В целом, по мнению ФРС, в умеренной инфляции нет ничего страшного — она стимулирует траты на потребление. Однако умеренность заканчивается при уровне выше 2%. Дальше начинаются деструктивные процессы: обесценение капиталов и снижение реальных доходов населения. То есть инфляция размывает два столпа, на которых держится сила экономики США — капиталоемкость и размер. Номинально доллар остается тем же, но реально его покупательная способность снижается, а вместе с ней и мощь экономики США. Статус резервной валюты — валюты сбережения и международного обмена — улетучивается. А на этом держится современная мировая финансовая система.

На страже сохранения покупательной способности доллара обычно стоит ФРС. Но сегодня ФРС игнорирует ситуацию, заявляя, что беспрецедентный рост цен — явление временное, связанное с постковидным восстановлением экономики. Когда ковид ушел, а инфляция осталась, виновником стал Владимир Путин.

Реакция регулятора — рост ставки до 0,5% годовых. Разница с инфляцией — 8% в пользу последней. Очевидно, что такая ставка лишь провоцирует дальнейшее обесценение доллара. У людей нет стимула вкладывать деньги в финансовые инструменты с гарантированной доходностью — они гарантируют лишь убытки. Поэтому инвесторы покупают реальные активы (товары), тем самым еще более разгоняя цены.

Кроме того, бизнес начинает испытывать проблемы с привлечением средств, так как из-за инфляции разрушается долговой рынок. При этом в развитых странах долговая система не мизерная, как в России, порядка 200‒300% от ВВП. Рост стоимости кредитования (в том числе доходности облигаций) на один процентный пункт дает увеличение расходов по всей системе на два-три процентных пункта от ВВП.

Мировой индикатор безрисковой доходности — гособлигации США, US Treasuries, — это вершина долларовой пирамиды. На эти облигации ориентируются инвесторы, приобретая более рисковые активы: ипотечные и корпоративные бонды. А именно это две бомбы замедленного действия под экономикой США сегодня. В прошлом году обновил рекорд американский рынок ипотечных облигаций, достигнув 12 трлн долларов. Корпоративный долг в США составляет порядка 11 трлн долларов — за десятилетие он удвоился. При этом большая часть этого долга — с мусорным рейтингом.

Американские компании пользовались ультрамягкой монетарной политикой и занимали деньги как не в себя. Сегодня, по расчетам Deutsche Bank, каждая пятая американская компания — «зомби», то есть ее доходы меньше, чем выплаты по процентам. И это при исторически низких ставках по кредитам и бондам.

С неминуемым ростом доходностей по облигациям и кредитам количество «зомби» будет нарастать как снежный ком, а многие компании будут вынуждены банкротиться и списывать долги. Списания лягут на балансы банков, страховых компаний, фондов. Все может очень быстро завертеться, как в 2008 году. Однако на сей раз кризис будет еще и сопровождаться намного более высоким уровнем инфляции.

Ужесточение денежной политики в попытках нормализовать уровень инфляции приведет к росту доходностей облигаций американского правительства, бизнеса и ипотеки до адекватных рискам и инфляции уровней. А это двузначные доходности по депозитам и бондам. Именно такие уровни были в 1981 году. Но при такой стоимости кредитов американский континент погрузится в дефолты, дефолты, дефолты.

Можно понять Джен Псаки в желании свалить вину в рекордной инфляции в США лично на Владимира Путина — в мирное время это заявление укладывалось в логику русофобской пропаганды. Но время не мирное, такие заявления — это косвенное признание поражения США в экономической войне против России. Ведь затушить пожар обесценения доллара становится все сложнее. Говоря проще, у ФРС сегодня нет инструментов для снижения уровня инфляции, а значит, Владимир Путин побеждает на поле боя, где у его экономики, «разорванной в клочья», лишь 3% мирового ВВП.