Двадцатого августа этого года мы направили в Минздрав РФ и Роспотребнадзор вопросы, касающиеся вакцинации от коронавируса. Как мы пояснили в письме, мы полностью осознаем необходимость разработки вакцин от ковида и их применения, однако, учитывая беспрецедентно массовый характер вакцинации, нас очень беспокоит отсутствие публичной и понятной информация о контроле за последствиями вакцинации в виде серьезных осложнений. «Мы полагаем, что отсутствие такой информации снижает доверие к системе здравоохранения, так как возникает ощущение, что никто не оценивает риски вакцинации, а это, в свою очередь, снижает доверие к самой вакцинации», — писали мы и далее приложили список из восьми вопросов, ответы на которые позволили бы понять, как устроен контроль за вакцинацией в России. Ответов мы до сих пор не получили, а они очень нужны.

И Россия, и мир проводят действительно беспрецедентный эксперимент по сверхмассовой и сверхбыстрой вакцинации людей. Если следовать логике алармистов и любителей порассуждать о биологических угрозах, то может оказаться, что в ближайшем будущем такие действия потребуются еще неоднократно. Значит, все человечество заинтересовано в том, чтобы здраво оценить: а) какие риски для человека и человечества таит в себе массовая вакцинация; б) как можно контролировать эти риски и в) вообще-то говоря, мы впервые используем технологически новые вакцины, и просто с точки зрения науки хотелось бы понимать, насколько они полезны и насколько опасны для популяции и для конкретных людей и есть ли возможность сохранить их полезность, снизив их опасность, а может быть, таковой и нет.

Ответить на все эти вопросы можно только собирая данные и проводя серьезные исследования. Однако здравоохранительные системы всего мира, как сговорившись, предпочитают избегать серьезного разговора на тему вакцинации. Между тем не только мы, рядовые журналисты, но и те вирусологи, с которыми мы говорили (а они придерживаются абсолютно разных точек зрения по поводу полезности и рисков вакцинации), едины в том, что нужны данные и исследования.

Кажется, что информационный фон подталкивает к этому. Ленты соцсетей полнятся сообщениями об осложнениях после прививки. Теперь уже каждую неделю появляются новости о всплеске инфекции в самых разных странах. Например, в Израиле и Великобритании — странах с наивысшим процентом привившегося населения. В Израиле на конец июня было привито 60% населения, в Великобритании — 65%. Одновременно в прессу постоянно просачивается не только информация об осложнениях, вызываемых вакциной, но и сообщения о медиках, отказавшихся прививаться. Так, в середине сентября одна из больниц Нью-Йорка сообщила о временном закрытии родильного отделения по причине дефицита кадров — часть сотрудников уволилась в знак протеста против обязательной вакцинации. Однако официальная пропаганда на этот информационный фон реагирует только одним утверждением: мало вакцинировались.

Чтобы хоть как-то сдвинуть общее понимание с мертвой точки, «Эксперт», взяв за основу случаи смерти после вакцинации трех реальных людей (истории болезни имеются в распоряжении редакции), постарался вместе с врачами разобраться, почему в некоторых случаях в результате вакцинации возникают серьезные осложнения и стоит ли обращать на это внимание.

Ты профакапил мою жену

Дверь зеленой «буханки» открыта. Андрей Кобзарев кладет в рюкзак две банки пива, упаковку сосисок, приговаривая: «Ужин взял, пару глоточков взял. Так, телефон…» Сует в карман телефон. Берет с заднего сиденья стопку листов.

— Еще не читал, — говорит он. — Теперь я стараюсь напиваться до того, как вернусь домой. Потому что дома меня ждет только фотография жены, свечка и два кота. И заради чего жить, вообще непонятно. — Он захлопывает дверцу.

Он идет в соседние дворы, по пути рассказывая о производстве, на котором трудится, — Андрей изготавливает муфельные печи.

— А вы видели, что в сетях про Олю пишут? — Он садится на скамейку во дворе. Перед ней — детская площадка, где с десяток играющих детей. — Читали статейку «Окачуренная»? А я читал. Поймите правильно, ни я, ни Оля не антипрививочники. Мы за здоровый образ жизни. Я пошел сделал прививку. С другой стороны, у меня здоровье такое, что при температуре до сорока двух могу пойти машину разгружать. Было как? Теща позвонила, сказала, что жена умерла. Я приехал домой. Теща воет, тетки воют, все воют. И я понимаю: а жизнь-то кончилась. Для чего теперь мне вот эта жизнь? Остается только пивом запивать и терпеть. — Он делает глоток. — Но мне надо было держаться. В понедельник у меня понеслись поездки по моргам, получение справки о смерти. Вечером пришел домой и написал в инстаграме пост боли — для тех, кто Олю знал. Чтобы добрые слова какие-то сказали. А мне в течение трех дней такого понаприлетало… (Пользователи обвиняли Ольгу в том, что она сама заразилась коронавирусом, а ее смерть преподнесли как вызванную прививкой. — М. А.) Писали, что мы антипрививочники. Ну я все эти комментарии поудалял, а народ обиделся: «Вы правду трете! Она не от прививки умерла!» Какую правду? Я и не говорил, что она от прививки умерла. Я не инфекционист. Мое дело — гайки крутить. Я понимаю, что у любой болезни есть инкубационный период и прививка еще не успела подействовать. Может, сама прививка и не вызывает ковид. Я уже и первую, и вторую сделал. На мне это не отразилось никак. Но у Оли было много болячек и астма в ремиссии. И опять же, по истории смерти тут как получается…

Он листает стопку бумаг, все это время лежавшую у него на коленях. Это история болезни и смерти Ольги Кобзаревой, тридцатидвухлетней москвички, главного специалиста организационного отдела управы Головинского района. Двенадцатого июля в ее инстаграме появилось фото: Ольга в кислородной маске. Умерла Ольга восемнадцатого июля. В истории, которую ее муж сейчас держит на коленях, написано: «Причина поступления в реанимацию — пациентка поступила переводом из госпиталя ветеранов войн № 1, при переводе прогрессирующая дыхательная недостаточность, острая почечная недостаточность, дыхание — на ИВЛ, на момент осмотра SaO2 — 70% на ИВЛ в режиме SIMV V-470 мл, FiO2 100%, критическая гипотония, проводится инфузия норадреналина, ПЦР положительный от 07.07.2021, от COVID-19 привита (первый компонент 29.06.21 “Спутник V”).

— Двадцать девятого июня она привилась «Спутником», — говорит Андрей, — а восемнадцатого июля в семь утра начала умирать. Реанимационные мероприятия продолжались без видимого эффекта. В семь тридцать констатирована биологическая смерть. — Он закрывает историю.

— А как она относилась к прививке?

— Отрицательно. Из-за астмы. Она реально этого боялась. То есть она говорила, что если сделает прививку, то скорее всего умрет. А я настаивал на том, чтобы она полностью обследовалась, раз уж идет на прививку. Но она не любила врачей.

— Что же ее при таком страхе заставило все-таки согласиться на прививку?

— На нее замглавы управы наорал. Есть там у них такой — товарищ Ратников. Он ей сказал: «Ты либо прививку делай, либо увольняйся, либо получай медотвод». Она уже заявление на увольнение написала. История не знает сослагательного наклонения, но, может быть, если бы она уволилась и сидела дома, то действительно осталась бы жива. Мы с ней всю пандемию на даче просидели. Когда все началось, я всех женщин собрал и увез на дачу. А сам поехал в Москву работать. Оля была для меня всем. Теперь я в работе смысла не вижу. Он найдется, понятно, когда-нибудь. Но через сколько?

— А врачи вам толком объяснили, отчего она умерла?

— Давайте почитаем. — Он открывает стопку с конца.

«18.07.2021 состояние пациентки терминальное. Уровень сознания: атоническая кома, арефлексия. Выраженные процессы нарушения микроциркуляции. Отмечается крах гемодинамики. АД не определяется. Пульсация крупных сосудов не определяется. Зафиксирована клиническая смерть. Основной диагноз — коронавирусная инфекция, вызванная вирусом COVID-19. Вирус идентифицирован ПЦР».

— В последний раз она была в сети двенадцатого июля в двадцать три девятнадцать. — Он открывает чат в WhatsApp. — Третьего числа я к ним на дачу заезжал, а на следующий день они слегли. Сначала началось у тещи — четвертого числа. Оля еще держалась, но пятого числа она мне писала: «Еще чуть-чуть, и я ласты склею». Шестого числа их забрали в больницу.

— А теща прививалась?

— Нет. Но ни она, ни Оля не болели. Конечно, мне сейчас хочется найти виноватого, прийти и сказать: «Ты профакапил мою жену». Но я не понимаю, это прививка повлияла или Оля до того заразилась. Когда ее положили, сделали ПЦР, он пришел положительный. Откуда у нее взялся ковид, я не знаю. Но из-за прививки ей поплохело. Тещу в итоге выписали. Поймите правильно, я и Ратникова этого не виню. Все-таки и ему сверху указивка пришла. Я, как человек, у которого отец схимонах, на Афоне сидит, Богу молится, все понимаю. И прекрасно понимаю, что Оли больше нет, мне ее не вернут. Очень мне хочется взять эти бумажки, — он снова поднимает стопку, — и пойти к медикам, спросить: «Почему она умерла?» Но Оля от этого не оживет.

На правах анонима

В кабинете старинного особнячка в центре Москвы за столом худощавый мужчина в деловом костюме. Его телефон постоянно звонит, он то и дело хватается за трубку: «Да, Юрий Владимирович. Я вам обещаю: сделаем». «Петр Петрович, дорогой, вам больше не надо ни о чем беспокоиться». Человек, назовем его Н-й, пожелал остаться анонимом и в анонимном же статусе рассказал мне о своем умершем друге Александре. У того был гепатит, он привился и скоро умер.

— Я хотела бы поговорить с кем-то из его родных, — говорю я.

— Сделаем, — отвечает он и хватается за трубку. — Но сначала вам надо поговорить с одной женщиной. Она кандидат медицинских наук. Сейчас я вышлю вам подтверждение. — Он проводит пальцем по экрану. — Подтверждение уже у вас.

В мой телефон приходит сообщение от Н-го — пересланные файлы. В них история болезни Марины Анатольевны Г., 52 лет. В заключении говорится: «Г-ва М. А. поступила с жалобами на боли в мышцах, нижних конечностях, слабость. 21.05.2021 выполнена первая доза вакцины «Спутник V». 3.06 появились боли в горле, озноб, повышение температуры, боли в суставах, узловые образования в области бедер и голеней. С 08.06 по 11.06 находилась в городской больнице города Геленджика. С 14.06 по 29.06 находилась в ИКБН № 2 ДЗМ с диагнозом: васкулит. Эритема узловая. Переведена в ревматологическое отделение ГКБ № 1. Верифицированы множественные гнойные очаги кожи, подкожной клетчатки, для дальнейшего лечения переведена в ГКБ им. Виноградова 06.07. Пациентке проводились вскрытия абсцессов. У больной диагностирован рецидивирующий панникулит Вебера—Крисчена. Также у больной диагностирована пневмония. Несмотря на проводимую терапию, состояние с отрицательной динамикой, сепсис, полиорганная недостаточность. 24.07 констатирована смерть. Непосредственной причиной смерти послужила септицемия».

— Этого хватит? — спрашивает Н-й. — Или сколько вам нужно таких подтверждений. Алло! — Отвлекается на телефон. — Ты сможешь с ней поговорить? Да, анонимно, она не будет знать, как тебя зовут. Анонимно, — передает он свой телефон мне, — сами понимаете, какие сейчас времена…

— В чем вопрос? — по-медицински авторитарно начинает женский голос в трубке. — Встречаться я с вами не буду, это исключено. Собственно, я и по телефону могу сказать, что пациентка заболела в течение девяти дней после вакцинации. Заболела, когда поехала на отдых. У нее появилась гриппоподобное состояния, миалгия, температура и пятна на коже. В Геленджикской больнице они были интерпретированы как узловатая эритема. Но терапию назначили по ковиду. Терапия не была эффективной, она вернулась в Москву, ее госпитализировали на предмет поиска патологии. По большому счету, ничего это не дало. Ее перевели в Первую Градскую. Во всех случаях указывалось, что это произошло после вакцинации. В истории было написано: «состояние индуцированное послевакцинальным синдромом». Процесс отягощался, распространился с нижних конечностей на весь кожный покров. Проявился в виде узлов на коже. Поэтому ревматологи интерпретировали состояние как узловатую эритему, хотя это была не она. Но это дела не меняет. Первая Градская даже пошла на то, что оформила документы по нежелательной поствакцинальной реакции. Больница проявила гражданско-медицинскую позицию. Что, собственно, сейчас делаю и я, разговаривая с вами. Затем пациентка была выписана, но спустя короткое время поступила в Шестьдесят четвертую больницу. Там хирурги вскрыли большое количество узлов, чем вызвали на фоне резкого снижения иммунитета сепсис.

— А коронавируса у нее не было?

— Нет. Но когда ей сделали КТ в Шестьдесят четвертой больнице, то в диагнозе записали: двусторонняя пневмония высокой вероятности вирусного генеза.

— Это можно к коронавирусу отнести?

— Это, скорее всего, развилось у нее чуть раньше, скорее всего поствакцинально. В Шестьдесят четвертой увидели уже следствие этого. Понимаете, в чем дело… Расследованием все же наука должна заниматься. Это вакцина вызвала такие васкулитные изменения или же послевакцинальное инфицирование произошло? Поскольку Первая Градская проявила позицию, этот случай разбирался на уровне департамента. Но, безусловно, это все должно быть оформлено и обнародовано. У нас даже статистику не собирают.

— Не собирают или замалчивают?

— Нет, просто такие случаи не оформляют. Статистика собирается по официальным документам. А если такой документ не оформлен?

— Я боюсь вам задавать этот вопрос… Не подумайте, что я какой-нибудь дремучий человек… А вакцина может вызвать состояние вроде коронавируса?

— Сколько хотите. Только не сама вакцина. Она понуждает иммунитет на избыточную реакцию. По большому счету, это насилие над иммунитетом, и если в этом состоянии человек встречает инфекцию, он не может ей сопротивляться. На вакцину разные могут быть реакции. В том числе аллергические и сосудистые. Человек, может быть, в легкой форме бы инфекцию перенес, но вакцина подталкивает ее бесконтрольное размножение.

— А к каким еще нежелательным последствиям может привести вакцинация?

— Для того чтобы о чем-то говорить, нужно собирать данные. Вакцина — это экспериментальный препарат. Как тут можно о чем-нибудь говорить? Мониторинг должен вестись как минимум пять лет. А кто будет этим заниматься? Я бы вообще сказала, что прививаться надо только тем, кто страдает фобией перед ковидом. Им вакцина показана. А всем остальным… Во-первых, вирус — изменчивый. Каждые десять дней он мутирует. Во-вторых, по всем законам биологии через два с половиной года он ослабнет. — Она вешает трубку.

Н-й забирает свой телефон. Он передвигает ко мне по столу бумажку с номером. «Это сын моего близкого друга. Скажете, что от меня».

Очень нежелательные явления

— Вот тут у меня список людей, — я беру со столика телефон, — они умерли после вакцинации. Ну да, вот взяли и умерли. Как вы думаете, из-за вакцины с ними такое могло произойти?

— Дайте я посмотрю. — Иммунолог и вирусолог, кандидат медицинских наук Николай Крючков берет мой телефон и читает историю болезни Г-й. — Ой, какое заключение… У нее было до того заболевание, по всей видимости. Оно (панникулит. — М. А.), по крайней мере, не возникает моментально.

— А еще есть привитая и умершая женщина с астмой и мужчина с гепатитом… Ковид-то как у них возник? Они заразились?

— Да.

— А другой причины не может быть?

— Какой, например? А, вы об этом. Нет, нет, нет. По умолчанию нет. Никакого живого вируса даже близко нет в «Спутнике V». В «ЭпиВакКороне» он при производстве не используется. В «КовиВаке» каждая партия тестируется на то, чтобы вирус был убитый. Естественно, там заразного вируса нет и не может быть. Там очень хорошая технология.

— То есть «Спутник» безопаснее «КовиВака»?

— Они все довольно безопасны. «Спутник» — это векторная вакцина, там векторы дефектные. И то это аденовирус, там коронавируса нет вообще. Она не может коронавирус вызвать. Что есть в «ЭпиВакКороне», непонятно. Это полусинтетическая пептидная вакцина, в ней вообще не используется SARS для производства. Что касается «КовиВака», там нужно наработать большое количество SARS-CoV-2 вирусов, потом их убить, и после этого вирус становится неактивным. При этом каждая партия обязательно контролируется. Такие случаи исключены. То, что вакцина может вызывать ковид, — полный нонсенс. А может ли человек заразиться после вакцины? Безусловно. Но «Спутник» вполовину снижает вероятность заразиться.

— А у нас — у обывателей — вопрос… А чего это Ольга Кобзарева всю пандемию не болела, не болела, а после прививки заболела? Совпадение?

— Да. Конечно. На самом деле были исследования, которые изучали, не присутствует ли антителозависимое усиление инфекции. То есть нет ли такого периода внутри вакцинации, когда повышается частота развития ковида. Вот человек сделал инъекцию, вторую, и внутри этого периода и после второй инъекции он наблюдается. Но нет, частота не повышается. Только в течение месяца после первой инъекции человек так же подвержен заражению, как невакцинированный человек. И только к пятой-шестой неделе после первой инъекции он уже защищен. Но стопроцентной защиты вакцина не дает. Этого и не предполагалось с самого начала. Дело в том, что инфицироваться можно, но без проявлений. Заболевания нет, а инфекция есть. Ее можно выявить только путем проведения ПЦР. Случаи, когда человек после вакцинации умирает в результате осложнений ковида, — это проблема с эффективностью вакцины, а не с ее безопасностью. Если же человек вакцинировался, но проходит время, и у него развиваются нековидные нежелательные явления, как вот этот рецидивирующий панникулит, тогда их можно отнести к нежелательным явлениям после вакцинации. Но то, что явления возникли после, не значит, что они возникли вследствие.

— А вакцины могут подавлять иммунитет?

— Эти вопросы сейчас изучаются. У нас не то, чтобы есть ответ, но есть достаточно информации, чтобы делать выводы. Эффект антителозависимого усиления отсутствует. Смысл такого эффекта в чем? Вот мы вводим дозу вакцины, но она активируется в слабой степени. И в результате эта слабая активация теоретически может быть даже хуже, чем отсутствие активации. Потому что вырабатываются слабые антитела, которые помогают инфекции внутри организма развиться. Это называется эффектом антителозависимого усиления. Это то, о чем вы спрашиваете: может или не может. Ответ заключается в том, что у существующих вакцин не обнаружено клинически значимых эффектов.

— А вы уверены?

— Что значит «я уверен»? Никаких данных за то, что есть этот эффект, нет. Есть данные, подтверждающие его отсутствие.

— Наверное, мои вопросы кажутся вам глупыми…

— Нет. Я понимаю, что вы хотите докопаться. Но вы должны понять, что все факты носят вероятностный характер. Ни один нормальный исследователь не может быть уверен на сто процентов. Существуют очень маленькие группы людей, которые не попадают в клинические исследования. У них какие-то особенности — заболевания, иммунодефицит специфический. Но мы же на общей популяции смотрим. Вот мы ввели первую дозу, вторую, наблюдаем, не развился ли ковид, с какой частотой он развивается. Есть популяционная частота — развитие ковида у тех, кто не участвует в исследовании. Смотрим, а не получается ли так, что у нас в ранний период после вакцинации частота у вакцинированных подскакивает в сравнении с теми, кто не вакцинировался. Мы эти частоты изучаем. И во всех исследованиях никакого повышения частоты не происходит. К примеру, та краснодарская семья, в которой трое членов умерли (в Краснодарском крае муж и жена, а также их пожилая родственница привились в один день, 26 июня 2021 года. Через десять-двенадцать дней у них развился коронавирус. Они умерли. — М. А.). Там сразу было много ошибок. Но никто не хочет признать, что кампания по вакцинации в Краснодарском крае была плохо организована. Они должны были лечь в больницу на плановое лечение, но по требованию прежде должны были вакцинироваться. У них в селе не было вакцины, и они вынуждены были поехать в Москву, отстоять очередь в торговом центре. Приехали назад и сразу же заболели. Они могли заразиться по пути в Москву. Или по пути из Москвы, пока вакцина еще не подействовала.

— А осложнения? Вы считаете, что вакцины не могут вызывать осложнения?

— Другое дело, когда у человека, который вакцинировался, развилось необычное яркое и тяжелое проявление, которые логически необъяснимо. Например, у человека был сахарный диабет, ему ввели вакцину, прошел месяц или два, а у него контроль сахара потерялся, и он впал в кому. Но она у него и так могла бы случиться. Вы думаете, вакцина — это единственный стимул к ней? Я в клинических исследованиях четырнадцать лет работаю, и ситуации бывают всякие. Но очень маленький их процент связан с препаратами.

— То есть вы считаете, что все случаи, о которых я вам рассказала…

— Нет, я не считаю. Я считаю, что правильно сделать следующее: если имеются нежелательные явления, включая смерть, то соответствующие учреждения должны провести расследования. Этих случаев настолько мало, что вполне реально это сделать.

— Как же мало, если много…

— Просто вы этой темой занимаетесь и собираете эти случаи, поэтому вам так кажется. А вы ставите правильные вопросы. У нас очень многое скрывается, причем непонятно зачем. У нас скрывается информация о ходе пандемии, данные постоянно подрихтовываются. ЗАГСы давно перестали публиковать данные о смертности. Почему? Вот и задайте этот вопрос. В США есть базы данных, и туда сгребается все. По крайней мере, любой специалист имеет к этой системе доступ.

В США сбором данных о побочных реакциях и смертях после вакцинации занимается организация VAERS (Vaccine Adverse Event Reporting System). Согласно последнему отчету от 13.08.2021 всего в Америке было зарегистрировано 571 830 случаев побочных эффектов при введении вакцин. Летальных случаев зафиксировано 12 791, угрожающих жизни состояний — 13 140, инвалидностей — 16 044, госпитализаций в стационар — 51 242, случаев анафилактического шока — 5282, паралича Белла — 4461, инфаркта миокарда — 5590, тяжелых форм аллергических реакций — 24 305, опоясывающего лишая — 6784.

VAERS спонсируется Центром по контролю и профилактике заболеваний (CDC) и Управлением по контролю за продуктами и лекарствами (FDA).

Система VAERS создана министерством здравоохранения Соединенных Штатов для того, чтобы собирать сообщения о побочных эффектах при тех или иных вакцинациях. Это добровольная низовая база данных. Снизу — медиками — сообщается об осложнениях при вакцинации. Эта база существует с 1990 года. И до сих пор к ней не было никаких претензий.

— А что делается в России? — продолжает Крючков. — Вы собираете эти данные, беря на себя роль ведомств. А у государства подход советский: побольше информации закрыть.

А надо расследования открыто проводить. И результаты людям объяснять. Сейчас эта семья из Краснодара и ваша чиновница Кобзарева — как красные флаги у антиваксеров. В массовом сознании они фигурируют как факт того, что вакцина убивает. Но это не к вакцине вопрос. Это вопрос к тому, как организован диалог с обществом. И еще один важный момент: нужно четче понимать, кому можно вакцинироваться, а кому нельзя. Я изначально предлагал более осторожный подход для людей с хроническими заболеваниями. Слушайте, у нас же выбор не между тем, чтобы вакцинироваться чем-то полуопасным или чуть-чуть опасным, а потом отдыхать на лавочке и жить как раньше. Нет у нас такого выбора. Многие думают: я в это играть не хочу. Да вы уже играете. Вы ходите по улице, вы подхватываете ковид. А что, от ковида нет нежелательных явлений?

При этом нежелательные явления от вакцины — один случай на двести или двести пятьдесят тысяч. А от ковида тромбозы примерно на двадцать-тридцать случаев.

— У Ольги Кобзаревой была астма. Ее все равно заставили вакцинироваться.

— Давайте эти вопросы оставим не чиновникам, а лечащим врачам. Чиновники выполняют план. А почему они его выполняют? Его им сверху поставили. Если у Ольги не было обострения, то ей не была противопоказана вакцинация. А что, у нас мало от бронхиальной астмы умирают? Но сейчас у людей в сознании застряло, что она умерла от вакцины, и никто этой информации не опроверг.

— Я вынуждена поставить вопрос ребром. Панникулит Г-вой спровоцировала вакцина?

— Заболевание само по себе не вызывается вакциной. Скорее, оно у нее было до того. А сепсис — это неправильное лечение.

— То есть вакцины не вызывают осложнений?

— У AstraZeneca одно серьезное нежелательное явление на двести тысяч. Если мы говорим про РНК-вакцины, то там на тринадцать миллионов вторых инъекций где-то девять тромбозов.

— В СМИ вышел ряд публикации о том, что у людей отказывают ноги после прививки…

— Это синдром Гийена—Барре. Поражение периферической нервной системы в результате вирусных инфекций. Может случаться у небольшого количества людей после вакцинации. Но при правильном лечении он быстро излечивается.

— А если это произошло, разве людям не должны платить компенсацию?

— Это один из ключевых вопросов. Почему у нас компенсация по смертям — тридцать тысяч рублей? А по нежелательным явлениям — десять? Это же бред. Уже появились частные страховые компании, которые выплачивают семьсот тысяч, если смерть произошла в течение года после вакцинации. Но я считаю, что и это низкая цена за жизнь. Случаи эти очень редкие, и цена должна быть выше. Мы все время говорим с вами о вакцине, а ковид для больных людей — это даже не русская рулетка, это хуже. А не заразиться невозможно. Девяносто процентов людей за всю пандемию либо переболеют, либо вакцинируются. Как вы думаете, вы попадете в оставшиеся десять процентов?

Шестьдесят три. Он был здоров. Дачу строил

На экране телефона — мужчина и тускло освещенная кухня. Олегу, сыну Александра, я звоню по WhatsApp.

— Он вакцинировался и через тридцать пять дней умер, — говорит мужчина. — Вторую вакцину не вводили, он уже в больницу попал… Он вакцинировался семнадцатого июня, а девятнадцатого я приезжаю к нему на дачу с ночевкой, а утром он говорит: «Грудь сдавило. Похоже, сердце». На другой день пошел в поликлинику, где наблюдался. Там ему сказали, что у него гастрит.

— А у него до этого был гастрит?

— Не было. Наверное, тогда момент и был упущен. Потом он повторно обратился к врачам, когда понял, что это не гастрит. Это было восьмого июля. Уже две недели прошло. Что-то явно было не то с сердцем, у него аритмия была, с этим его и положили. Вроде и КТ сделали, но ничего не нашли. А потом оказалось, что у него пятьдесят процентов поражения легких.

— То есть все-таки коронавирус?

— Знать бы. Он лежал в больнице десять дней, а потом уже больший процент поражения был. Врачи говорили: «На сердце пошло». Не знаю, вроде врачи говорят, от вакцины нельзя заразиться. А кто-то говорит, что можно. Да, отца потом положили в ковидное отделение. Ну, может, он за день до вакцинации заразился. Допустим… Мне тоже хочется понять, что происходит. На сердце он никогда не жаловался.

— Н-й говорил, что у него было сопутствующее заболевание — гепатит. Это так?

— Да. Он когда-то в аварию попал, ему кровь такую перелили. И в поликлинике, где ему делали прививку, об этом знали. А гепатит — противопоказание. Говорят, и у здоровых людей от прививки кровь сгущается, — с опаской произносит он. — Опять же в морге мне почему-то сказали: «Как хотите, так и хороните — хоть открытым, хоть закрытым». Хотя врачи говорили, что у него девяносто пять процентов поражения легких уже было. И еще мне говорили: «Не обращайте на это внимания. Там на первом месте причина — тромб». Я посмотрел, а там такой процент поражения легких записан, но в диагнозе пишут: умер от сердца, от старости.

— А сколько ему лет было?

— Шестьдесят три. Да и сам он был здоров, дачу строил. Он до сих пор работал, и планы у него были. И болевой порог у него высокий. А привился семнадцатого июня и умер двадцать второго июля.

— А аритмия у него раньше была?

— Не было, и давления не было.

— А о связи вакцины с тромбом и аритмией вам ничего не говорили?

— Врачи? Нет. Они и не скажут. Им нельзя об этом говорить.

— А вы сами будете прививаться? — спрашиваю я, и отчетливо вижу, как и без того бледное лицо Олега белеет.

— Нас заставляют. Мне сунули эти бумаги, а я как будто смертный приговор подписываю… Читаю и спрашиваю: «Это я, получается, буду ответственным за свою смерть?» «Ну да», — говорят. — «А я вот не подпишу». — «А надо». Я сказал, что плохо себя чувствую и ушел. А теперь настойчиво требуют. И что мне делать?

— Вам реально так страшно?

— После отца? Страшно.

В распоряжении редакции имеется медицинское свидетельство о смерти Александра Владимировича К. в ГБУЗ МО «ЛОБ».

«Дело в том, что в России вообще ничего не регистрируется. Поэтому понять, сколько серьезных осложнений, очень сложно. Случаев много, и можно сказать, что они связаны с вакциной. Много чего можно сказать. А можно засунуть голову в песок и сказать, что вообще ничего нет»

Нечто третье

— Не все состояния надо к вакцине относить, — говорит Павел Воробьев, профессор, председатель Московского научного общества терапевтов.

— А отсроченный нежелательный эффект вакцины могут иметь? — спрашиваю его.

— Конечно. Но если б мы знали какой. Вся эта вакханалия с вакцинацией продолжается всего полгода, и пока мы ничего сказать не можем. Очень плохо у нас с наблюдениями.

— А что такого есть в вакцинах, что они так действуют на организм? Вот это хочется понять…

— Во-первых, это не вакцины, это вирус. Генно-модифицированный вирус, на который насажены куски другого вируса, и все это вводится в организм. Вообще говоря, мы не знаем, что это такое.

— Вы хотите сказать, что сама вакцина все-таки может спровоцировать заболевание коронавирусом?

— Она не должна, так как вводится другой вирус, не коронавирус. Но она может спровоцировать другие заболевания, которые могут быть вызваны тем же аденовирусом, который вводится. И вот тут начинается интересное… Мы вводим производителя неких белков. Понятно?

— Говорите помедленней и подоступней. Я все-таки не медик.

— Тогда смотрите… Обычно вакцина — это убитый или ослабленный возбудитель заболевания. А здесь вводится не возбудитель, не убитый, здесь вводится возбудитель другого заболевания, на который просто приклеен кусок этого вируса — ДНК или РНК.

То есть берется некий вирус, он генно-модифицируется, на него что-то досаживается, и вот эта композиция вводится человеку. Она попадает в клетки человека и начинает размножаться и синтезировать некие белки. Нам говорят, что это шиповидный белок. И я охотно в это верю. А эти белки уже вызывают образование антител. Я говорю понятно?

— Пока да. Я только по-прежнему не могу понять: если мне вводят куски этого вируса на другом вирусе, то как можно рассчитывать на то, что я не заболею?

— Так вы и заболеваете. Но вы заболеваете какой-то новой болезнью. В этом все и дело. То есть вы заболеваете не той болезнью, которая исходно была, а новой, которая была синтезирована в лаборатории.

— Вы реально сейчас хотите сказать, что мне вводят даже не коронавирус, а что-то непонятное, созданное самим человеком?

— Так и есть. На самом деле нам вводят условный коронавирус. На разных вирусных носителях. И это фактически генно-инженерный вирус, который вводится прямо в кровь.

— Но большинство от этих прививок не заболевает, они им приносят пользу и…

— Про пользу вопрос спорный. Пока во всех странах, где провели массовую вакцинацию, идет вспышка. В Ирландии много привитых, но у них с июня вспышка.

— И какая-то часть людей плохо воспринимает это нечто третье?

— И дает реакцию на саму вакцину.

— И эту реакцию можно перепутать с коронавирусом?

— Мы назвали эту реакцию поствакцинальный ковидоподобный синдром. По клинике это довольно похоже. У большинства она и выглядит примерно как ковид: боли в мышцах, температура, иногда лимфоузлы выскакивают, сильная слабость, головная боль.

— Вы сказали: «Мы назвали эту реакцию…» А «мы» — это кто?

— Московское городское научное общество терапевтов, которое я возглавляю. На протяжении двадцати пяти лет мы занимаемся респираторными вирусными инфекциями, это самая частая патология, с которой сталкивается терапевт. Мы выпускаем собственные рекомендации. Летом двадцать первого года мы выпустили новые, и если раньше мы говорили про острый ковид, а потом стали говорить о постковидном синдроме, то теперь мы говорим о поствакцинальном ковидоподобном синдроме. Он, кстати говоря, есть и в международной классификации болезней.

— Но многие вирусологи и иммунологи говорят, что прививка вызывает минимальное количество осложнений, а уж заболеть ковидом от нее никак невозможно. Я обыватель, ничего не понимаю в медицине, как и большинство. И я растеряна. Я просто не знаю, кому верить.

— Дело в том, что в России вообще ничего не регистрируется. Поэтому понять, сколько серьезных осложнений, очень сложно. Случаев много, и можно сказать, что они связаны с вакциной. Много чего можно сказать. А можно засунуть голову в песок и сказать, что вообще ничего нет. Но когда у нас случай, случай, случай, то эти случаи выстраиваются в некую картину. И картина эта состоит в том, что люди после вакцинации умирают. Умирают люди абсолютно здоровые до того, никаких болезней у них не было. У нас спорадические случаи, мы не занимаемся сбором информации. Но вот у нас случай: паренхиматозная желтуха, и на двадцать первый день после первого укола летальный исход. Вот у нас нарушения ритма сердца, и на двадцать первый день после первого укола внезапная смерть. Ну а если у человека не было никаких предпосылок, с чего бы это вдруг ему внезапно умирать?

— Много вы таких случаев собрали?

— Нам приходят сообщения от врачей. Но чаще мы видим сообщения в соцсетях. Их много. Мы их не фиксируем. Мы же не государственный орган, мы собрание врачей. Наша функция — отслеживать осложнения. Просто их становится все больше. То, что находится в вакцине, приводит к тому, что организм начинает синтезировать несвойственный ему белок, и этот белок запускает несколько реакций. Одна из них — различные тромбозы, причем такие, каких раньше мы не видели. Например, тромбоз портальной вены, малого таза, верхних конечностей. Это все известные вещи, но они бывают у тяжело больных людей и при наследственных нарушениях. А вот чтобы так запросто — здрасьте, у меня тромбоз руки — не бывает. Кроме того, наблюдается сочетание тромбоза и тромбоцитопении. А это очень специфическая реакция, очень редкая, но после вакцинации ее стало много. Это одна сторона. Вторая — аутоиммунное воспаление, состояние, когда организм реагирует на чужеродный белок, образуя некие иммунные комплексы, которые начинают повреждать собственные клетки.

— И что же теперь делать? Ведь сейчас даже публично сомневаться в безопасности вакцины как-то… небезопасно.

— Это гражданское общество должно думать, что делать. Сейчас нужно заниматься судебными исками, отстаивая право людей на работу. А их сейчас лишают работы. Происходит и нечто худшее. Это отказ от госпитализации непривитым. На плановую-экстренную их не берут. Вот у подруги жены внезапно развилось нарушение ритма, был выявлен дополнительный пучок в сердце, который не проявлялся до ковида. Ей показана немедленная абляция, то есть перерезание этого пучка, иначе высок риск остановки сердца, инсульта. Она приходит с просьбой об операции, а ей говорит: «Идите делайте прививку. Без прививки не положим». А она уже переболела ковидом, и ей прививка не нужна ни по каким соображениям.

— Но говорят, что осложнения и смерти — совпадения. Люди просто умирают — сами по себе.

— Вся медицина — совпадения. Ты шел, на тебя кирпич свалился. Это совпадение. А если ты не ходишь под домами, с которых кирпичи могут падать, тогда не совпадение. В медицине мы собираем статистические данные и каждое из них — совпадение. Но когда их становится много и они все время совпадают, то мы уже говорим: «Нет, ребят, это закономерность».

Редакция отправила в Роспотребнадзор и Минздрав запросы с просьбой объяснить причину смерти трех человек, случаи которых описаны в публикации. Запросы ушли 20 августа в 12:59. На момент публикации ответов от ведомств так и не поступило.