— Какие еще вещи вы собираете?

— Средства защиты — бронежилеты, шлемы, аптечки, средства связи. Летом были проблемы с закупкой данных групп товаров, сейчас налажены как производство в РФ, так и поставки из-за рубежа. Есть, конечно, задержки, связанные с логистикой, но мы справляемся.

— А форма?

— Хорошие образцы формы стали отшивать у нас. Она просто стала удобная. Самая главная задача формы — она должна быть функциональной. Особенно это относится к зимнему типу одежды, когда многослойность — наше все, но при этом боец не должен себя чувствовать как в бане. В случае ранения он должен иметь возможность быстро снять форму, в случае передислокации, смены позиции — быстро надеть, и так далее. Это очень важные моменты. Потому что некоторые образцы со стороны казались крутыми, классными, а с точки зрения удобства не выдерживали никакой критики.

Поставляем прицелы тепловизионные — как отечественного производства, например Валдайского завода, так и зарубежные образцы-аналоги. В принципе, они примерно одного и того же качества. Оптика у нас сама по себе довольно неплохая; Валдайский, Вологодский оптико-механический заводы в целом все делают на уровне.

Что касается более серьезных вещей — коптеров, например, — все мы знаем, как происходит госприемка Министерством обороны. У них таких гражданских коптеров, которые сейчас используют ребята, просто нет. Тот же Mavic 3 при определенной доработке и перепрошивке может соперничать с хорошим легким военным дроном. Можно даже к нему приделать сбрасывающее устройство за 1200 рублей: класть туда аптечку, например, и экстренно доставлять бойцам на передовую.

— Я думал, это устройство делается исключительно кустарным способом.

— Нет, оно продается. В принципе, его могут сделать самостоятельно люди, которые в этом разбираются. Но уже запустили мелкосерийное производство, которое позволяет после определенных переделок превратить гражданский коптер в «боевую птичку».

— А кто запустил?

— Есть под Москвой умельцы.

— То есть это не военное, а гражданское производство?

— По сути, да, это гражданское производство, которое начинает обслуживать военные нужды. Раньше часто бывало наоборот: скажем, лампы для телевизора «Рубин» поставлялись из тех партий, которые не прошли военную приемку. Сейчас по-другому. Устройство для сброса с коптера, в общем-то, нужно для того, чтобы оказать человеку помощь. Его, в частности, использует поисковая организация «Лиза Алерт»: если человек где-то в лесу потерялся, ему с помощью дрона могут доставить бутылку воды, вещи для выживания. А с учетом специальной военной операции мы уже доставляем другие вещи. Здесь технологии шагают вперед.

— А кто организует гражданское производство? Что это за люди? Реагируют на запрос рынка?

— Многие люди хотят что-то сделать для целей специальной военной операции. Но им на запуск производства нужны деньги.

— То есть можно сказать, что вокруг СВО уже организуется сектор полугражданской-полувоенной промышленности?

— Да, посмотрим, сможет ли из него вырасти что-то крупное.

Мы гражданские лица

— Можно составить топ 10–20 позиций, по которым вы работаете и которые востребованы?

— Конечно. Это бронежилеты, бронешлемы, аптечки, прицелы коллиматорные, прицелы тепловизионные для снайперских винтовок, коптеры, системы радиоэлектронной борьбы против коптеров — потому что с той стороны их тоже активно применяют, — обувь, спальники. Требуется обеспечение бойцов генераторами малой мощности, 0,5–1 киловатт, как на дизеле, так и на бензине, для заряда коптеров.

Мы начали поставлять автомобили: такие, как УАЗ «Патриот», парни тоже активно просят. В связи с зимой понадобятся различные виды горелок, газовых баллонов. Лопаты, пилы, бензопилы — сейчас нужно заготавливать дрова, мы понимаем, что надо страховаться на случай, если дизельное топливо не дойдет. А ребятам надо готовить еду и согреваться. Для кинологических служб нужны корм для собак, шлейки, налапники, чтобы не замерзали лапы у служебных собак.

— Как вам удалось так быстро вникнуть во все эти детали?

— Я на самом деле с армейской номенклатурой, кроме как двадцать лет назад в армии, не сталкивался, но за полгода пришлось освоить. Лично сам проверяю бронежилеты и шлемы, когда нахожусь в командировках в Луганской Народной Республике: закупить их мало — важно, чтобы это действительно была хорошая вещь, которая принесет пользу нашим ребятам.

Вот завтра должны привезти 2800 шлемов. Соответственно, мы каждую партию отстреливаем, подписываем, из чего был произведен выстрел, смотрим, как отработало изделие снаружи и внутри.

— Отстреливать надо, потому что бывает брак?

— Вы же понимаете, что зарубежные шлемы на текущий момент у нас не сертифицированы. Соответственно, нужно проверять, что мы покупаем.

— Это скорее личная ответственность?

— Моральная, да, перед собой.

— Вы передаете вещи напрямую подразделениям или через военное руководство республик?

— Напрямую. Народный фронт взаимодействует с частями. Активно вовлечены в процесс военкоры. У каждой части, у каждого сбора есть куратор. Это либо известные актеры, такие как Иван Охлобыстин, Владимир Машков, либо военкоры — Андрей Руденко, Ирина Куксенкова и многие другие. Они вместе с нашим сотрудником взаимодействуют с частями, собирают запросы, уточняют потребности.

— Возникает логичный вопрос: почему этим не занимается Министерство обороны? Или скажем так: почему приходится покупать вещи, которые есть на военных складах? Не было идеи запрашивать позиции напрямую у Минобороны?

— Нет, такой идеи не было. Минобороны решает свои задачи по своей логике. Народный фронт — общественная организация. Она объединяет гражданских людей и старается оперативно доставить бойцам то, чего не хватает. К слову, парни за нас очень переживают, когда мы рядом с ними находимся на передовой. Чувствуется, что они несут за нас ответственность.

— Но можно просто со складов брать, например, тот же «Ратник» — боевую экипировку российского солдата.

— Ну, «Ратник»-то нам не поставят, его Минобороны закупает. А гражданские коптеры, скажем, они вообще дать не могут — не было военной приемки по ним. В Вооруженных силах есть другие коптеры, промышленные.

В активную фазу освобождения Лисичанска и Северодонецка мы выяснили, что эффективны уже не тяжелые коптеры, а маленькие, которые можно применять в условиях штурма здания, чтобы не заводить туда пацанов просто так, а подсматривать из-за угла. Ну собьют эту штуку за 50 тысяч рублей, но жизни ребят будут спасены.

Граждане в среднем скидываются по 2500 рублей, кто-то по 100 рублей. Скоро количество перечислений миллион превысит. Есть компании, которые перевели и по несколько миллионов рублей. Причем никакого отношения к государству они не имеют.

 300 тысяч на комплект

— За четыре месяца вы собрали пожертвований на невероятную сумму — два миллиарда рублей. Как это получилось, кто и как дает деньги?

— Граждане в среднем скидываются по две с половиной тысячи рублей, кто-то по сто рублей присылает, участвуют и пенсионеры, и многодетные семьи — кто-то деньгами, кто-то вещи приносит. Акция Народного фронта вызвала очень хороший отклик. Количество перечислений у нас уже скоро превысит миллион.

Подключилось очень много компаний и предпринимателей. Есть компании, которые перевели по несколько миллионов рублей. Причем никакого отношения к государству они не имеют.

— То есть участвуют в добровольном порядке, без всяких указаний, распоряжений?

— Да. Есть и госсектор, и ресурсные компании. У кого больше денег, тот больше и помогает. Если посмотреть на рынок, разве что букмекерские конторы пока не участвуют, хотя очень от них этого ожидаем!

Сейчас вместе с Алексеем Митрюшиным, представителем Союза операторов наружной рекламы, управляющим партнером ГК «Восток-Медиа», президентом РК ЦСКА, отправили большой сбор гуманитарной направленности — продукты, гигиена и прочее. Плюс Союз операторов наружной рекламы предоставил нам более 700 площадей под баннеры на безвозмездной основе, что позволяет повышать узнаваемость проекта.

— А сколько стоит экипировать сегодня мобилизованного? Не элиту, а простого солдата?

— Сто тысяч рублей минимум.

— Это без оружия, но с учетом хорошего бронежилета, хорошего шлема?

— Нет, с бронежилетом 200 тысяч. Бронежилет — это только 54 тысячи рублей, хороший комплект зимней одежды, если брать по максимуму все, это где-то еще 120–130 тысяч. Есть и еще позиции, но оружие-то мы не покупаем.

— Получается примерно 300–400 тысяч на хорошее комплектование. Тем более сейчас цены подскочили.

— Что касается цен, основная проблема в связи с частичной мобилизацией в том, что все побежали в магазины и рынок среагировал соответственно. До мобилизации цены ползли вниз. Сейчас наблюдается какая-то анархия и беспредел: скажем, берцы дагестанской фабрики ДОФ вчера в розницу стоили 3200, а сегодня их продают за 7000. Бюро расследований Народного фронта вместе с ФАС мониторит ситуацию — там, где цены задирают особенно явно, мы стараемся вмешаться.

— Рассказывали, что поставщики начали блокировать некоторые поставки двойного назначения, те же коптеры.

— Конечно, блокируют все, к сожалению. Но рынок быстро находит решение.

— Жаловались как раз в первые дни мобилизации: мол, люди приходят в магазин, а большую часть хороших вещей там уже разобрали. А еще говорят, все коптеры вымели с рынка, нет новых поставок.

— В принципе, найти можно все. Можно привезти из дружественных и недружественных стран. Только бизнес, ничего личного. Думаю, через две-три недели ажиотаж спадет и мы сможем помочь с одеждой и обувью ребятам, которых призывают. Некоторым регионам требуется наша экспертиза в закупке по качеству — мы с удовольствием помогаем.

— Получается, Минобороны все же не может обеспечить мобилизованных?

— Они обеспечивают. Но тут не может быть понятия «абсолютно достаточно». В России тыл всегда помогал фронту, каждый рубль, который мы в Народном фронте собираем, идет на спасение жизней ребят и облегчение их нелегкой работы. А значит, приближает победу.