В целом экономисты согласны с прогнозами МЭР и ЦБ. Директор Института народнохозяйственного прогнозирования (ИНП) РАН, член-корреспондент РАН Александр Широв считает, что с учетом результатов первого квартала можно ожидать, что спад ВВП будет в диапазоне 4‒5%, инфляция — 12‒15%. «Что касается 2023 года, то с учетом относительно высоких показателей первого полугодия текущего года, а также высоких показателей экспорта создаются условия для отрицательной динамики ВВП и в следующем году. При этом спад может оцениваться примерно в два процента. Если касаться квартальной динамики, то выхода экономики в положительную область можно ожидать к третьему кварталу 2023 год», — предполагает директор ИНП РАН.
Некоторые специалисты подчеркивают: в прогнозах ничего не говорится о том, как власти собираются бороться с рецессией. «Представленные в этом году сценарии по традиции различаются не вариантами действий властей, в том числе самого ЦБ, а определяются внешними условиями, будут они несколько лучше или хуже, — отмечает начальник отдела аналитических исследований Института комплексных стратегических исследований Сергей Заверский. — Это довольно порочная практика, поскольку изначально ориентирует всю политику лишь на адаптацию к изменяющемуся внешнему фону (каким бы он ни был), но не на проактивные действия. Стоит признать, что внешние условия будут тяжелыми и вопрос, скорее, в том, какой вариант политики, в том числе денежно-кредитной и бюджетно-налоговой, нужно избрать для того, чтобы вывести экономику на путь восстановления и ускоренного развития».
Затормозили
Если обратиться к основному индикатору состояния реального сектора экономики — индексу промышленного производства (ИПП), — то неудачным стал для него лишь второй квартал. По данным Росстата, ИПП во втором квартале сократился на 1,7% по сравнению с аналогичным периодом прошлого года, в июне — на 1,8% по сравнению с прошлым годом, но в целом за первое полугодие наблюдается рост на 2% по сравнению с аналогичным периодом 2021 года. Если же взять данные с коррекцией на сезонность, то в июне по сравнению с предыдущим месяцем наблюдалась сохранение темпов промышленного производства после минимального снижения на 0,1% в мае.
По отдельным направлениям все выглядит по-разному. Так, добыча угля в июне (по сравнению с предыдущим месяцем, последние пока доступные данные) сократилась на 1,4%, нефти и природного газа — на 0,6%, производство компьютеров, электронных и оптических изделий — на 4,5%, химических веществ и продуктов — на 4,1%, табачных изделий — на 16,2%. В то же время добыча металлических руд выросла на 1,9%, прочих полезных ископаемых — на 59%, производство одежды выросло на 8,8%, электрического оборудования — на 28%, автотранспортных средств — на 29,1% (но это после падения на 30‒40% несколько месяцев подряд).
Александр Широв отмечает, что снижение уровня экономической активности продолжается, однако заметно лучше ожиданий выглядят экспортно ориентированные производства.
Аналитики «Эксперта» подчеркивают, что, согласно последним отчетностям, очень устойчиво смотрится бизнес угольщиков и металлургов и просто отлично — бизнес производителей удобрений.
В свою очередь, заместитель генерального директора ЦМАКП Владимир Сальников отмечает, что по производству данные разных организаций немного расходятся, но в целом можно говорить, что спад затормозился. «Росстат, если брать его данные с устраненной сезонностью, уже второй месяц фиксирует стабилизацию. Мы же еще фиксируем некоторое снижение, но его темп существенно замедляется, и до стабильности показателя осталось совсем немного. Разница в данных, скорее всего, во многом объясняется тем, что у нас в индекс не входит оборонная продукция», — поясняет он.
Одни погружаются, другие рвутся вверх
Чтобы оценить дальнейшие перспективы российской промышленности, было бы очень интересно посмотреть на статистику по инвестициям, но Росстат отказался от публикации этих данных на ежемесячной основе. Теперь они доступны только в ежеквартальном формате, и данных за второй квартал еще нет. Впрочем, это соответствует мировой практике и, предположительно, обеспечивает бóльшую точность данных.
Нам же остается полагаться на косвенные показатели. По оценке Александра Широва, сейчас остановились инвестиционные проекты в частном бизнесе, а вот инвестиции в бюджетном секторе и жилищном строительстве сохраняются.
ЦМАКП рассчитывает собственный индекс инвестиционной активности через предложение инвестиционных товаров. Этот индекс после резкого роста в первом квартале показал заметный провал. «Сейчас ситуация понемногу выправляется, но до стабилизации еще далеко, мы, похоже, еще не достигли дна. Инвестиции реагируют с некоторым запаздыванием — так всегда было в кризисы, и текущий не исключение», — поясняет Владимир Сальников.
Если же обратиться к индексу RSBI от «Опоры России» и ПСБ, который отражает бизнес-настроения в сегменте микро-, малых и средних предприятий, то тут налицо оптимизм. В июле индекс увеличился до 51,1 пункта (50,5 в июне). Напомним, что в индексах формата PMI значения выше 50 означают позитивные тенденции. Более того, компонента этого индекса, отвечающая за инвестиции, показала даже более высокое значение — 57,7 пункта (55,7 в июне). «Предприниматели стремятся занять ниши, которые освободились после ухода отдельных иностранных компаний из России, поэтому мы фиксируем их повышенный интерес к инвестициям. В то же время среди предпринимателей есть и те, кто пострадал от разрыва логистических цепочек, проблем с платежами и ограничениями импорта», — прокомментировал полученные данные вице-президент ПСБ Кирилл Тихонов.
Традиционный индекс PMI, скорее, говорит о неизменности ситуации, но если вдаваться в детали, то можно увидеть: текущее производство снижается, но растет количество новых заказов, за счет чего общий индекс оказывается нейтральным, добавляет замгендиректора ЦМАКП.
Сейчас в прессе идет много сообщений об открытии новых производств: фитинги для инженерных трубопроводов водо- и газоснабжения в Кургане, новая линия на Липецком заводе, линия по производству изделий из стекла в Удмуртии, производство полиэтиленовых труб в Свердловской области, кирпичный завод в Благовещенске и многие другие. При этом никаких существенных изменений в статистических показателях мы не видим. Почему так происходит?
Как объясняет Владимир Сальников, открытие новых производств не всегда можно увидеть в макроэкономической статистике, да и в отраслевой тоже. «Где-то открываются новые производства, но в других местах из-за проблем снижается объем выпуска. Наиболее пострадавший среди всех отраслей автопром практически встал и только сейчас понемногу возобновляет работу. Кроме того, открытие новых производств — это небыстрый процесс. И сейчас бизнес больше озабочен скупкой производств компаний, которые покидают Россию», — рассказывает он.
Опережающие индикаторы: все штатно
Состояние экономики можно оценить с помощью традиционных опережающих индикаторов. В России эту роль неплохо выполняет электропотребление (чтобы что-то произвести, нужно электричество) и погрузка на железных дорогах (сырье и расходные материалы требуется транспортировать к месту производства).
Исходя из этих данных ситуация тоже не выглядит драматичной.
«Опережающие индикаторы рисуют слабо негативную картину. По электропотреблению мы видим что-то похожее на стабильность. По грузоперевозкам — некоторое снижение в части экспортно-сырьевых грузов», — рассказывает Владимир Сальников.
Так, по данным ЦМАКП, объем электропотребления (с устранением календарного, температурного факторов и расходов на майнинг) в июне по сравнению с маем сократился на 1,1%. Снижение с пикового январского уровня оценивается в 1,9%, что соответствует ослаблению интенсивности производственной активности на 4,0‒5,5%. Но при этом электропотребление в июне все еще превышает среднемесячный уровень 2019 года на 0,9%
Вполне спокойна и ситуация с грузами. Общее снижение грузовых перевозок по железным дорогам (в тоннах) в январе‒июле 2022 года по сравнению с аналогичным периодом прошлого года составило 3,2%. Внутри — сильные расхождения: так, снижение перевозок каменного угля (28,4% от всех грузоперевозок РЖД в 2022 году) составило 5,5%, удобрений (5%) — 6,1%, железной и марганцевой руды (9,4%) — 3,4%, а вот перевозки нефти и нефтепродуктов (17,4%), наоборот, выросли на 0,6%, строительных грузов (10,6%) — на 2,9%.
Собственно, в статистике РЖД мы как раз наблюдаем последствия постепенного отказа стран ЕС от российского угля и общего замедления мировой экономики, но зато видим, что потребность в стройматериалах остается высокой. Добавим к этому снижение экспорта цемента — и получим очевидный вывод: внутри страны продолжается активное строительство.
Отдельно стоит отметить, что в январе‒июле 2022 года перевозки контейнеров внутри страны выросли на 4,6%. Это, с одной стороны, говорит об отсутствии проблем с контейнерами из-за санкций, с другой — о росте перевозок более сложных в хранении и обращении грузов, что может косвенно указывать на медленное усложнение структуры экономики страны.
Импорт: дно пройдено
Если говорить об импорте, то с информацией по нему все еще хуже, чем с инвестициями: она закрыта, чтобы не облегчать жизнь любителям вводить санкции. Впрочем, и тут некоторые оценки можно получить на основе косвенных показателей. Например, доходы федерального бюджета от импорта сократились в июле 2022 года по сравнению с аналогичным периодом 2021-го на 44%, а за семь месяцев 2022 года — на 21%. Эти данные показывают нам наличие серьезных проблем с импортом.
Правда, по данным Росморречфлота, совокупный грузооборот российских морских портов в январе‒июле 2022 года сократился на символические 0,2% год к году. Перевалка сухих грузов уменьшилась на 5%, перевалка наливных грузов выросла на 4,5%. К сожалению, разделения этой статистики на экспорт и импорт нет.
Можно посмотреть и на статистику стран — торговых партнеров РФ, впрочем, по ней сложно составить общую картину. Например, по данным Bloomberg, экспорт Турции в Россию за последние три месяца вырос на 46% по сравнению с аналогичным периодом прошлого года. В Bloomberg это объясняют тем, что Турция разрешила своим компаниям занять место, освободившееся в России после ухода западного бизнеса. В свою очередь, по данным китайского таможенного ведомства, экспорт из Китая в Россию за семь месяцев 2022 года вырос всего на 5%, в то время как российский экспорт в Китай увеличился на 49%.
«Наш собственный анализ показывает: после первоначального шока появляются признаки того, что импорт восстанавливается, — рассказывает Владимир Сальников. — Это видно по косвенным показателям, например по оперативным данным по контейнерам, по зеркальной статистике». Экономист объясняет: по импорту, как и по производству, ситуация очень неоднородная не только по отраслям, но даже внутри отраслей она очень неравномерна. «Особенно это касается комплектующих, сырья и материалов, которые важны для продолжения российского производства, — говорит Сальников. — Единственная отрасль, где ситуация однородна, — это легковой автопром: там проседание по очень широкому списку позиций. Там наблюдается зависимость не просто от импорта, а от монопольных иностранных поставщиков конкретных деталей».
По оценке Александра Широва, дно в снижении поставок импортной продукции пройдено. «Оно было где-то на уровне 50 процентов спада в стоимостном выражении импорта к маю 2021 года. Так или иначе начинают работать новые логистические схемы», — констатирует директор ИНП РАН. Тем не менее по году он ожидает общего снижения импорта в стоимостном выражении более чем на 30%. «Скорость восстановления импорта будет одним из ключевых факторов восстановления уровня экономической активности», — добавляет Широв.
В последнее время много говорят о параллельном импорте, однако, как рассказал агентству «Интерфакс» вице-премьер — министр промышленности и торговли Денис Мантуров, со старта этой инициативы в начале мая его объем составил всего 6,5 млрд долларов. До конца года, по оценке Минпромторга, объем параллельного импорта может достичь 16 млрд долларов. Это очень мало. Для сравнения: по данным ФТС, импорт в Россию в 2021 году составил 296 млрд долларов.
Правда, хотя на общем фоне цифры по параллельному импорту кажутся небольшими, нужно учитывать несколько моментов. Во-первых, как рассказал сам Мантуров, параллельный импорт хоть и призван обеспечить доступность необходимых нам товаров, но при этом должен не навредить российским и локализованным иностранным предприятиям, продолжающим работать на российском рынке или осуществлять поставки. Во-вторых, как пояснил Владимир Сальников, при оценке объемов параллельного импорта нужно учитывать, что при замене поставщиков (например, с европейских на китайских. — «Эксперт») импорт не будет переходить в категорию параллельного.
Вообще, сейчас очень сложно оценивать перспективы импорта — слишком глубокие изменения мы проходим. «Сравнивать с 2021 годом не очень правильно, так как это был период постпандемийного восстановления импорта — будет завышенная база. Сравнивать с 2020 годом не очень хорошо, так как был провал из-за пандемии, — поясняет заместитель генерального директора ЦМАКП. — Можно было бы сравнивать с 2019 годом, но с того времени цены очень сильно изменились. Кроме того, из-за изменения страновой структуры импорта изменились поставщики, а значит, могло измениться качество и другие параметры импортируемых товаров. Соответственно, цены брать нельзя, а доступные в таможенной статистике килограммы далеко не по всем товарным позициям являются адекватным измерителем».
Стоит также отметить, что с точки зрения роста или падения ВВП значимое сокращение импорта играет в пользу торможения спада, так как импорт вносит отрицательный вклад в ВВП. Так что снижение импорта вместе с активным импортозамещением — факторы, которые сильно улучшают общую экономическую динамику.
Спрос: люди покупают и будут покупать
В последнее время часто пишут о некоем «прохождении дна» по внутреннему спросу. Однако в статистике розничной торговли никакого снижения не видно, так что и о дне говорить не приходится — россияне спокойно продолжают делать покупки. По данным Росстата за пять месяцев 2022 года, оборот розничной торговли по сравнению с аналогичным периодом 2021 года увеличился на 13,5%. Более свежих данных пока, к сожалению, нет.
Парадоксально, но экономисты не обращают внимания на эти данные и продолжают настаивать на снижении потребительского спроса. По оценке Александра Широва, наиболее значительным фактором ограничения спроса выступает импорт, ограничения на поставки которого сдерживают развитие розницы. «В том числе поэтому наблюдается ситуация значительного разрыва между снижением доходов населения и спадом розничного товарооборота, — объясняет экономист. — С начала лета наметились признаки стабилизации снижения импорта или даже его некоторое восстановление. Именно это и позволяет говорить, что пик спада потребительского спроса уже близок и может быть пройден на рубеже третьего-четвертого кварталов текущего года».
Директор Центра региональной политики Института прикладных экономических исследований (ИПЭИ) РАНХиГС Владимир Климанов считает, что спрос на товары и услуги в целом не упал, но вот по отдельным сегментам значимо просел или вообще практически обнулился. «Отсутствие реальной возможности поехать за границу или даже просто приобрести какие-то импортируемые товары создало для отдельных категорий граждан совершенно новую ситуацию, с которой они не готовы смириться. В то же время большинство россиян продолжает даже в условиях возросших цен приобретать понятные им продукты и пользоваться стандартными для них услугами, — поясняет Климанов. — Россия обладает гигантским по мировым меркам внутренним рынком, который в сочетании с взаимодействием с дружественными странами и открывшимся параллельным импортом позволяет многим предприятиям не просто оставаться на плаву, но даже развиваться. Рано или поздно в такой модели будут возникать прорехи и сбои, но очевидно, что в целом краткосрочная устойчивость российской экономики к внешним шокам оказалась выше, чем ее определяли ранее».
Не стоит также забывать и о факторе кредитования, которое наконец оживилось: в июле рост розничного кредитования ускорился до +1,0% (+0,4% в июне). Наблюдался рост как потребительских, так и ипотечных кредитов, в том числе в рамках госпрограмм. Корпоративное кредитование также показало значительный рост на 1,2% (+0,1% в июне). Корпоративный портфель увеличился, в частности за счет ряда крупных сделок и выдач в рамках государственных программ поддержки системообразующих компаний.
Ведущий эксперт ЦМАКП Ренат Ахметов готов согласиться с тем, что потребительское кредитование растет, однако предлагает дождаться, продолжит ли эта тенденция развиваться во втором полугодии. Если да, то определенное позитивное влияние на потребительский спрос, безусловно, будет.
Что касается корпоративного портфеля, то Ренат Ахметов отмечает, что динамика кредитования корпоративных клиентов банков чувствует себя уверенно — среднемесячный темп прироста к аналогичному периоду прошлого года с учетом валютной переоценки во втором квартале 2022-го составил 13,4% (в первом квартале 2022-го — 14,6%, в четвертом квартале 2021-го — 15,8%), то есть по сравнению с предшествующими двумя кварталами произошло замедление, но не катастрофическое. «В соответствии с обновленным среднесрочным прогнозом развития российской экономики до 2024 года базовый вариант прогноза предполагает умеренную динамику объема требований банковской системы к организациям по итогам этого года (темп прироста совокупного портфеля ссуд юридическим лицам может составить от 5 до 10 процентов в сравнении с приростом в размере 10,7 процента по итогам 2021 года). Из этого следует, что замедление темпов продолжится, но не будет слишком сильным, кредитного сжатия корпоративного портфеля банков не произойдет», — уверен ведущий эксперт ЦМАКП.
Старший преподаватель департамента налогов и налогового администрирования Финансового университета при правительстве РФ Мария Антонова отмечает, что вынужденная изоляция России, необходимость изыскивать внутренние ресурсы, а также разворот к Востоку дает нам шанс от оживления банковского рынка (ипотечного, потребительского кредитования) перейти к изменению качественных характеристик этого рынка. Что уже даст толчок к реальному развитию экономики и необходимой поддержке спроса в России.
«В начале года люди брали кредиты, чтобы приобрести все, что угодно, вложить деньги, чтобы они не пропали, потому что денежным средствам как варианту сбережения не доверяли, — говорит Мария Антонова. — Но с июля, и даже немного раньше, наблюдается совсем иная тенденция: люди начинают инвестировать имеющиеся, а чаще и привлеченные денежные средства через дешевый кредит, ипотеку (в том числе для IT-сферы, семейная ипотека), чтобы не только не потерять имеющиеся денежные средства, но и преумножить их».
Подводя итог, мы можем сказать, что оснований для существенного падения ВВП России по итогам 2022 года нет. Улучшающиеся прогнозы ведомств от катастрофических −8‒13% к «нежным» −3‒4% имеют по собой основания. Более того, мы можем ожидать, что итоговый спад будет еще меньше — не более −2%. А также с удовольствием заметим, что среди отрицателей грядущей экономической катастрофы «Эксперт» был первым и долгое время единственным, написав в самом начале марта: «Подавитесь. Мы еще заработаем».
