Я не внес ничего нового в высокую теорию. Мой вклад в экономическую науку состоял в том, что я настаивал на включении в анализ столь очевидных характеристик экономической системы, что они ускользали от внимания, подобно почтальону из рассказа Г. К. Честертона о патере Брауне «Человек-невидимка». Тем не менее, если эти характеристики все-таки включить в анализ, то, по моему убеждению, они приведут к полному изменению структуры экономической теории.
Из Нобелевской лекции Рональда Коуза
О современной системе хозяйствования говорят и пишут как о социуме «взаимного доступа» к активам, «шеринга», «импакт-инвестирования», «общих ценностей» и т. п. Но главная ее черта в том, что она проектно-обусловлена, ее производительность предопределена качеством проработки совместных проектов и в первую очередь адекватностью лежащего в их основе образа проектного будущего. Это следует уже хотя бы из того, что взаиморасчеты участников проекта ведутся в долях от будущего совместного результата. Залог будущего в проектном соинвестировании заступает место имущественного залога.
За поворотом, в глубине
Лесного лога,
Готово будущее мне
Верней залога.
И здесь общественная наука, выброшенная было за борт социально-экономической практики под предлогом идеологической ангажированности, должна вернуться на капитанский мостик по парадному трапу. Чтобы возобновить связь настоящего с будущим, отозваться на запрос генсека Андропова, а для начала определить стоимостной эквивалент инвестиционного «импакта».
Но что это за наука? И где ее взять?
В том пути, который проделывает и прокладывает рациональное познание, есть смысл различать фарватер и мейнстрим. Фарватер — русло, в котором течение мысли тесно взаимодействует с человеческой практикой, то освещая для нее путь, то устремляясь вдогонку. Мейнстрим — текущее направление статистического большинства исследований, разработок и публикаций, своего рода поветрие или модный тренд. Фарватер в науке имеет преемственный, традиционный характер, подобный судовому ходу религиозного сознания, очерченному маяком Писания и створными знаками Предания. Европейское социальное познание восходит к Платону и Аристотелю. Гегель завершил работу философии, построив всеобщую систему знаний, в которой наука об обществе занимает вполне определенное место. Маркс, а затем Дюркгейм и Вебер сформировали ядро системы социального знания как науки об институтах.
