«Не нужно строить бизнес на государственные деньги»

Берт Корк
специальный корреспондент «Монокль»
14 ноября 2022, 00:00

Что думают фермеры МСП о своем будущем

Оксана Дудко
Читайте Monocle.ru в

Сегодня сельское хозяйство — приоритетное направление для государства. Приоритет этот возник не вчера, импортозамещение началось именно с необходимости производства собственных продуктов взамен подпавших под санкции (их так и окрестили: «санкционка»). Господдержка в сфере АПК дала взрывной рост числа фермеров, малых предпринимателей, частных сельских хозяйств.

Как они живут сегодня, что их заставляет продолжать нелегкий сельский труд, какие надежды они возлагают на свое будущее? Задавшись этими вопросами, «Эксперт» поговорил с пятью фермерами. Все они из разных регионов, занимаются разными видами производства продуктов. Объединяет их то, что они пришли в свой бизнес либо из других сфер сельского хозяйства, либо вообще из других отраслей — увидев возможность применить свои знания для развития собственного предприятия или вообще начав все с нуля.

Все они прошли обучение в Школе фермера — первой в России площадке, объединившей возможности и ресурсы Минсельхоза России, Россельхозбанка (РСХБ), субъектов Российской Федерации, высших учебных заведений, лидеров фермерского сообщества и представителей компаний, занимающихся производством и переработкой фермерской продукции. По результатам обучения они получили гранты на развитие своих проектов от РСХБ.

Что такое Школа фермера

Пилотный проект «Школа фермера» был запущен в сентябре 2020 года. По результатам обучения 114 слушателей в четырех регионах получили дипломы государственного образца. В 2021 году географию проекта и перечень специализаций расширили. Обучение доступно более чем по 20 специализациям. Наряду с традиционно популярными направлениями, такими как молочное и мясное животноводство, тепличное хозяйство, садоводство, есть и «Экономика и управление сити-фермой», «Ремесленное сыроделание», «Сельский и агротуризм».
По окончании обучения каждый слушатель может рассчитывать на поддержку от основных участников проекта. Например, от субъекта РФ можно получить земельные участки в аренду на выгодных условиях, от Минсельхоза — приоритетное рассмотрение заявки на получение грантовой поддержки и дополнительные баллы за прохождение программы обучения в рамках Школы фермера, а от крупных сельхозтоваропроизводителей — ресурсы для ведения сельского хозяйства совместно с информационно-консультационным сопровождением.
За две волны (пятую и шестую) в 2022 году к проекту присоединились шесть новых субъектов РФ, а перечень специализаций дополнили новые направления обучения: зоотехния, агрономия, органическое производство (в Ярославской области), виноградарство (в Краснодарском крае) и производство продукции для ресторанного бизнеса (в Башкирии).

«Турки и киргизы имеют преимущество в цене. Мы — в качестве и свежести»

Оксана Дудко, 42 года, «Янтарный ручей», ферма по разведению форели, Ульяновская область.

— На что вы получали грант?

— Развитие агротуризма. В 2020 году мы строили рыбоводный комплекс, в прошлом году приступили к разведению и выращиванию форели. В этом году получили грант: планируем развивать туристическое направление, создать рыболовный клуб, привозить группы.

— До 2020 года чем вы занимались?

— Работала в рыбопереработке. Отрасль мне знакома.

— Что вас побудило перейти в частный сектор, заняться своим бизнесом?

— В рыбопереработке всегда есть проблема с качественным сырьем. Для переработчиков очень важно, чтобы исходный продукт был высокого качества, иначе конечный продукт просто не получится. Закупая замороженную рыбу из Мурманска, с Дальнего Востока, мы зачастую сталкивались с тем, что продукция не соответствует заявленным технологическим нормам. Мы находимся далеко от морей, в центральной части России, своя у нас только речная рыба из Волжского бассейна. Поэтому возникло желание производить рыбу высокого качества и максимальной свежести. Чтобы местный потребитель получил доступ именно к такой продукции. Мы стали изучать этот вопрос и пришли к мысли, что оптимально построить свою рыбоводческую ферму.

— Можно сказать, что вы нашли свою нишу с минимальным уровнем конкуренции?

— Нет, конкуренция всегда есть. Рядом с нашим регионом существуют и развиваются бассейновые хозяйства — бурный рост показывают, например, Карелия и Осетия, к нам идет их продукция. Но по свежести, когда выловленная рыба в течение часа поступает на ваш стол, с нами конкурировать невозможно. К нам приходит и турецкая замороженная форель, но она имеет совершенно другие сроки транспортировки, и, как следствие, совершенно другое качество.

— Для вас ферма — это только бизнес или есть что-то, что привлекает и вдохновляет вас лично?

— Для меня это было очень интересной идеей — сделать замкнутое производство полного цикла. Потом я прошла обучение на курсах форелеводов в Адлере, стал интересен сам процесс роста форели, как довести малька от икринки до взрослой особи. Это оказалось очень творческим делом: мы постоянно учимся, применяем новые технологии, часть рыбоводов у нас сейчас получают второе высшее профильное образование в нашем Аграрном университете на кафедре водных биоресурсов. В сотрудничестве с университетом постоянно проводим эксперименты. Например, подкормку пробиотиками, чтобы улучшить качество продукта.

— Сколько продукции вы производите сейчас?

— Проектная мощность по контракту с производителями — 130 тонн в год, но вообще рассматривается возможность увеличения до 250 тонн. Но мы только начали производство, работаем первый год, и к концу года надеемся выйти на показатель 90‒95 тонн.

— Вы затеяли бизнес в сложное время — санкции, экономический кризис, СВО. Насколько вы просчитываете риски, насколько верите в будущее этой сферы АПК, насколько рассчитываете на поддержку малого бизнеса государством?

— В настоящий момент без государственной поддержки выживать этой отрасли будет сложно. Курс рубля по отношению к европейским валютам достаточно комфортный для импортеров, и мы сталкиваемся с тем, что на рынке появилось много дешевой турецкой и киргизской форели. Они зашли на рынок раньше, раньше начали свои производственные циклы, и государство тоже обратило на них внимание раньше, чем на нас. И сейчас мы видим, как рынок наводняют импортеры, которые заходят с заниженной ценой. В сентябре на рыбопромышленном форуме мы разговаривали с коллегами из Сибири, и они рассказали, что импортеры из Киргизии буквально выдавливают с рынка отечественных производителей. А мы имеем сложности с кормами, потому что в России кормовых мощностей, заводов по производству корма не хватает. Их и не было изначально, у нас производство всегда было ориентировано на импортные корма.

Сейчас ряд производителей ушли с отечественного рынка. Конечно, положительная тенденция в том, что государство обращает внимание на развитие собственного кормового производства, заявляется, что планируют строительство специализированных заводов. Но это имеет отсроченный эффект: все будет, но не сегодня и не завтра, а корма нужны прямо сейчас. А коллеги из Киргизии и Турции имеют свободный доступ к кормам по очень привлекательным ценам. Поэтому без господдержки заводам будет сложно в ближайшей перспективе.

— Вам эту поддержку обещают?

— Отношения конструктивные. Мы участвовали в гранте «Агростартап», выиграли в этом году, будем подаваться на следующий год. Это большое подспорье для развития нашего проекта агротуризма. Чтобы потребитель мог приехать к нам на ферму, посмотреть, как выращивается форель, оценить качество продукции. Понять, что у нас она стоит чуть дороже турецкой, зато мы выигрываем в свежести и качестве. Люди смогут отдохнуть, сами поймать рыбу, ощутить этот азарт.

— Если говорить в общем о сфере АПК, вы можете оценить интерес государства к развитию малых форм бизнеса в сельском хозяйстве?

— Интерес высокий, мы это видим. Я не могу говорить за другие регионы, но у нас власти заинтересованы в нашем конечном результате, есть помощь от сотрудников профильных министерств — можно обратиться по любым вопросам. Когда возникла сложная ситуация с кормами, они сами предлагали нам помощь, искали поставщиков по смежным ведомствам. В целом они поддерживают местных производителей, пытаются урегулировать возникающие проблемы на межведомственном уровне.

Клубника — это не стратегическая продукция

Игорь Попов, 39 лет, сити-фермер, выращивание клубники, Иркутская область.

— На какие цели вы брали грант?

— На расширение. У меня изначально было 1200 кустов, сейчас хотим повысить производительность.

— Как давно у вас растет клубника?

— Чуть больше года.

— А до этого чем занимались?

— Честно говоря, я вообще был далек от сельского хозяйства. Работал в банковской сфере и в сфере страхования. Но у меня частный дом, я построил свой зимний сад. Я давно уже выращиваю ягоду и давно задумывался о своей сити-ферме. Читал, искал информацию в интернете, общался на форумах. Мне почему-то хотелось выращивать именно клубнику круглый год, качественно и экологически чисто. Для Сибири, где засилье китайской низкокачественной ягоды и овощей, это актуально. Изначально это было для души, а сейчас перерастает в основной бизнес.

— Для Сибири круглогодичная клубника — редкий продукт. Вы думали о конкуренции, о том, как и куда будете распространять?

— В Иркутске, когда я начинал, ягода была только завезенная, преимущественно импортная — турецкая, китайская, египетская, армянская и так далее. Это скоропорт, а едет в основном через Москву. И то, что до нас доезжало, доходило в непотребном виде, а зачастую изначально это было с отсутствием запаха и вкуса. Спрос у нас в любом случае есть. Я посчитал маржинальность, она мне показалась интересной, и я решил заняться своим хобби поплотнее, уже с прицелом на бизнес. Понятно, что у меня ягода чуть дороже, чем в магазинах, но не принципиально — я выращиваю ягоду прямо здесь, а привозная сильно наценивается за счет транспортных расходов. К тому же я позиционирую ее как премиум-продукт с высокими экологическими критериями, выращенную без использования пестицидов и гербицидов. Себестоимость зависит от сезона, потому что основная ее составляющая — это электроэнергия. Зимой, понятно, выходит дороже, поэтому стоимость продукта тоже плавающая.

— Выращивание клубники производит впечатление простого природного процесса — растет себе и растет. Или у вас тоже применяются какие-то инновации, передовые технологии?

— Ну, это не совсем то же, что на грядке в огороде. Мы используем капельный полив, высаживаем не в землю, а в специальную агровату — что-то типа каменной ваты, разработанной специально для аграриев. Солнце заменяет LED-освещение. Мы сами автоматически и удаленно формируем климат в помещении, подачу углекислоты для фотосинтеза. У нас шмели прямо в помещении летают, опыляют растения. Все, что нового есть, — мы все используем.

— Вы видите в этом перспективы?

— Это очень перспективно! В наших сибирских краях… да и вообще везде. Мы можем создать свою экокультуру и свой контролируемый климат, который не зависит ни от погоды, ни от региона. Клубника — только начало. Мы сейчас открываем направление пряной и салатной зелени. Думаем об огурцах.

— Государство в вас заинтересовано, как вы думаете? В поддержке и развитии таких маленьких фермерских хозяйств — своя клубника, своя зелень…

— Сферу АПК сейчас очень хорошо поддерживают. Но есть нюансы. У нас в Сибири эта поддержка в основном идет на КРС, выращивание пшеницы. Ягоды, овощи — это не продукт первой необходимости. Наверное, государство хочет сначала накормить людей — импортозаместить продукты, повысить качество, увеличить урожаи и надои. А уже потом обеспечивать людей тем, что называется «для жиру». Клубника для государства — можете представить себе такой стратегический продукт? В перспективе это может быть интересно — особенно если говорить про зелень и овощи, они идут за хлебом, мясом и молоком. И только потом клубника.

— Ну а вообще, государство и мелкие фермеры — это друзья?

— Конечно, ведь за этим будущее. Экопродукты уже сейчас общественно значимая тема. И возможность снять плод с ветки и тут же положить его в тарелку на своем столе всегда будет цениться в любом обществе и в любом регионе вне зависимости от климата — за Полярным кругом, на Крайнем Севере. А наша технология это позволяет. Это позволяет повысить качество жизни и здоровья. А это уже государственный вопрос — рацион питания, здоровье населения.

— Но прямо сейчас вы получаете какую-то помощь от чиновников, от власти на местах?

— Да никому мы не интересны! Только как диковинка — что, оказывается, и такое есть. А когда спрашиваю про поддержку, новые грантовые программы, они пожимают плечами — это не тот вид продукции, который нужно поддерживать. Это нишевая продукция.

«Улучшенный картофель выращиваем по старинке»

Ольга Шкляева, 39 лет, выращивает улучшенные сорта картофеля, Республика Удмуртия.

— На что вам дали грант?

— Мое хозяйство в течение последних двух лет, сначала в частном порядке, а теперь в качестве ИП, отрабатывает технологию выращивания оздоровленных растений в открытом грунте, чтобы получить качественные семена картофеля. Для собственных нужд, а в перспективе и на продажу. Для этих целей мы сотрудничаем с Удмуртским НИИ сельского хозяйства, который нам предоставляет такие растения и консультирует в процессе выращивания. Если говорить проще, это картофель из пробирок, который в лабораторных условиях оздоравливают, выращивают проверочные растения — рассаду, которую мы высаживаем в открытый грунт. В результате должны получиться семена высокой категории. При выращивании таких растений, чтобы получить качественные семена, нужно учитывать множество факторов — своевременно обрабатывать от вредителей и болезней, соблюдать агротехнику, подкормки вносить.

В прошлом году мы первый раз попробовали, получили хорошие семена, которые идеально сохранились до весны. В этом году идем дальше. В ноябре едем в Казань, проверить на устойчивость к заболеваемости клубни, которые мы в этом году вырастили из проверочных растений. Если клубни будут чистые, то они готовы к тому, чтобы выращивать хороший урожай.

— Насколько это коммерческий проект? Вы же не картошку на продажу выращиваете? В чем доходность этого занятия?

— В этом году я выиграла грант Минсельхоза «Агростартап», в котором одной из целей указывалось выращивание продовольственного картофеля. Но чтобы вырастить продовольственный картофель, прежде всего нужны качественные семена. И, занимаясь этой тематикой, я пошла на Школу фермеров, получала знания и там защищала бизнес-проект по выращиванию семян.

— Но вы как-то рассчитываете потенциальную прибыль?

— Мы проводим исследования семенного рынка, пока — на территории Удмуртии. Смотрим в открытых источниках информацию по России. Эта тема очень актуальная. До последнего времени 70 процентов семян у нас завозилось из стран Европы. В России есть крупные селекционно-семеноводческие компании, которые предлагают семена картофеля отечественной и зарубежной селекции.

Но вопрос упирается в деньги: и там и там очень высокая стоимость семян. Зарубежные поставки дорожают из-за сложной логистики, а сейчас вообще почти прекратились. Поэтому мы в Удмуртии смотрим, какие хозяйства какие сорта высаживают на своих полях, где они их приобретают. Какие сорта преобладают. Я этой селекционной работой занялась, чтобы обновить собственные семена, получать более качественный урожай. Но столкнулась с тем, что чем больше делюсь опытом на конференциях, тем больше вижу, что самая большая заинтересованность исходит от владельцев личных подсобных хозяйств. Для них эта тема очень интересная, и много семян расходится по частникам.

— Я правильно понимаю, что в будущем вы стремитесь выйти на производство качественных семян картофеля в промышленных масштабах для сельского хозяйства страны?

— Это амбициозная задача, к которой надо стремиться. Но, работая в сельском хозяйстве не первый год, я понимаю, насколько все может быть непредсказуемо. Главное — поэтапный переход с одного достигнутого результата к следующему. Я не думаю, что наше маленькое хозяйство реально может, скажем, за пять лет выйти на всероссийский рынок. Но обеспечить качественной рассадой свой регион — это вполне достижимо.

— Как давно вы работаете в сфере сельского хозяйства?

— С мая текущего года, когда выиграла грант и зарегистрировала ИП. А личным подсобным хозяйством я занимаюсь больше десяти лет. Мы выращиваем картофель на пяти-десяти гектарах, в зависимости от готовности почвы и количества семян.

— Это ваша основная профессиональная деятельность?

— Нет, это хобби. И мы отдавали картофель на реализацию, то есть подработка. Вообще, я почти двадцать лет отработала в системе образования, но в прошлом году, когда цены на картофель были очень высокими из-за засухи, я поняла, что это может быть не просто дополнительным заработком, но и вполне успешным бизнесом. Поэтому я из образования ушла в сельское хозяйство.

— А что вас привлекло? Что заставило так кардинально сменить сферу деятельности? Возможность заработать?

— Сыграло роль желание что-то поменять в своей жизни — наверное, это и называется «кризис среднего возраста». Я стала общаться с фермерским сообществом нашего региона. Здесь какие-то знания получила, там — прошла обучение. И все это привело к тому, что я поняла: выращивая картофель как хобби, я не получаю максимальную эффективность и экономическую выгоду для себя. Я могу выращивать его лучше, но мне не хватает знаний. Поэтому я прошла курс профессиональной переподготовки на базе Ижевской сельскохозяйственной академии и сразу после этого окончила Школу фермера. Успела как раз к посевной. Мы уже отработали три посадки картофеля, прошли период летней вегетации и вот уже собираем урожай. Он нас радует, урожайность высокая — 220 центнеров с гектара, это в среднем выше, чем по республике.

— Вы уже упоминали об этом, но все-таки поподробнее: рынок элитных семян предполагает конкуренцию, и как вы видите свое место на этом рынке?

— Здесь много факторов. Во-первых, выращивание качественных семян картофеля — сложный технологический процесс. Возможно, при опытах на своем приусадебном участке в небольших объемах я не все нюансы соблюдаю, но получаю хороший результат. И понимаю, что для выхода на серьезный уровень нужны большие деньги — то есть это должен быть инвестиционный проект, — а не те, которые крутятся в обороте. С другой стороны, в стране не так много селекционных семеноводческих компаний, которые свободно предлагают свою продукцию. Семена собственной селекции необходимо рекламировать, продвигать для фермерских хозяйств и сельскохозяйственных организаций. Покупать у компаний за большие деньги семена, показавшие хорошие результаты в других регионах, посадить и не получить результат — это обидно. Поэтому я ищу семена, которые и в засуху, и в дождливую погоду будут давать стабильно высокий урожай.

— Вопрос был про конкуренцию. Россия — картофельная страна, картофеля много, и разного. Почему вы думаете, что ваш будет пользоваться спросом?

— Я и говорю. У крупных компаний — свой покупатель, и это все-таки крупные хозяйства. Я предполагаю продажу в розницу, для таких же мелких частников, как я. Огромному количеству людей, которые на своих участках выращивают картофель себе на еду. Эта ниша сейчас свободна.

— Вы используете какие-то инновации, передовые технологии? Или это все происходит по старинке: забросили в землю — и пускай растет?

— Пока, наверное, второй вариант. Это ручной труд, объемы небольшие, площадь — до полгектара. Из инновационного, наверное, ничего, кроме системы питания и защиты растений — внесение минеральных и органических удобрений перед посадкой и регулярная подкормка микроэлементами после. Опрыскивания от тли и колорадского жука, от болезней.

— Вы связываете свое будущее с этим бизнесом? Видите его перспективы? Надеетесь на поддержку государства?

— Стоит отметить, что сельское хозяйство — это бизнес. Он должен приносить деньги. Нужно просчитывать риски. Если вы принимаете решение заниматься сельским хозяйством, вы не можете требовать, чтобы вас содержало государство. Главное — правильно организовать процесс. Поддержку от государства нужно рассматривать как приятный бонус, как возможность развиваться. Не нужно строить бизнес на государственных деньгах — нужно использовать эти деньги, как возможность развивать уже существующий бизнес.

— Спрошу по-другому: вы или ваши знакомым фермеры видите заинтересованность государства или чиновников на местах в том, чтобы вы развивались?

— Я не знаю, как в других регионах, я говорю про Удмуртию. Я вижу, как нашему главе республики, правительству очень важно развивать наше сельское хозяйства. Есть множество мер поддержки, внимание, с которым относятся к проблемам начинающих фермеров. Как быстро решаются вопросы с оформлением участков, например. Регулярно проводятся встречи и совещания, до нас доводится вся необходимая информация. Да, я верю в поддержку малого бизнеса.

Кофейня при сыроварне

Алексей Русских, 40 лет, кофейня-сыроварня, Кировская область.

— Как давно вы задумали ваш проект?

— В декабре прошлого года у нас в рамках Школы фермеров, в частности, был проект по сыроварению, на котором я защищал свой бизнес-план. Победителей объявили уже в этом году, и в апреле я получил грант от Россельхозбанка. И в конце мая запустился в тестовом режиме. Официальное открытие состоялось в середине октября.

— А до этого чем занимались? На работу вы куда ходите?

— У меня свой бизнес — оптовая поставка и продажа автозапчастей.

— Кофейня-сыроварня — это как?

— Это такой формат — сыроварня за стеклом. Посетитель за чашечкой кофе может в режиме реального времени наблюдать за работой сыровара. Тут же расположена сырная лавка — можно купить и попробовать. Я сам большой любитель камамбера с кофе — отсюда и родилась идея это совместить. Мягкие вытяжные сыры, так называемая итальянская линейка «паста филата» — это скоропортящийся товар, три‒пять дней срока хранения. В формате кофейни-сыроварни не нужно терять время на транспортировку — они изготавливаются, просаливаются и тут же подаются на стол.

— Давно это увлечение у вас появилось?

— Дома, для себя, мы варим уже три года. Но до этого я уже осваивал для себя виноделие, варил яблочный сидр, красное вино из черноплодной рябины. У меня четверо детей, и мы с супругой давно «топим» за здоровое питание — дети болеют от некачественных продуктов. Приходишь к врачу, он говорит: «Убирайте из рациона дрожжевой хлеб из магазина». Мы дома стали делать свой хлеб, бездрожжевой — в магазинах то есть, то нет, проще самому научиться выпекать. Моя старенькая бабушка «дофаршировала» рецепт своими старинными технологиями, вплоть до хмелевой закваски. Молоко, мясо и яйца мы покупаем домашние. В магазине мы мало что берем — нам даже муку привозят специального помола.

У нас огромный подвал, там вино заложено на год вперед. Я супруге говорю: «Хлеб мы сами печем, мука есть, масло свое сыродавленое, надо попробовать сыр делать». А она у меня по образованию фармацевт-провизор, близко знакома с химией. Мы стали изучать все эти процессы. Она сварила первую головку, когда началась пандемия. Все дома сидят, молоко нам привозят. Решили попробовать Мы сделали выдержку на семь месяцев, я занимался аффинажем.

— У вас есть в этом какой-то свой азартный интерес, кроме чистого производства, дохода, бизнеса?

— Я экономист по образованию, «Экономика и управление в сельском хозяйстве», вырос на селе. Мне интересны все эти цифры — какой выход сыра, его себестоимость, какой процент теряется при вызревании. Я все записывал, учитывал, и меня затянуло. Стал интересоваться сортами. При создании сыра я так же все записываю в журнал, все изменения в технологии — до грамма, до процента и до минуты. Системный подход дает результаты — удачные эксперименты можно повторить.

— Почему в бизнес-плане только сыр? А хлеб и вино?

— Да, в кофейне сейчас продается мой хлеб, 200 рублей буханка. А с алкоголем сложнее — там нужно получать лицензию, это сложно. Отложил в перспективу. Да и не освоить все сразу.

— Сыра, в том числе отечественного производства, сейчас много. Как вы оцениваете конкуренцию, как продвигаете свой товар?

— Когда начинал, я об этом не думал, у меня все получилось естественно. Первые опыты по сыру я выложил на своей страничке в ВК. Люди стали интересоваться, спрашивать. Я сделал тематическую страницу «Кофе-сыр» в ноябре прошлого года — люди стали заказывать, сегодня у нее 1200 подписчиков. Получается, есть общественный запрос на эту продукцию. Я, как предприниматель, запрос считал и стал развивать. Стал разрабатывать и продвигать личный бренд — по сути, я сейчас известен, как главный вятский сыровар. Собрал экспертизу по рынку, каких сортов мало или нет, — оказалось, что сыры с белой и голубой плесенью почти никто не делал. Я ударился в это направление и занял нишу. Наши сыровары живут в сельской местности, и не особо активно себя проявляют. А я несколько раз был на местном ТВ, стараюсь участвовать во всех мероприятиях, ярмарках и дегустациях. Сыры разбирают так хорошо, что пришлось подрастить объемы и снизить активность в соцсетях. Сейчас производится 250‒350 килограммов сыра в месяц.

— Технологии и инновации в сыроварении применяете?

— Да, мы читали книги по технологиям, искали информацию. В результате я пришел к убеждению, что лучшие — это старые традиционные технологии. Мы проводим эксперименты для себя эксперименты с непастеризованным молоком. Можно сказать, что я развивал в себе гипотетическое мышление: «Что будет, если сделать так? Если изменить вот это? Как это повлияет?» Я могу на несколько тысяч накупить разных сыров, и потом мы с супругой вечером оцениваем вкус и ароматику, вычитываем состав, и пытаемся понять, что дает сладковатый вкус, ореховый вкус, как на это влияют разные закваски — термофильная, бензофильная. И потом экспериментируем по всем параметрам — с раскислением, без раскисления, мытая корка или корка с плесенью… И, когда разобрались, стали создавать авторские сыры. Сейчас на вызревании лежат тестовые головки новых сортов — «Старая Вятка», «Вятский трюфель». Меня это вдохновляет ставить новые эксперименты.

— Как вы оцениваете перспективы своего предприятия в наши сложные времена?

— Нет-нет-нет! Какие «сложные времена»? У меня огромные надежды на все это предприятие. Я сейчас буду развивать туризм — вчера уже две группы принимал у себя в кофейне. Сделал музей сыра с дегустацией, и одна группа была на сырной, а вторая — на вино-сырной дегустации, это 35 туристов. Патентую бренд «Белая нефть Вятки», в марте хочу провести большой фестиваль. Веду переговоры с министерством сельского хозяйства о возможной поддержке, ищем совместные решения по значительному увеличению производства.

— Рассчитываете только на себя или надеетесь на помощь государства?

— То, что я пока вижу, — это полная поддержка государством таких предпринимателей, как я.

«Государство как бы говорит: я вас не трогаю, дальше работайте сами»

Ренат Ильясов, 33 года, производство меда, Краснодарский край.

— На что вы получили грант?

— Я целенаправленно его не брал. Я обучался в Школе фермеров на базе Кубанского аграрного университета, при поддержке краевого минсельхоза и Россельхозбанка. Меня пригласили пройти четырехмесячное обучение по теме «садоводство». Одним из видов деятельности нашего хозяйства является выращивание и переработка ягод, поэтому мне стало интересно. В конце обучения нам сказали, что банк выделяет гранты под готовый бизнес-план. И мой проект по переработке ягод и меда получил поддержку.

— Как давно вы в сельском хозяйстве?

— Выращивание ягод — это побочный вид деятельности, а основным — растениеводством — мы занимаемся уже 22 года. Переработкой — лет пять…

— Пять лет назад что вас заставило заняться ягодами и медом?

— Желание получить бóльшую прибыль, ведь все знают, что переработка дает добавленную стоимость и конкурентоспособность. Стали делать варенье и мед.

— Варенье и мед — товары распространенные. Вы просчитывали конкуренцию?

— Мы выращивали малину, смотрели, сколько она стоит. Варили, сушили — не пошло, потому что край южный, малина растет на всех дачах. Ушли от малины, стали закупать ягоду и перерабатывать в протертую. Попутно стали делать крем-мед — это направление до сих пор идет очень хорошо, мало на рынке таких предложений.

— Что это такое?

— Обычный мед, который сбивается и при определенной температуре становится плотным, похожим на сгущенку. Купили аппарат — кремовалка-кристаллизатор, в нем это все перемешивается с добавлением сиропов для цвета и вкуса — на выходе получается вишневый или лимонный мед.

— Почему вам интересно этим заниматься? Или это только вопрос дохода?

— Ну, заработок играет не последнюю роль. Но мы видим, что людям наша продукция нравится, значит, мы на верном пути. Привлекает возможность масштабирования всего этого дела. Мы в Китай отправляли образцы в прошлом году — они проявили интерес.

— Вы видите свое будущее в этой сфере?

— Вижу. Мне нравится этим заниматься. Это перспективное направление.

— В чем перспективы?

— При всех рисках сельского хозяйства — неурожаях, засухах — оно сегодня на сегодняшний день наиболее прогнозируемо и стабильно. Это связано с едой, а вы сами видите, что творится на продовольственном рынке. Вчера я слышал, что население Земли достигло восьми миллиардов. А земли-то больше не становится. Поэтому ценность сельхозпродукции будет возрастать. Растениеводство — это начало многих других видов деятельности. Скотину нельзя держать без кормов. Все держится на нас.

— Государство поддерживает?

— Да. Бесплатно размещают нас на сельскохозяйственных выставках — скоро поедем на «Питер-Food». Есть Центр поддержки экспорта — они нас бесплатно вывели на китайские маркетплейсы. Сама по себе пчеловодство не облагается налогом. То есть государство как бы говорит: я вас не трогаю, дальше давайте сами. Но местные власти поддержку оказывают охотно.