие россиян к собственной жизни. Государство вернет репутацию главного по защите. Партия власти — образ главного представителя ресурса. В этом электоральном цикле «Единая Россия» впервые, пожалуй, за всю свою историю идет в принципе без собственной политической программы. Вместо нее — перечень решений исполнительной власти за последние три года. Исходя из этого строится стратегия кампании. И тайминг победы.

«Единая Россия» первой из парламентских партий провела большой партийный съезд, успев до пандемийных ограничений третьей волны — у некоторых других партий таких вариантов, возможно, и не будет. На съезде выступил Владимир Путин с личной поддержкой политического движения. Получилось не просто напутствие партийцам, но целое второе «послание» за год с мерами прямой материальной поддержки страны почти на полтриллиона рублей на ближайшие пять лет. Стояла задача показать, что «Единая Россия» также причастна к этим вливаниям. Президент старался: «Почему говорю сегодня здесь, на съезде, — потому что без парламента решить вопрос с бюджетом невозможно. Вы в конечном итоге определяете параметры тех или иных статей расходов».

Впервые с 2007 года партию власти поведут на выборы не один, а несколько человек. И председателя партии Дмитрия Медведева среди них нет. Это министр обороны Сергей Шойгу, министр иностранных дел Сергей Лавров, главврач больницы в Коммунарке Денис Проценко, руководитель фонда «Талант и успех», сопредседатель ОНФ Елена Шмелева и уполномоченный по правам ребенка Анна Кузнецова. Здесь тоже масса выверенных расчетов — лидеры всероссийского рейтинга доверия к политикам, лица, ответственные за самые резонансные направления, фигуры, понятные и близкие лично Путину.

Большинство из 57 региональных групп поведут за собой 48 глав регионов, а также спикер и вице-спикер Госдумы Вячеслав Володин и Алексей Гордеев, вице-премьер — полпред президента в Дальневосточном федеральном округе Юрий Трутнев, полпред президента в Уральском федеральном округе Владимир Якушев. Исключительно внушительная, тяжеловесная политическая группа.

«С точки зрения выдвижения “пятерки” и территориальных групп есть два фактора. Первый — заявление, что мы здесь власть и нет никакой политики, чисто исполнительная власть. Но если начинаем выбирать персоналии, то Шойгу — человек, который спасет нас от внешней угрозы, Лавров — человек, который спасает нас от зловредных внешнеполитических козней, Проценко — человек, который спасает нас от ковида, Кузнецова — человек, который спасает наших детей от тлетворного влияния Запада, а Шмелева отвечает за “Сириус”, то есть за модернизацию, спасает от замшелости и консервации. Выдвижение полпредов, губернаторов — это сигнал региональным элитам. Это жесткая фиксация кампании, жесткая ставка на защиту и электората, и партийных позиций», — считает председатель комитета по политтехнологиям РАСО Юрий Воротников.

Далее «Единая Россия» получит еще один пакет помощи от главы государства: прямая линия с народом 30 июня. Потом «мертвый» политический август с локдауном и пандемическими ужасами и стремительный выход на голосование с новыми госвыплатами под учебный год.

Интриги и будущее партий

В завершение коротко обрисуем несколько интриг предстоящего голосования. В сценарии, который кажется сегодня оптимальным ряду экспертов, итоговые партийные проценты распределятся следующим образом: 45% — «Единая Россия», по 15% — КПРФ и ЛДПР, объединенная «Справедливая Россия — За правду» получит 7–8%, еще процента четыре уйдет спойлерам.

Наконец, 13–15% в розыгрыше у так называемых малых и новых партий. Потеснит ли кто-то из них большую парламентскую четверку, вопрос по-прежнему актуальный. Их рейтинги плавают, и возможности мобилизации в последние месяцы кампании под вопросом. В лидерах — Российская партия пенсионеров за социальную справедливость и «Новые люди». Оба движения выделяются в первую очередь «фонетически», по названию, но не содержательно.

За первых голосуют обиженные на пенсионную реформу (не обязательно пенсионеры, а скорее средний и предпенсионный возраст). Во-вторых, видят институализированный запрос на политическое и идеологическое обновление. И тем и другим не хватает кадров и времени на раскрутку. Кроме того, малые партии изначально были поставлены в ситуацию конкуренции с оппозиционными движениями, они должны поймать электорат, отколовшийся от «Единой России». И если партия власти покажет высокий результат, расширения партийного представительства не предвидится.

Системные оппозиционные движения также страдают от дефицита идей и содержательных предложений. Критика «Единой России» плохо заходит в контексте запроса на патерналистскую защиту от коронакризиса. Остается социальный популизм, условный левый фланг, на котором, по сути, толпятся все претенденты на парламентские места. Включая, конечно, и «Единую Россию», которая переигрывает оппонентов ресурсом.

Весенний период остался за справедливороссами, которые в назидание всем критикам внезапно показали электоральный спурт после объединения с партией Захара Прилепина и «Патриотами России». Их показатели в моменте доходили до 9–10%. Избиратели позитивно реагировали на это слияние, понравилось сочетание харизмы Прилепина и социальной платформы Сергея Миронова. Но в дальнейшем этот союз ушел в тень, инфоповоды исчезли, активизировались другие партии. Нишевые позиции обрели стабильные рамки.

Пожалуй, действительно главной интригой выборов становится голосование по одномандатным округам, в первую очередь в Москве и Санкт-Петербурге. Здесь пока многое неясно, некоторые кампании даже не начинались. По ряду округов идут не самые сильные представители «Единой России» и парламентской оппозиции. Получится ли у «несистемщиков» пробиться в новый состав Государственной думы, вопрос интересный: в случае с Мосгордумой это уже привело к скандальным и карнавализированным заседаниям, далеким от содержательной работы.

Наконец, специалисты обсуждают интриги поствыборного периода. По некоторым данным, опытные лидеры традиционных партий готовы начать процедуру омоложения и модернизации своих политических движений, а сами рассматривают возможность перейти в Совет Федерации. Многое будет зависеть от модели эволюции партийной системы, которую обрисуют на Старой площади. Наблюдатели сходятся в одном: альтернатива формату с доминированием «Единой России» даже не обсуждается.

В перспективе диалог о совершенствовании партийно-политической системы затухает: политическая конкуренция не особо востребована избирателями, а на верхних этажах власти не видят ее целесообразности. В духе современного технократизма, который пронизывает бюрократию с правительственного до регионального и муниципального уровней, партийно-политическая система все больше трансформируется в партийно-административную.

В настоящий момент, при подвешенном транзите президентской власти и перестройке бюрократии под новые конституционные реалии, более рациональной и востребованной кажется задача кадрового обновления депутатского корпуса и омоложение уже существующих парламентских партий. А среди инструментов модернизации обсуждают возвращение фракций и слияния (полного или ситуационного) традиционных оппозиционных партий с новыми движениями.