Впрочем, даже самые отчаянные русофобы на Западе понимают, что полностью убрать русские углеводороды с глобального рынка невозможно, не подвергнув его несовместимым с жизнью испытаниям — просто в силу размера объекта: наши поставки обеспечивают 12‒13% международной торговли сырой нефтью и продуктами ее переработки. А спрос на них даже в странах-санкционерах определяют не политики, а предприниматели и простые потребители, весьма чутко реагирующие на дефицит и цены моторного топлива на заправках.
Со стороны предложения также не просматривается игроков, способных поодиночке или даже сообща оперативно заместить на мировом рынке российские объемы жидких углеводородов. Поэтому санкционные ограничения против российской нефти и нефтепродуктов имеют лишь один результат, который энергично разворачивается прямо на наших глазах, — это существенная реконфигурации международных торговых потоков жидких углеводородов.
Словно приглашая Россию к освоению новой логистики и схем поставок дизеля и мазута на мировой рынок, уже на первой неделе действия запрета Брюссель выпустил официальное сообщение, пояснив, что новые ограничения не распространяются на нефтепродукты, произведенные из российской нефти в других странах.
Спасибо за подсказку, господа. Не тупые, и без вас догадались. Схем обхода вашего эмбарго по нефти уже освоено достаточно. Самые ходовые — прямые или реэкспортные поставки в дружественные или нейтральные страны, игнорирующие антироссийские энергетические санкции (ключевых из них три — Индия, Китай и Турция), а также милые уловки вроде «серых» танкеров с нелондонским страхованием, везущих русскую нефть, смешанную с другими сортами до потери родословной в грузовых документах.
Можно не сомневаться, найдутся способы и для контрабанды нефтепродуктов в Европу. В экономической войне все средства хороши. Будут найдены — и уже находятся — новые покупатели для русской солярки и мазута. С нашей точки зрения, значителен потенциал роста поставок в ту же Индию, ряд стран АТР (Корею, Тайвань, Таиланд, Вьетнам, Индонезию), а также в Африку, которая, скорее всего, лишится значительной части поставок нефтепродуктов из Европы, обрубившей по собственной инициативе энергопуповину с Россией.
Неизбежным следствием перекройки международных потоков жидких углеводородов будет временная просадка объемов нефтепереработки в России (пока что оценки не предвидят спада больше чем на 10%), а также повышенная волатильность нефтяных цен. Январь здесь принес тревожные вести. Средняя цена российской экспортной смеси Urals в прошлом месяце составила 49 долларов за баррель против 86 годом ранее. Соответственно, нефтегазовые доходы бюджета рухнули почти пропорционально, на 46%, что на фоне значительно выросших расходов увело казну в месячный дефицит в размере 1,8 трлн рублей. Это превышает половину фактического прошлогоднего и планового дефицита на текущий год.
Почему разразившаяся по этому поводу истерика в пабликах не имеет под собой достаточных оснований, мы подробно объясняем в статье «Идеальный бюджетный шторм» в этом номере журнала. Здесь упомянем лишь один аргумент: по какой цене реально продается российская экспортная нефть последние полгода, не знает никто, кроме конкретных продавцов и покупателей конкретных партий. Используемые Минфином по инерции для исчисления НДПИ и экспортных пошлин ценовые индикаторы западных агентств по мере ухода потоков русской нефти на новые рынки потеряли всякую адекватность. Есть большие подозрения, что реальные доходы российского ТЭК существенно больше, чем это следует из бюджетной бухгалтерии.
И это хорошо: значит, будет рост зарплат и рост инвестиций дома. А значит, экономический рост. МВФ недавно резко повысил прогноз роста ВВП РФ в 2023 году — с −2,3% до +0,3%. Прогноз Банка России по-прежнему неопределенный — от −1% до +1%. Но вот в рост инвестиций ЦБ упорно не верит. Даже после 5,5-процентного прироста накопления основного капитала в прошлом году снова ожидает минуса в широкой вилке от 1,5 до 4,5%. Наверняка регулятор ошибается.
